"Скажи мне, друг,
Всё, что известно
Нам об этом мире нижнем,
То — правда или вымысел пустой?
Что человеку смертному за дело до пустого?
И что дано ему понять об истинном?"
————
I. Зачем понадобились эти Дополнения? … 477
II. Игры в жмурки современных физиков … 482
III. "An Lumen Sit Corpus, Nec Non" … 483
IV. Является ли тяготение законом ? … 490
V. Научные теории вращения … 500
VI. Маски науки … 506
VII. Удар по научной теории силы со стороны деятеля науки … 523
VIII. Жизнь, сила или тяготение … 529
IX. Солнечная теория … 540
X. Грядущая Сила … 554
XI. Об Элементах и Атомах … 566
XII. Древняя мысль в современных одеждах … 579
XIII. Современная небулярная теория … 588
XIV. Силы — формы движения или Разумы? … 601
XV. Боги, Монады и Атомы … 610
XVI. Цикличная эволюция и Карма … 634
XVII. Знаки зодиака и их древность … 647
XVIII. Подытоживая позиции сторон … 668
————
Изучив и критически рассмотрев многочисленные доктрины, содержащиеся в приведённых выше Семи Станцах и Комментариях к ним, некоторые западные теософы пришли к выводу, что целый ряд оккультных учений освещён неубедительно, с общепринятой точки зрения современной науки. Очевидно, они столкнулись с непреодолимыми трудностями в понимании доктрин оккультизма и потребовали изложить их ещё раз, теперь уже в свете критических замечаний со стороны представителей науки. Некоторые из наших друзей уже сожалеют о необходимости то и дело подвергать сомнению утверждения современной науки. Они решили — и я лишь повторяю их аргументы, — что "противоречить учениям её (науки) виднейших представителей — это значит заранее обрекать себя на полный разгром в глазах всего западного мира".
Таким образом, настало время определить раз и навсегда ту позицию, которую намерена занимать автор этих строк, не разделяющая точку зрения своих друзей в этом отношении. Коль скоро наука остаётся, по выражению профессора Гексли, "организованным здравым смыслом"; коль скоро все её заключения выводятся из строгих посылок — ведь все её выводы покоятся на чисто индуктивной базе, — то любой теософ и оккультист может только приветствовать её вклад в область исследования космологических законов, выражая ей своё уважение и должное восхищение перед ней. Не существует никаких возможных причин для конфликта между учениями науки оккультной и науки, так сказать, точной, если в основе заключений последней лежит непреложный факт. И только тогда, когда наиболее ревностные представители науки, стремясь проникнуть в тайны Бытия, нарушают строгие рамки наблюдения явлений и пытаются рассматривать вопросы образования Космоса и его живых Сил в отрыве от сферы Духа, приписывая всё лишь действию слепой материи, только тогда оккультисты заявляют о своём праве оспоривать и ставить под сомнение их теории. Наука не в состоянии раскрыть тайну окружающей нас вселенной уже в силу самой природы вещей. Разумеется, наука умеет собирать, классифицировать и обобщать наблюдаемые явления, но, отталкиваясь от принятых метафизических данных, оккультисты заявляют, что тот дерзкий исследователь, который намеревается пробиться к наисокровеннейшим секретам Природы, должен будет вырваться из тесных пут [физических] чувств и перенести своё сознание в область ноуменов, в сферу первопричин. А для этого ему придётся выработать в себе такие способности,
которые сегодня — за редчайшими и редчайшими исключениями — пребывают в абсолютной спячке, если мы говорим об организме людей, принадлежащих к ответвлениям нашей нынешней, Пятой корневой расы, и проживающих в странах Европы и в Америке. Никаким другим мыслимым образом ему не удастся набрать достаточно фактов для обоснования своих умозаключений. Неужели это не очевидно, исходя из принципов хоть индуктивной логики, хоть метафизики?
С другой стороны, как бы автор этих строк ни пыталась, она не сможет угодить и Истине, и Науке одновременно. Представить читателю систематическое и полное изложение архаичных Станц — задача невыполнимая. Мы должны были опустить 43 стиха (или шлок), расположенных между 7-м (уже представленным) и 51-м, предназначив их для тома II, где для облегчения чтения и ссылок нумерация вновь начнётся со шлоки, обозначенной как 1-я и т.д. Одному только рассказу о появлении человека на Земле отведено такое же количество Станц, в которых подробно объясняется, как он впервые выделился из человеческих Дхиан-Коганов, в каком состоянии находилась наша глобосфера в то время и т.д. и т.д. Значительное место в них занимает огромное количество терминов, относящихся к химическим веществам и другим соединениям, которые сегодня уже больше не соединяются друг с другом и, стало быть, остаются неизвестными для представителей позднейших субрас нашей Пятой корневой расы. Поскольку они просто непереводимы и в любом случае остались бы неразъяснёнными, мы решили их опустить так же, как опустили и те фрагменты, которые не могут быть представлены широкой публике. Тем не менее, даже то малое, что было решено оставить в книге, может вызвать раздражение со стороны любого сторонника и защитника догматической материалистической науки, если только книга эта попадётся ему в руки.
Поэтому прежде чем мы перейдём к следующим Станцам, нам предлагается дать обоснование уже изложенным. Они не находятся в полном соответствии и согласии с современной наукой — это нам всем известно. Да даже если бы они и отражали взгляды современной науки хотя бы в той степени, что и лекция Сэра У. Томсона, они всё равно не были бы приняты. Ведь они внушают веру в наличие неких сознательных Сил и Духовных Сущностей, в существование каких-то полуразумных земных и высоко разумных Сил на других планетах,[1] в присутствие вокруг нас Существ, населяющих сферы, которые мы не можем увидеть ни через телескоп, ни через микроскоп. Отсюда и вытекает необходимость исследовать представления материалистической науки: сопоставить её точку зрения на "Элементы" со взглядами древних мыслителей и проанализировать природу физических Сил в том виде, в каком они видятся сегодня, и это необходимо сделать прежде, чем требовать от оккультистов признать свою неправоту. Мы затронем вопрос о строении Солнца и планет, представим оккультное объяснение так называемых дэв и гениев, определяемых наукой как Силы или "формы движения" и посмотрим, насколько доступны обоснованию точки зрения оккультистов (см. ниже раздел "Боги, монады и атомы"). Несмотря на все усилия доказать обратное, непредубеждённый ум всегда разглядит
[1] Хотя природа их умственной деятельности, конечно же, резко отличается от всего того, что мы в состоянии представить себе на Земле.
за ньютоновым "агентом, материальным или имматериальным" (из его третьего письма к Бентли), того агента, который вызывает силу тяготения, а за его личным действующим Богом можно увидеть метафизических дэвов и гениев — точно так же, как и за кеплеровскими angelus rector, ангелами-ректорами, управляющими каждый своей планетой, и за его species immateriata (нематериальными существами), силой которых небесные тела перемещаются по своим путям, как считал этот астроном.
В томе II нам предстоит подойти открыто и вплотную к целому ряду опасных тем. Мы должны будем, смело глядя в лицо науки, заявить, наперекор различным учениям материализма, идеализма, гило-идеализма, позитивизма и отрицающей всё и вся современной психологии, что подлинный оккультизм верит во "Владык Света", верит в то, что Солнце является далеко не просто "дневным светилом", движущимся в соответствии с законами физики и представляющим собой лишь одно из тех солнц, которые, по выражению Рихтера, ". . . . суть соцветие солнц, излучающих высший свет", но, подобно миллиардам других солнц, являет собой обитель, носителя некоего бога и даже сонма богов.
В этом вопросе, без сомнения, оккультисты потерпят поражение. Исходя уже из самой темы этой дискуссии, их назовут неучами, заклеймят целым рядом уже привычных прозвищ, какими привыкла награждать людей, разделяющих средневековые предрассудки, непроницательная публика, сама мало что знающая о тех великих истинах, что лежат в основании всей природы. Пусть так. Заранее соглашаясь на любую критику, лишь бы только она не мешала им выполнить свою задачу, оккультисты требуют для себя единственного права — права показать, что физики расколоты между собой во взглядах ровно в той же степени, в какой они расходятся и с учениями оккультизма.
Солнце есть материя, и Солнце есть Дух. Нашим предкам-"язычникам" ещё тогда хватило мудрости — как хватает её и их сегодняшним потомкам, парсам, — увидеть в нём символ Божества и одновременно с этим почувствовать, что за этим физическим символом скрывается блистающий Бог духовного и земного Света. Сегодня такое представление считается предрассудком лишь у дремучих материалистов, отрицающих существование Бога, Духа, Души и не допускающих существования никакого иного разума вне ума человеческого. Но если избыток предрассудков, вскормленных "церквианством" (по выражению Лоренса Олифанта), "делает из человека дурака", то избыток скептицизма превращает его в сумасшедшего. Мы предпочитаем согласиться скорее с обвинениями в глупости, поскольку верим в слишком многое, чем считаться безумцами, отвергающими всё и вся, как это делают материализм и идеализм. Поэтому оккультисты готовы получить свою порцию нападок от материализма и во всеоружии встретить враждебную критику, которая польётся на эту книгу, причём польётся она вовсе не по причине простого факта её написания, а из-за того, что оккультисты убеждены в истинности изложенных в ней мыслей.
А значит, нужно ожидать и готовиться к тому, что со стороны наших критиков-учёных последует перечисление их собственных открытий, гипотез и неизбежных возражений. Необходимо, кроме того, показать, насколько далеко
оккультные учения отстоят от сегодняшней науки и какие же теории, древние или современные, наиболее верны с точки зрения логики и философии. Единство всех частей Космоса и наличие между ними взаимосвязи были хорошо известны древним мыслителям задолго до того, как в этом убедились современные астрономы и философы. И если приверженцы механической теории вселенной не позволяют никому объяснять даже внешние и видимые участки вселенной во всех их взаимосвязях иначе, как в физических терминах, то отсюда следует, что и ни один материалист, отрицающий существование Души Космоса (относящейся уже к области метафизической философии), не должен иметь права вторгаться в сферу метафизики. И то, что физическая наука не только пытается, но и фактически посягает на неё, служит лишь очередным доказательством действия принципа: "кто сильнее, тот и прав", и ничего более.
Ещё одной веской причиной для написания этих Дополнений послужило следующее. Дело в том, что в наши дни может быть раскрыта лишь определённая часть тайного учения. И будь оно опубликовано полностью, но без разъяснений и комментариев, то доктрины эти остались бы совершенно непонятными даже для теософов. Поэтому излагать их необходимо в сопоставлении с представлениями современной науки. Каждый древнейший постулат должен быть освещён параллельно с имеющейся на сегодняшний день гипотезой по тому же вопросу, а выводы из этого сопоставления пусть делает проницательный читатель самостоятельно.
В том, что касается "Семи Правителей", как называет Гермес "Семь Строителей" — то есть Духов, управляющих действиями природы, одушевлённые атомы которой в своём собственном мире представляют собой лишь проекции, тени своих астральных Оригиналов, — книга эта, без сомнения, вызовет протест у любого материалиста, не говоря уже о деятелях науки. Подобное противостояние, однако, носит во многом лишь временный характер. Мало ли над чем глумились люди, мало ли какую непопулярную идею они вначале отвергали, но в конце концов принимали. Материализм и скептицизм — вот те два зла, которым суждено пребывать в мире до тех пор, пока человек не сбросит с себя свою нынешнюю грубую форму и не облачится в ту, которой он обладал в эпохи первой и второй Рас нашего Круга. Если только скептицизм и наше сегодняшнее естественное невежество не будут уравновешены интуицией и природной духовностью, то каждая жертва такого скептицизма и невежества будет действительно видеть в себе самой лишь набор плоти, костей и сухожилий, а внутри себя — лишь пустое место для последующего заполнения его чувствами и ощущениями. Сэр Хэмфри Дэйви был крупнейшим учёным, не хуже любого теоретика наших дней разбиравшимся в вопросах физики, но при этом он всей душой восставал против материализма. "С глубоким отвращением", — пишет он, —
"я слушал в анатомическом театре рассуждения физиологов о том, как вначале постепенно возникла материя, как затем она обрела свойство раздражительности, позднее развившееся в чувствительность, после чего, благодаря собственным, свойственным ей силам, она получила необходимые органы и наконец поднялась до уровня интеллектуального существования".
Однако далеко не одни только физиологи грешат рассуждениями, построенными лишь на том, чтó они способны увидеть и оценить на основании свидетельств собственных физических органов чувств.
Материалистические воззрения астрономов и физиков, на наш взгляд, отличаются ещё бóльшим отсутствием логики даже в сравнении с физиологами, и мы это постараемся доказать. Мильтонов
". . . . . . . . . . . . Свет
Эфирный, первородный, квинтэссенция чистейшая"
у материалистов понимается как:
". . . . .. Славный утешитель, свет,
Из всех существ материальных первый, наилучший"[1].
С точки же зрения оккультистов, он — одновременно и Дух, и Материя. За той "формой движения", которая считается сегодня лишь "свойством материи" и ничем другим, они видят сияющий ноумен. Это "Дух Света", первородный Вечного чистого Элемента, энергия (или эманация) которого хранится в Солнце, великом Жизнедавце физического мира в той же мере, в какой невидимое Сокрытое Духовное Солнце является Свето- и Жизнедавцем для духовной и психической сфер. Одним из первых задал тон материализму Бэкон, и не столько своим индуктивным методом (очищенным от искажённых толкований учения Аристотеля), сколько общим настроем своих произведений. Он меняет последовательность ментальной эволюции на прямо противоположный, говоря, что
"первым Божественным Творением был свет чувств, последним — свет разума, а субботние труды Бога состояли в пробуждении Духа".
Однако всё обстоит как раз наоборот. Мистик и оккультист считают вечной Субботой именно свет Духа, а свету обычных чувств они не придают никакого особенного значения. Иносказательное выражение "Fiat Lux"[2] — в эзотерическом прочтении — означает "да будут "Сыновья Света"!", то есть речь здесь идёт о ноуменах всех феноменов[2a]. И католики правильно интерпретируют это место, считая, что в нём говорится об ангелах, но ошибаются, считая их Силами, сотворёнными неким антропоморфным Богом, которого они представляют в образе вечно мечущего громы и молнии и карающего Иеговы.
Сущности эти называются "Сыновьями Света" по той причине, что они саморождаются, эманируя из этого беспредельного Океана Света, одним полюсом которого выступает чистый Дух, затерянный в абсолютности Небытия, а другим — Материя, в которую он (Дух) сгущается, кристаллизуясь во всё более и более грубый тип по мере своего нисхождения в состояние проявленности. Таким образом, хоть материя, с одной стороны, и представляет собой всего-навсего обманчивый осадок того Света, действующими органами которого выступают Творящие Силы, она, тем не менее, в полном объёме содержит в себе Душу того Начала, которое не дано знать никому — даже "Сыновьям Света", возникшим из его Абсолютной Тьмы. Мысль эта столь же блестяще, сколь и правдиво, выражена Мильтоном, славящим священный Свет, которого он называет "первенцем Небес", "лучом, совечным Вечному" в следующих строках:
"О, Свет святой! О, первенец Небес!
Хвала тебе! Дерзну ль неосужденно
Лучом совечным Вечному назвать
Тебя, когда Господь есть Свет,
От века сущий в неподступном свете,
А стало быть, о, излученный блеск
Субстанции несозданной, — в тебе!"[3]
Итак, оккультизм ставит перед наукой следующий вопрос: "Свет — это тело или нет?" Каким бы ни оказался ответ науки, окультизм готов доказать, что виднейшие физики современности ничего определённого не могут сказать ни по первой части этого вопроса, ни по второй. Для того чтобы понять, что такое свет и является ли он актуальной субстанцией или представляет собой лишь волны "тонкой среды", наука должна сперва узнать, что же такое материя, атом, эфир и сила есть на самом деле. Так вот, вся правда состоит в том, что наука не знает о них ничего, и признаёт это. Она ещё даже не определилась в своих взглядах, поскольку по одному и тому же вопросу виднейшими учёными выдвинуты десятки гипотез, которые противоречат одна другой, а подчас и самим себе. Так что при самом доброжелательном взгляде на вещи все эти учёные спекуляции можно было бы назвать, по выражению Джона Сталло, побочными "рабочими гипотезами". Но ввиду их коренной несовместимости друг с другом, всё дело, должно быть, закончится их взаимоуничтожением. Как заявляет автор книги "Концепции и теории современной физики" ("The Theories and Concepts of Modern Physics"): —
"Не следует забывать о том, что наши отрасли науки представляют собой всего-навсего произвольное разделение труда. Один и тот же физический объект может рассматриваться этими отраслями в различных аспектах. Физик может исследовать его молекулярные связи, а химик — определять его атомное строение. Но когда в обоих случаях речь идёт об одном и том же элементе или агенте, не может быть так, чтобы набор его физических свойств оказывался несовместимым с набором его химических свойств. Если и физики, и химики одинаково признают существование неких исходных, неделимых далее атомов, абсолютно неизменных по объёму и весу, то не может быть такого, чтобы, с точки зрения физики, атом имел форму куба или сплюснутого сфероида, а с точки зрения химии, — форму сферы. Никакая группа постоянных атомов не может представлять собой совокупность протяжённых и абсолютно инертных и непроницаемых масс в тигле или реторте, и одновременно являться системой простых центров силы, как, например, в магните или батарее Кламонда. Мировой эфир не может оказываться мягким и подвижным в угоду химикам и быть жёстко-упругим, дабы потрафить физикам, он не может стать непрерывным, по приказу Сэра Уильяма Томсона, и прерывным, по предположению Коши или Френеля"[1]
Можно также процитировать и слова видного физика Г.-А. Гирна, утверждающего то же самое в т. 43 "Трудов Королевской библиотеки Бельгии" ("Memoires de l'Académie Royale de Belgique"), которые мы приводим здесь в переводе с французского:
"Наблюдая, с какой уверенностью в наши дни преподносятся доктрины, приписывающие общий характер всех происходящих в мире феноменов исключительно движению атомов, можно было бы ожидать подобного же единодушия и в вопросе о качествах этой самой единосущности (unique being), что составляет основу всего сущего. Но, судя по первым исследованиям предложенных конкретных систем, невозможно не испытать странного чувства обмана: ты видишь, что атом химика, атом физика, атом метафизика и атом математика. . . . не имеют между собой абсолютно ничего общего, кроме названия! Неизбежным результатом такого положения вещей и является нынешнее
[1] См. "Concepts of Modern Physics," p. xi-xii., Introd. to the 2nd Edit.[4]
разделение наших наук, каждая из которых сидит в своём крохотном скворечнике, занимаясь построением такого атома, который отвечал бы требованиям явлений, свойственных для данной конкретной науки, немало не заботясь о том, насколько они отвечают требованиям тех явлений, которые происходят в соседнем скворечнике. Метафизик отменяет принципы притяжения и отталкивания как чистый вздор, но математик, исследующий законы упругости или законы распространения света, продолжает опираться на отменённые метафизиком принципы, даже не оговаривая их особо. . . . Химик не может объяснить причины, по которым атомы группируются в зачастую весьма сложные молекулы, не приписав своим атомам конкретных отличительных свойств, тогда как для физика и метафизика, этих поборников современных доктрин, атом, наоборот, всегда и всюду обладает одной и той же природой. К чему я это всё говорю? Даже в одной и той же науке до сих пор нет согласия по поводу того, какими же свойствами обладает атом.. Каждый (учёный) выстраивает для себя такой атом, который более всего устраивает его фантазию, в попытке объяснить те конкретные явления, с которыми он имеет дело".[1]
Вышеприведённые слова представляют собой точный фотографический снимок современного состояния науки и физики. Как показал Сталло, "предпосылки этой непрекращающейся игры "научного воображения"[5], которая столь часто обнаруживается в красноречивых сентенциях профессора Тиндаля, вполне очевидны, а своей противоречивостью эта игра оставляет далеко позади себя любые "фантазии" оккультизма. Как бы то ни было, но если физические теории признаются "лишь формальным средством, выполняющим разъяснительные и дидактические функции", и, если "атомизм представляет собой лишь систему наглядных символов",[2] то можно ли тогда считать, что оккультист берёт на себя слишком много, когда к этим "средствам" и "системам символов" современной науки он добавляет символы и средства древнейших учений?
[1] См. "Recherches experimentales sur la relation qui existe entre la resistance de Pair et sa temperature," p. 68.
[2] Из критической статьи, анализирующей книгу "Concepts of Modern Physics", в журнале Nature. См. соч. Дж. Сталло, Introduction, p. xvi.
————
Свет не является телом, и в этом нет никакого сомнения, — говорят нам. Как утверждают физические науки, свет есть сила, вибрация, волнообразность эфира. Он является свойством или качеством материи и даже её аффекцией — но ни в коем случае не телом!
Вот так. Ведь этим открытием, знанием — как бы мы его ни оценивали — о том, что свет или теплота не является движением материальных частиц, наука обязана, если не исключительно, то во многом, Сэру Уильяму Гроуву. Именно он в своей лекции, прочитанной в Лондонском Институте (London Institution) в 1842 году, впервые показал, что
"свет, тепло и т.д. и т.д.[1] — это аффекции самой материи, а вовсе не какой-то особый, тонкий, "неощутимый" флюид (теперь уже состояние материи — Е.П.Б.), пронизывающий её (см. "Correlation of the Physical Forces," Preface).
Однако некоторыми физиками — например, виднейшим учёным Эрстедом — Сила и Силы, вероятно, понимались, пусть и неявно, как "Дух (а следовательно, и как Духи — Е.П.Б.) Природы". По утверждению нескольких довольно мистически настроенных учёных, свет, теплота, магнетизм, электричество, гравитация и т.д. не выступают конечными причинами видимых явлений, таких как, например, движение планет, а сами являются вторичными следствиями других Причин, которые крайне мало интересуют сегодняшнюю науку, но в существовании которых убеждены оккультисты, поскольку они во все века умели предъявлять доказательства своей правоты. А в какие века не было оккультистов и Адептов?
Сэр Исаак Ньютон придерживался корпускулярной теории пифагорейцев со всем, что из неё вытекало. В этой связи граф де Мэстр однажды высказал надежду, что Ньютон в конце концов вернёт науку к признанию разумов, которые приводят в действие и направляют все Силы и небесные тела (Soirées, т. II). Но де Мэстр просчитался. Самые глубокие идеи и концепции Ньютона оказались извращены, и из всего его математического наследия фактически использована была лишь физическая шелуха. Если бы только бедный Сэр Исаак мог знать тогда, чтó из его "силы тяжести"[2] сотворят потомки, то этот благочестивый, верующий человек тут же бы молча съел своё яблоко и забыл бы и думать обо всяких механических идеях, связанных с его падением.
К метафизике в целом, и к онтологической
[1] Обсуждая вопрос теплоты и света в ноябрьском номере "Journal of Science" за 1881 год, Роберт Уорд демонстрирует нам полное непонимание наукой одного из самых что ни на есть обычных явлений природы — солнечной теплоты. Он пишет: "Вопрос температуры солнца служил предметом изысканий для целого ряда учёных: её пытался установить Ньютон, один из первых исследователей этой проблемы, а его примеру последовали и все другие специалисты, занимавшиеся вопросами калориметрии. Каждый из них полагал, что успешно справился с поставленной задачей, без малейших сомнений формулируя результаты проделанной работы. Приводим полученные температуры (по Цельсию) в хронологическом порядке их опубликования: Ньютон — 16993000; Пуйе — 14610; Тольнер — 1022000; Секки — 53448400; Эрикссон — 27267000; Физо — 75000; Уотерстон — 90000000; Сперен (Spoeren) — 270000; Девиль — 95000; Соре — 58018460; Викер — 15000; Розетти — 200000. Эти данные колеблются от 14000 до 90000000, то есть разница составляет, по крайней мере, 89986000!!! В науке, пожалуй, трудно найти другой пример столь же разительного противоречия, чем приведённые данные. И если бы возможность представить собственные цифры была предоставлена тому или иному оккультисту, то каждый из перечисленных выше джентльменов, вне всякого сомнения, яростно восстал бы в защиту "Точной" науки, протестуя против опровержения его собственного результата" (из журнала "Theosophist").
[2] По словам одного атеиста-идеалиста, д-ра Льюинса, "когда в 1687 году Сэр Исаак. . . . показал, что масса и атом. . . . подчиняются законам собственной врождённой активности. . . . он, по сути дела, отправил Дух, Anima, то есть Божественность, на свалку за ненадобностью".
метафизике в частности сформировалось чрезвычайно презрительное отношение. Однако каждый раз, когда униженные оккультисты осмеливаются поднять голову, они замечают, что материалистическая, физическая наука буквально пронизана метафизикой;[1] но её самые фундаментальные принципы, неразрывно сопряжённые с трансцендентализмом, тем не менее, извращаются, а зачастую и просто игнорируются на фоне пёстрой мешанины противоречивых теорий и гипотез затем только, чтобы доказать свободу современной науки от всего этого (метафизического) "вздора". Прекрасным подтверждением наших слов служит тот факт, что наука оказалась перед абсолютной необходимостью признать существование "гипотетического" эфира (ether) и попытаться найти ему объяснение с материалистических позиций в свете атомно-механических законов. Эта попытка сразу же выявила самые непримиримые и глубокие противоречия между гипотетической природой эфира и характером его физического проявления. А второе подтверждение заключается в огромной разноречивости суждений об атоме — самом метафизическом объекте мироздания.
Итак, что знает современная физическая наука об Эфире (Æther)? Самые ранние представления о нём, без сомнения, сформировались в античной философии, после того как греки заимствовали их у ариев. А стало быть, современные концепции Эфира (Æther) берут своё начало из идеи Акаши и являются лишь искажёнными представлениями этой идеи. Считается, что это искажение
[1] Всем сомневающимся в этом мы рекомендуем ознакомиться с уже цитированной нами книгой Дж. Сталло "Концепции и теории современной физики" ("The Concepts and Theories of Modern Physics"), вызвавшей многочисленные протесты и острую критику в свой адрес. "Тот антагонизм, который наука питает по отношению к метафизике", — пишет он, — "уже привёл к тому, что большинство научных специалистов заговорило о полной независимости методов и результатов эмпирических исследований от действия законов мышления. Они либо молча игнорируют, либо отвергают в открытую самые элементарные принципы логики, включая законы непротиворечивости . . . Они со всей возможной горячностью возмущаются каждый раз, когда к их гипотезам и теориям начинают применять правило логической последовательности. . . . и считают (их) анализ в свете этих законов грубым вмешательством со стороны "априорных принципов и методов" в область эмпирической науки. Люди с подобным складом ума без малейшей тени сомнения заявляют одновременно об абсолютной инертности атомов и их же совершенной упругости, они утверждают, что физическая вселенная в конечном счёте разлагается на "мёртвую" материю и движение, но при этом отрицают тот факт, что вся физическая энергия на самом-то деле является кинетической. Они говорят о том, что всё разнообразие явлений объективного мира в конечном счёте восходит к разнообразию форм движения абсолютно простых материальных единиц, и тут же опровергают собственную посылку о равенстве этих единиц". . . . (с. xix). "Поражает та слепота, которую проявляют виднейшие физики к очевиднейшим следствиям их же собственных теорий. . . . Когда профессор Тэйт вместе с профессором Стьюартом заявляет о том, что "материя просто пассивна" ("The Unseen Universe", sec. 104), а затем вместе с Сэром У. Томсоном он же утверждает, что "материя обладает врождённой силой сопротивления к внешним воздействиям" ("Treat. on Nat. Phil.", vol. I., sec. 216), то вряд ли будет нескромностью с нашей стороны осведомиться у него, как он может совместить эти два своих утверждения. Когда профессор Дюбуа-Реймон . . . говорит о необходимости сведения всех процессов в природе к движению некоего субстанциального, нейтрального субстрата, начисто лишённого качеств ("Ueber die Grenzen des Naturerkennens", p. 5), хотя чуть раньше в той же самой лекции он заявил, что "сведение всех изменений в материальном мире к движению атомов, вызываемому их постоянными центральными силами, означало бы конец естественной науки", то мы оказываемся в таком замешательстве, преодолеть которое сами уже не в силах" (Pref. xliii.)
является следствием изменения и уточнения идеи Лукреция. Давайте рассмотрим современную концепцию эфира, опираясь на ряд научных трудов, содержащих в себе высказывания самих физиков.
Существование эфира признаётся физической астрономией, обычной физикой и химией. Астрономы, первыми взглянувшие на него как на флюид, который, обладая крайней разрежённостью и подвижностью, не оказывает никакого ощутимого сопротивления движению небесных тел, никогда не задумывались над вопросом: сплошным (непрерывным) он является или несплошным (прерывным)?
"В современной астрономии главная его функция — служить основой для гидродинамических теорий гравитации. В физике этот флюид какое-то время играл несколько ролей, связанных с понятием "невесомых веществ"[7],
с которыми так безжалостно расправился Сэр У. Гроув. Некоторые физики даже проводили знак равенства между эфиром пространства и этими "невесомыми веществами".
Но вот появились кинетические теории, и, с момента возникновения динамической теории теплоты, он был избран в оптике в качестве субстрата для объяснения волновой природы света. Затем для объяснения дисперсии и поляризации света физики были вынуждены вновь прибегнуть к помощи своего "научного воображения" и, недолго думая, наделили эфир (а) атомной или молекулярной структурой и (б) гигантской упругостью, настолько большой, "что его сопротивление деформации намного превысило сопротивление самого жёстко-упругого тела" (Сталло[8]). Для этого потребовалась теория непрерывности материи, то есть эфира. Когда же для обоснования эффектов дисперсии и поляризации эта непрерывность была наконец признана, обнаружилась теоретическая невозможность доказательства подобных эффектов дисперсии. "Научное воображение" Коши усмотрело в атомах "лишённые протяжённости материальные точки"[9], и, для того чтобы обойти самые главные препятствия, стоявшие на пути к волновой теории (а именно: самые общеизвестные механические теоремы), он выдвинул предположение, что тонкая эфирообразная среда распространения не является сплошной, а состоит из отдельных частиц, отстоящих друг от друга на ощутимом расстоянии. Аналогичным образом Френель объяснил и явление поляризации. E. Б. Хант опроверг обе эти теории ("Silliman's Journal", vol. viii., p. 364 et seq.), и теперь одни деятели науки объявили их "глубоко ошибочными", а другие, "атомо-механисты", цепляются за них с отчаянным упорством. Опровержение атомно-молекулярного состава эфира последовало также и со стороны термодинамики, так как Кларк Максвел доказал, что подобная среда представляла бы собой всего-навсего обычный газ.[1] Таким образом, было доказано, что гипотеза о "конечных интервалах" ничего не даёт, с точки зрения обоснования волновой теории. Да и солнечные затмения не обнаруживают тех изменений в цвете, о которых говорил Коши (предположив, что хроматические лучи распространяются с различной скоростью).
[1] См. Clerk Maxwell, "Treatise on Electricity of Magnetism" и ср. с: Cauchy, "Mémoire sur la dispersion de la lumière."
Астрономы указали и на целый ряд других явлений, абсолютно противоречащих этой концепции.
Таким образом, если в одной области физики атомно-молекулярный состав эфира всё-таки признаётся ради обоснования ряда конкретных явлений, то другая её область считает, что такая точка зрения не вписывается в другой ряд убедительно доказанных фактов, что и подтверждает слова Гирна (см. выше). Химики не сочли для себя возможным согласиться с гигантской упругостью эфира, поскольку в этом случае он лишился бы некоторых других своих свойств, лежавших в основе современных химических теорий.
В конце концов дело закончилось преображением эфира. Требования атомно-механической теории заставили виднейших математиков и физиков попробовать заменить традиционные атомы материи на особые формы вихревого движения, происходящего в "мировой однородной, несжимаемой и непрерывной материальной среде", то есть в Эфире (Æther) (см. Сталло[10]).
Автор этих строк не считает себя крупным специалистом в вопросах науки и потому незнакома с современными теориями во всей их глубине. Она гораздо лучше разбирается в вопросах оккультных наук и потому ищет оружие против извратителей эзотерического учения в арсеналах самой современной науки. Явные противоречия, взаимоуничтожающие гипотезы, выдвигаемые всемирно известными учёными, их взаимные обвинения, опровержения и споры — всё это ясно показывает, что оккультные теории, завоевали ли они сегодня признание или нет, имеют точно такое же право на высказывание, как и любая так называемая научная гипотеза. Поэтому вопрос о том, признают ли члены Королевского Общества эфир в качестве сплошного или прерывного флюида, не имеет для нас ровно никакого значения. Этот вопрос указывает всего лишь на одно обстоятельство: официальная наука и сегодня ничего не знает о строении эфира. Пусть она называет его материей, если это ей больше по душе, но вот только ни в одном из состояний материи, известных современным физикам, он не встречается ни в виде акаши, ни в виде того единого священного Эфира (Æther), о котором писали греки. Он действительно представляет собой Материю, но только на совершенно другом плане восприятия и бытия, и он не поддаётся ни анализу с помощью каких бы то ни было научных аппаратов, ни оценке, и даже "научное воображение" здесь не поможет, если только его обладатели не возьмутся за изучение оккультных наук. И сказанное нами ниже лишь подтверждает эту мысль.
Как ясно показал Сталло в связи с важнейшими проблемами современной физики (а также де Катрфаж и ряд других учёных применительно к антропологии, биологии и т.д. и т.д.), большинство именитых и высокообразованных материалистов, стремясь обосновать собственные гипотезы и системы, нередко допускают грубейшие ошибки в своих высказываниях. Вот лишь один из примеров. Большинство из них отрицает actio in distans[11] (один из фундаментальных принципов оккультизма, касающихся Эфира (Æther), то есть акаши), хотя, как справедливо отмечает Сталло, не существует такого физического воздействия,
"которое, при ближайшем рассмотрении, не сводилось бы к actio in distans"[12], и он доказывает это.
По словам профессора Лоджа ("Nature", vol. xxvii, p. 304), метафизическая аргументация представляют собой "бессознательные ссылки на опыт". Кроме того, он утверждает, будто, если такой опыт не может быть осмыслен, то его просто не существует. По его же собственным словам,
" . . . если высокоразвитый ум одного или нескольких людей полагает, что та или иная доктрина, касающаяся какого-то сравнительно простого и фундаментального вопроса, абсолютно не поддаётся осмыслению, то это свидетельствует о том, . . . что такого не поддающегося осмыслению состояния вещей не существует" и т.д.
И затем, в конце лекции, профессор Лодж указывает, что объяснение явлений и сцепления, и гравитации, "следует искать в вихревой теории атомов Сэра Уильяма Томсона" (Stallo[13]).
Оставим пока в стороне вопрос, не в этой ли вихревой теории и кроется объяснение того, каким образом на землю попал самый первый зачаток жизни, занесённый пролетающим мимо метеором или кометой (по гипотезе Сэра У. Томсона). Но хотелось бы напомнить м-ру Лоджу мудрые критические слова, высказанные по поводу его лекции во всё той же книге "Концепции современной физики". Её автор в связи с вышеприведёнными словами лондонского профессора спрашивает, "являются ли . . . элементы вихревой теории хорошо нам знакомыми или даже возможными фактами опыта? Ведь в противном случае очевидно, что эта теория подлежит той же самой критике, которая опровергает гипотезу о воздействии на отстоящее тело" (с. xxiv). А затем талантливый критик ясно показывает, чем эфир (Ether) не является и никогда не может быть, невзирая ни на какие утверждения науки об обратном. Тем самым он широко, пусть и бессознательно, открывает дверь для нашего оккультного учения. Вот его слова: —
"Как ясно выразился сам профессор Лодж (Nature, vol. xxvii., p. 305), та среда, в которой возникают вихревые движения, представляет собой "совершенно однородное, несжимаемое, непрерывное (сплошное) тело, неразложимое на простые элементы, или атомы: оно, по сути дела, является сплошным, а не молекулярным". К этому утверждению профессор Лодж добавляет следующее: "Мы не можем сказать того же самого ни об одном другом теле, а значит, свойства эфира (aether) должны несколько отличаться от свойств обычной материи". Следовательно, вся вихревая теория атомов, предлагаемая нам взамен "метафизической теории" actio in distans, покоится на гипотезе о существовании некой материальной среды, которая абсолютно неизвестна опыту и свойства которой несколько отличаются[1] от свойств обычной материи. А значит, эта теория не только не приводит, как нам заявляют, незнакомый нам факт опыта к некоему знакомому факту,
[1] "Несколько отличаются!" — восклицает Сталло. "Да из этого "несколько" на самом-то деле следует, что рассматриваемая среда в любом разумном смысле не является материальной вообще, так как не обладает ни одним из свойств материи". Все свойства материи вытекают из её различий и изменений, а тот "гипотетический" эфир (aether), о котором здесь идёт речь, не только лишён каких-либо различий, но и вообще неспособен ни к каким различиям и изменениям (оговоримся: только в физическом смысле). А это доказывает, что, если эфир (aether) и представляет собой материю, то лишь как нечто действительно видимое, ощутимое и существующее, но исключительно для духовных органов чувств. Он сам является некой Сущностью — но не на нашем плане: Pater Æther, или Акаша.
а, наоборот, сводит факт, прекрасно нам знакомый, к факту, который нам не только непривычен, но и совершенно неизвестен, который никогда не наблюдался и не поддаётся наблюдению вообще. Более того, это так называемое вихревое движение предполагаемой эфирной (ethereal) среды, а вернее в ней происходящее, . . . невозможно, поскольку "движение в абсолютно однородном, несжимаемом, а значит, в сплошном флюиде явилось бы движением, которое не может быть зафиксировано нашими органами чувств". . . . . Поэтому очевидно, что, куда бы эта вихревая теория атомов нас ни завела, она явно не продвигает нас ни к чему определённому в области физики, то есть в сфере verae causae[14].[1] К сказанному я могу только добавить, что в той же мере, в какой эта гипотетическая недифференцированная[2] и недифференцируемая среда со всей очевидностью представляет собой бессознательную материализацию старой онтологической концепции чистого бытия, обсуждаемая теория обладает всеми атрибутами не поддающегося объяснению метафизического фантома".
Воистину, "фантома", объяснить который в состоянии только оккультист. От подобной научной метафизики до оккультизма осталось сделать меньше шага. Тем из физиков, кто полагает, что атомное строение материи совместимо с принципом её проницаемости, нет никакой нужды выворачиваться наизнанку в попытке отыскать объяснение величайшим феноменам оккультизма, осыпаемого ныне градом насмешек со стороны учёных-физиков и материалистов. Те "лишённые протяжённости материальные точки", о которых говорит Коши, — это монады Лейбница и одновременно материал, в который облачают свои тела "Боги" и другие невидимые силы (см. ниже раздел "Боги, монады и атомы"). Дезинтеграция и реинтеграция "лишённых протяжённости материальных частиц — этот главный фактор, вызывающий феноменальное проявление, — должны легко восприниматься как совершенная возможность, по крайней мере, теми учёными умами, которые разделяют взгляды Коши. Ведь, отказавшись от того свойства материи, которое принято называть непроницаемостью, и просто считая атомы "материальными точками, воздействующими друг на друга путём притяжения и отталкивания с силой, зависящей от расстояния между ними", этот французский теоретик хочет объяснить следующее:
"Из этого следует, что, если бы создателю природы[3] захотелось вдруг изменить законы, по которым атомы притягивают или отталкивают друг друга, то мы тут же увидели бы, как друг в друга начинают проникать тяжелейшие тела, как мельчайшие частицы материи начинают занимать гигантские пространства, а огромные массы распадаться до крошечных объёмов, и вся вселенная как бы собирается в единую точку" ("Sept leçons de physique Générale", p. 38 et seq., ed. Moigno).
И эта "точка", невидимая на нашем плане восприятия и материи, вполне ясно видима глазу адепта, который может продлить её дальше и увидеть её на других планах.
[1] То, что представляется verae causae для физической науки, является, с точки зрения оккультиста, майей, то есть обманом, и наоборот.
[2] Напротив, она весьма сильно дифференцировала с тех пор, как вышла из состояния лайя.
[3] Если исходить из точки зрения оккультистов, утверждающих, что создателем природы является сама природа, то есть нечто, неотличимое и неотделимое от Божества, то из этого следует, что каждый человек, знакомый с оккультными законами природы и знающий, каким образом можно изменить то или иное состояние эфира и вызвать в нём новые состояния, может — не изменяя законов — совершать указанные действия в соответствии с этими непреложными законами.
Корпускулярная теория была бесцеремонно отправлена на свалку, но учение о силе тяготения — том самом принципе, согласно которому все тела притягиваются друг к другу с силой, прямо пропорциональной их массе и обратно пропорциональной квадрату расстояния между ними — дожило до наших дней и, как и прежде, царит над так называемыми эфирными волнами пространства. Когда сила тяготения была ещё только гипотезой, ей грозили смертью за то, что она не может охватить собой все предъявленные ей факты, а став физическим законом, она превратилась в царицу мирно упокоившихся, но когда-то всемогущих "невесомых веществ". "Ставить её под сомнение — равносильно богохульству,. . . . это оскорбление памяти великого Ньютона. . . . ", — восклицал один из американских критиков "Разоблачённой Исиды".
Хорошо, но скажите же, наконец, что такое этот невидимый и неосязаемый Бог, в которого все мы должны слепо веровать? Астрономам, видящим в силе тяготения лёгкое решение многих своих проблем, и некой мировой силе, позволяющей им с её помощью рассчитывать движения планет, нет никакого дела до причины притяжения. Они называют тяготение законом, причиной самой по себе. Мы же называем силы, действующие под этим именем, следствиями, и следствиями, надо сказать, весьма вторичными. Настанет день, когда обнаружится, что эта научная гипотеза не может объяснить вообще ничего, и тогда она повторит судьбу корпускулярной теории света, обретя покой на многие учёные эоны в архивах всех несостоятельных спекуляций.
Но разве сам Ньютон не высказывал серьёзных сомнений относительно природы Силы и корпускулярности тех самых "агентов", как они тогда назывались? Да и Кювье, ещё один ярчайший свет знания, светящий во мраке научного поиска, в своей "Révolution du Globe" предупреждает читателя, говоря о сомнительной природе так называемых Сил: "Кто знает, эти агенты могут оказаться в конце концов и Духовными Силами (des agents spirituels)". В первых же строках своих "Начал"[15] Сэр Исаак Ньютон предпринимает огромные усилия, пытаясь объяснить своей школе, что слово "притяжение", которым он определяет взаимодействие тел, употребляется им вовсе не в физическом смысле. Для него, говорит он, это понятие является чисто математическим и оно не имеет никакого отношения к реальным физическим первопричинам. В одном из разделов своих "Начал" (Defin. 8, B. I. Prop. 69, "Scholium") он ясно говорит о том, что, с физической точки зрения, притяжения представляют собой, скорее, импульсы. В разделе XI ("Introduction") он высказывает мнение о том, что "существует некий тонкий дух, силой и действием которого определяются все движения материи" (см "Mod. Mater.", by Rev. W. F. Wilkinson), а в своём третьем письме к Бентли он пишет:
"Невозможно и представить себе, чтобы неодушевлённая грубая материя без посредничества чего-то иного, нематериального, могла воздействовать и влиять на другую материю при отсутствии непосредственного контакта между ними,
ведь так вести себя она должна была бы, если бы имела во внутренней сущности своей силу тяготения в духе Эпикура. . . . [16] Мысль о тяготении как о врождённом, внутреннем, сущностном свойстве материи, которое позволяло бы одному телу воздействовать на другое на расстоянии, через вакуум, без посредничества чего-то ещё — того, с помощью и благодаря силе чего их действие могло бы передаваться от одного другому — представляется мне такой великой нелепицей, что признать её не может ни один человек, обладающий достаточной способностью размышлять над философскими вопросами. Тяготение должно вызываться неким агентом-посредником, который действовал бы постоянно в соответствии с определёнными законами, но, каким этот агент мог бы быть, материальным или имматериальным, — судить об этом я предоставил самим моим читателям".
Эти слова испугали даже современников Ньютона, которые усмотрели в них очевидную угрозу возврата науки в область физики оккультных причин. Лейбниц назвал его принцип притяжения "бестелесной и необъяснимой силой". Бернулли расценил предположение о существовании силы притяжения и наличии абсолютной пустоты как "отвратительное", из чего можно сделать вывод, что принцип actio in distans (воздействия на отстоящее тело) уже тогда пользовался признанием не больше, чем сегодня. Эйлер же связывал действие силы тяготения либо с неким духом, либо с какой-то тонкой средой. И всё-таки Ньютон наверняка знал об эфире древних учёных, пусть и не соглашался его открыто признать. То промежуточное пространство, которое находится между небесными телами, он считал вакуумом. Поэтому, как и мы, он был убеждён в существовании "тонкого духа" и духов, которые управляют так называемым притяжением. Однако вышеприведённые слова этого великого человека не возымели серьёзных последствий. "Нелепица" превратилась ныне в догму сторонников чистого материализма, без устали твердящих одно и то же: "нет материи без силы; нет силы без материи; материя и сила неотделимы друг от друга, вечны и неуничтожимы (это правда); не может существовать самостоятельно действующей силы, поскольку сила представляет собой внутренне присущее и необходимое свойство материи (ложь), и, следовательно, никакой имматериальной творящей силы не существует". Бедный Сэр Исаак!
Если, оставляя в стороне всех других знаменитых деятелей науки, разделявших точку зрения Эйлера и Лейбница, оккультисты считают своими авторитетами и сторонниками только Сэра Исаака Ньютона и Кювье, то им нечего бояться со стороны современной науки и они могут громко и гордо провозглашать свои принципы. Но колебания и сомнения двух вышеупомянутых авторитетных учёных, — а мы могли бы назвать и много других имён — ничуть не помешали деятелям науки продолжать и дальше заниматься бесплодными спекуляциями на ниве грубой материи. Первыми плодами этих спекуляций стали материя и некий отличный от неё невесомый флюид; затем появились эти невесомый флюид, в пух и прах раскритикованный Гроувом, и Эфир (Æther), который вначале был прерывным, а затем стал сплошным, и, наконец, им на смену пришли "механические" силы, которые обосновались в науке уже как "формы движения", а эфир (aether) обрёл ещё больше таинственности и проблематичности. Существует и сегодня немало таких деятелей науки, которые выступают против столь грубо-материалистических взглядов в этом вопросе. Но со времён Платона, не устававшего просить своего читателя не путать бестелесные Стихии с
их Принципами — трансцендентальными, духовными Стихиями; со времён великих алхимиков, которые, подобно Парацельсу, проводили огромное различие между феноменом и его причиной, ноуменом; и вплоть до времён Гроува, который, хотя и не видит "никаких причин лишать рассеянную по вселенной материю тех функций, которые свойственны для всякой материи вообще", но, однако, употребляет термин "силы" там, где его критики, "не вкладывающие в это слово идею какого-то конкретного действия", используют термин "сила" — с тех времён и до наших дней не нашлось ничего, способного сдержать натиск грубого материализма. Тяготение есть единственная причина, действующий Бог, а материя — пророк её: так рассуждали деятели науки всего несколько лет тому назад.
С тех пор они меняли свою точку зрения неоднократно. Но понимают ли деятели науки глубочайший смысл слов, сказанных Ньютоном, одним из самых духовных и религиозных людей своего времени, сегодня лучше, чем тогда? Весьма и весьма сомнительно. Считается, что Ньютон нанёс смертельный удар по декартовой теории вихрей-элементов (весьма кстати возрождённой идее Анаксагора), хотя самые последние "вихревые атомы" Сэра У. Томсона, по сути дела, мало чем отличаются от первых. Тем не менее, когда ученик Ньютона, Форбс, написал в Предисловии к главному труду своего учителя фразу, заявляющую о том, что "притяжение выступает причиной всей Системы", Ньютон первым заявил решительный протест. То, что в уме великого математика обрело расплывчатый, но прочно укоренившийся образ Бога как ноумена всего,[1] имело более философское имя у древних (и современных) философов и оккультистов — "Боги", творчески формующие Силы. Средства для выражения этой идеи могли быть самыми разными, и идея эта, более или менее глубоко философски оформленная, высказывалась в древности всеми: от святых до непосвящённых, но фундаментальная мысль при этом оставалась одной и той же.[2] Пифагор в Силах видел правителей Звёздных Небес, Духовных Сущностей, Богов,
[1] "Притяжение", — пишет материалист Ле Кутюрье, — "стало сегодня для широкой публики тем же, чем оно являлось и для самого Ньютона — просто словом, идеей" ("Panorama des Mondes"), поскольку причина его неизвестна. Фактически об этом же говорит и Гершель, когда отмечает, что, изучая движение небесных тел и явления притяжения, он каждый раз чувствует, как в его сознание проникает мысль о "существовании причин, которые действуют для нас, как бы прячась под неким покровом и скрывая под ним своё прямое действие" ("Musée des Sciences", August, 1856.)
[2] В ответ на упрёки в том, что мы верим в действие "Богов" и "Духов", одновременно отрицая некоего личного Бога, хотим сказать теистам и монотеистам следующее: "Признайте, что ваш Иегова — это один из элохимов, и тогда мы с готовностью признаем его. Если же вы делаете из него Беспредельного, Единого и Вечного Бога, то в этом качестве мы его не согласимся признать никогда". Племенных богов существовало множество. Единое же Мировое Божество есть некое Начало, абстрактная Корневая Идея, не имеющая ничего общего с грязной работой конечной Формы. Мы не поклоняемся Богам, мы просто чтим их как сущностей, стоящих выше нас. И в этом мы следуем указанию Моисея, в то время как христиане — и миссионеры, в первую очередь — не следуют собственной же Библии. "Богов не злословь"[17], — говорит один из них (Иегова) в Книге Исхода (22, 28), хотя в стихе 20 сказано: "Приносящий жертву богам, кроме одного Господа, да будет истреблён". Однако в [[Продолжение примечания на следующей странице]]
действующих независимо от планет и материи, какими мы видим и знаем их на Земле. По мысли Платона, все планеты приводились в действие соответствующими Ректорами, представлявшими собой вместе со своей обителью единое целое, как "лодочник в лодке". Что же касается Аристотеля, то он называл этих правителей "имматериальными субстанциями",[1] хотя, не будучи посвящённым, он не считал богов Сущностями (см. Vossius, Vol. II., p. 528). Это, впрочем, не мешало ему признавать, что звёзды и планеты "являются деятельными и живыми телами, а не просто некими неодушевлёнными массами,.. и "звёздные духи как бы составляют божественную часть производимых ими явлений", τά θειότερα τών φανερών" ("О небе", I, 9).
Если же за подтверждением этого мы обратимся к временам более современной нам науки, то обнаружим, что Тихо Браге признавал в звёздах тройственную силу: божественную, духовную и витальную. А Кеплер, объединив пифагорейское высказывание "Солнце, хранитель Юпитера" со стихами Давида "Он воздвиг престол свой на Солнце" и "Господь есть Солнце" и т.д.[18], говорил, что он отлично понимает, как пифагорейцы могли верить в то, что все разбросанные в пространстве сферы представляют собой мыслящие Разумы, facultates ratiocinativae, вращающиеся вокруг Солнца, "в котором обитает чистый Дух огня, источник всеобщей гармонии" ("De Motibus planetarum harmonicis", p. 248).
Когда оккультист говорит о фохате — о заряжающем энергией и направляющем разуме, пребывающем в мировом электрическом или витальном флюиде, — его осыпают насмешками. И это при том, что, как мы видим, ни природа электричества, ни природа жизни и даже природа света так до сих пор и не поняты до конца. Оккультист в проявлении каждой силы природы видит действие её качества, то есть её самого характерного свойства, её ноумена, а ноумен этот представляет собой отдельную и разумную Индивидуальность, расположенную по другую сторону проявленной механической Вселенной. Кроме того, оккультист не только не отрицает, но, наоборот, поддерживает утверждение о том, что свет, теплота, электричество и т.д. — это различные аффекции[19] (но не свойства и не качества) материи. Проще говоря, материя есть условие — необходимый базис, носитель, sine qua non[20] — для проявления этих сил (или их агентов, посредников) на нашем плане.
Но, точности ради, оккультисты должны убедиться в обоснованности закона тяготения, и в первую очередь в том, как действует "сила тяготения, царица
[[Продолжение примечания с предыдущей страницы]] оригинальных текстах сказано не "боги", а элохимы — и мы возражаем против этого противопоставления, — а потому Иегова — это один из элохимов, что доказывают его же собственные слова, сказанные им в Книге Бытия (3, 22), где "сказал Господь Бог: вот, Человек[21] стал как один из Нас" и т.д. А значит, все те, кто поклоняется и приносит жертвы одновременно и элохимам (ангелам), и Иегове, все те, кто злословит богов собратьев своих по человечеству, — нарушители гораздо более злостные, чем оккультисты или кто-либо из теософов. Между тем, последние вполне вольны верить в того "Господа" или в другого, и это совершенно не возбраняется.
[1] Сравнение "нематериальных видов с деревянным железом" и осмеяние Шпиллера за то, что он называет их "бестелесной материей", не поможет раскрытию этой тайны (см. "Concepts of Modern Physics," с. 165 и ниже).
и правительница материи" в каждой существующей форме. Правильнее всего было бы для начала припомнить, как была сформулирована гипотеза о ней в её самом раннем виде. Прежде всего, действительно ли она была впервые выдвинута Ньютоном? В номере журнала "Athenaeum" за 26 января 1867 года приводятся любопытные сведения на этот счёт. Там говорится:
"Мы могли бы привести убедительные свидетельства того, что все свои знания о силе тяготения и её законах Ньютон позаимствовал у Бёме, видевшего в силе тяготения (или притяжения) первое свойство Природы".
В самом деле, в трудах Ньютона
"его (Бёме — Е.П.Б.) система открывает перед нами внутреннюю суть вещей, в то время как современная физическая наука довольствуется лишь их внешней стороной".
И ещё:
"наука об электричестве, которой ещё не существовало в то время, когда он (Бёме — Е.П.Б.) творил, уже предощущается (в его трудах — Е.П.Б.), и Бёме описывает не только все известные на сегодняшний день проявления этой силы, но практически рассказывает нам об истоках, происхождении, рождении самого электричества" и т.д.
Таким образом, Ньютон, проницательнейший ум которого легко читал между строк и потому мог по достоинству оценить всю глубину духовной мысли великого провидца, изложенной в мистическом ключе, обязан своим великим открытием Якобу Бёме, питомцу гениев (Нирманакайя), хранивших и направлявших его, человека, о котором автор вышеупомянутой статьи так справедливо говорит, что "любое научное открытие лишь подтверждает глубину и проницательность его интуиции, обращённой к самым сокровенным явлениям природы".
Открыв закон тяготения, Ньютон должен был доказать, что сила притяжения действительно может действовать в пространстве. А для этого он, так сказать, уничтожил всякое физическое препятствие, способное помешать свободному проявлению этой силы, — в том числе уничтожил и эфир, несмотря на то, что более чем ясно предчувствовал его существование. Защищая корпускулярную теорию, он окружил небесные тела абсолютным вакуумом. . . . Каковы бы ни были его колебания и внутренние убеждения относительно существования эфира и скольким бы друзьям он ни изливал своих тайных мыслей — как, например, в переписке с Бентли, — учения Ньютона ни в чём не свидетельствуют о его уверенности в этом вопросе. Если он и в самом деле был "убеждён в том, что сила притяжения не может передаваться материей через вакуум",[1] то почему же так много лет спустя, уже в 1860 году, французские астрономы (например, Ле Кутюрье) в штыки восприняли "катастрофические последствия теории вакуума, выдвинутой этим великим человеком"?[2] Как отмечает профессор Уинчелл,
"эти фрагменты (письмо к Бентли — Е.П.Б.) показывают, каковы были его истинные взгляды на природу межпланетной среды сообщения. Заявляя о том, что на небесах "нет никакой материи, которую мы могли бы воспринимать с помощью физических органов чувств", он в другом месте сделал оговорку, допустив вероятность
[1] См. World-Life. Prof. Winchell, LL.D (pp. 49 and 50).
[2] "Il n'est plus possible aujourd'hui, de soutenir comme Newton, que les corps celestes se mouvent au milieu du VIDE immense des espaces. . . . Parmi les conséquences de la théorie du vide établie par ce grand homme, il ne reste plus debout que le mot 'attraction,' et nous verrons le jour où ce dernier mot disparaîtra du vocabulaire scientifique" ("Panorama des mondes," pp. 47 and 53).[22]
наличия "каких-то чрезвычайно тонких паров, потоков и миазмов, истекающих из атмосферы земли, планет и комет, а также из такой исключительно разрежённой, тонкой среды, которую мы описали в другом месте" (Newton, "Optics," III., query 28, 1704; цит. по: "World-Life").
Всё это говорит лишь о том, что даже таким великим людям, как Ньютон, не всегда достаёт мужества открыто высказывать свою точку зрения. Д-р T.С. Хант
"привлёк внимание к отдельным местам в работах Ньютона, которые, как правило, оставались вне поля зрения учёных, но из них следует, что в его сознании постепенно крепло убеждение в существовании такой мировой межкосмической среды" (см. там же).
Но почему-то никто не обращал внимания на указанные места вплоть до 28 ноября 1881 г., пока д-р Хант не прочитал своей лекции "Небесная химия, начиная с времён Ньютона".
"До тех пор все были убеждены, включая даже деятелей науки, что Ньютон, отстаивая корпускулярную теорию, проповедовал идею пустоты",
как замечает Ле Кутюрье. На эти места "давно никто не обращал внимания", вне сомнения, по той причине, что они противоречили и не укладывались в рамки других мелких и предвзятых теорий того времени, пока, наконец, не возникла волновая теория, которая властно потребовала наличия некой "тонкой среды" для своего обоснования. В этом и весь секрет.
Как бы то ни было, но именно эта теория мировой пустоты — которую Ньютон предложил, пусть даже сам и не верил в неё, — и породило наблюдаемое сегодня поразительное презрение по отношению к древней физике. Древние мудрецы утверждали: "природа не терпит пустоты", но величайшие математики мира (читай: западных рас) обнаружили это застарелое "заблуждение" и разоблачили его. Теперь же современная наука занимается реабилитацией — правда, несколько неуклюже — древнего знания для того, чтобы в первую очередь реабилитировать образ Ньютона и его наблюдательные способности, запоздав эдак века на полтора, так как не взяла на себя труд обратить хоть какое-то внимание на столь важные места в его наследии чуть раньше — возможно, из-за того, что почитала более мудрым для себя не привлекать к ним особого внимания. Что ж, лучше поздно, чем никогда.
И вот сегодня Отца Эфира (Æther) все вновь готовы встречать с распростёртыми объятиями, на этот раз повенчанного с силой тяготения, соединённого с ней то ли на счастье его, то ли на беду, и в этом союзе пребудет он до того самого дня, пока на смену ему (или им обоим) не придёт что-нибудь ещё. Триста лет назад всё вокруг было окружено полнотой (plenum), которая затем превратилась в одну жуткую пустоту, а ещё позже ложе звёздного океана, высушенное было наукой, снова накатило на мир свои эфирные волны. Слова: recede ut procedes (отступай, чтобы наступать) следовало бы сделать девизом точной науки — "точной", главным образом, в том, чтобы обнаруживать свою неточность с регулярностью високосных лет.
Но не будем ссориться с великими людьми. Им просто следовало бы вернуться к далёким временам "богов Пифагора и старого Канады", чтобы увидеть в них самую суть всех своих корреляций и "новейших" открытий, и это обстоятельство вселяет в оккультиста надежду, что тем самым будут замечены и его малые боги. Ведь мы верим пророчеству Ле Кутюрье относительно силы тяготения. Мы знаем, близок тот день, когда абсолютной реформы всех способов научной деятельности потребуют сами же учёные — как это уже сделал член Королевского Общества Сэр У. Гроув. А до тех пор ничего не изменишь. Ведь окажись сила тяготения
развенчанной сегодня, учёные на следующий же день обнаружат какую-нибудь новую форму механического движения.[1] Ухабист и тернист путь истинной науки, и каждый день её заполнен томлением духа. Но из "тысячи" противоречивых гипотез, пытающихся объяснить природу физических явлений, никогда не существовало ничего лучше гипотезы о "движении" — как бы парадоксально её ни интерпретировал материализм. Как мы указали на первых же страницах тома I настоящей книги, оккультисты, конечно же, не имеют ничего против движения,[2] Великого Дыхания того "Неведомого", о котором говорит Герберт Спенсер. Но, рассматривая всё на Земле как тень чего-то, находящегося в пространстве, они говорят и о малых "Дыханиях", которые, будучи живыми, наделёнными разумом и свободными от чего бы то ни было, кроме Закона, разносят свои веянья во всех направлениях манвантара за манвантарой. Их-то наука как раз и отвергнет. Но при любой замене понятия "притяжение" (оно же тяготение) на что-либо иное результат останется тем же самым, и наука окажется всё так же далека от разрешения своих трудностей, как она далека от них сегодня, если только не найдёт какого-то компромисса с оккультизмом и даже с алхимией. Такое наше предположение будет расценено как дерзость, но, тем не менее, факт остаётся фактом. Как отмечает Фэй,
"il manque quelque chose aux géologues pour faire la géologie de la Lune, c'est d'être astronomes. A la verité il manque aussi quelquechose aux astronomes pour aborder avec fruit cette étude, c'est d'être géologues".[23]
Но чтобы быть совсем точным, он должен был бы добавить: "Ce qui manque à tous les deux, c'est l'intuition du mystique."[24]
Вспомним мудрые "заключительные слова", сказанные Сэром Уильямом Гроувом по поводу исходной структуры материи, то есть мельчайших деталей молекулярных воздействий, которых, по его мнению, никто никогда не узнает.
"Немалый вред уже нанесён попытками гипотетически рассекать материю и рассуждать о форме, величине и количестве атомов, об их тепловых, эфирных и электрических атмосферах. . . . . Вне зависимости от того, допустимо или недопустимо вообще рассматривать электричество, свет, магнетизм и т.д. как простые движения обычной материи, все теории всегда сводили и продолжают сводить действие этих сил к движению. Из-за того ли, что мы хорошо знакомы с движением, мы и относим именно к нему другие аффекции как к некоему языку, который легче всего понять и которым легче всего
[1] Если взглянуть на произведения Сэра Исаака Ньютона честно и непредвзято, то они окажутся точным свидетельством всех его колебаний между силой тяготения и силой притяжения, между идеей импульса и каких-то других, неведомых причин, в попытке найти объяснение правильности движения планет. Но посмотрите на его "Трактат о цвете" (т. III, вопрос 31). Как сообщает Гершель, Ньютон предоставил своим последователям самим сделать все научные выводы из его открытия. Если же вспомнить, каким глубоко религиозным был этот великий человек, то становится очевидным, насколько наука злоупотребила этим правом строить все свои новейшие теории на основе закона тяготения.
[2] Материалистичность этого представления заключается в том, что, с точки зрения физики, реальное или физически воспринимаемое движение в чистом пространстве, вакууме, невозможно, а следовательно, и вечное движение, как Космоса, так и в Космосе (понимаемом как бесконечное пространство), есть фикция — вот ещё одно подтверждение того, что такие концепции восточной метафизики, как "чистое пространство", "чистое Бытие", "Абсолют" и т.д., так никогда и не были поняты на Западе.
объяснить их, или это происходит из-за того, что и в самом деле это единственный способ, которым наш ум в противоположность нашим органам чувств способен понимать действия материальных сил, но ясно одно: с тех самых пор, как для объяснения физических явлений стали применяться мистические категории духовных и сверхъестественных сил, все гипотезы, предлагающие их [аффекций] объяснение, сводят их к движению".
И здесь этот проницательный учёный формулирует оккультный принцип в чистом виде: —
"Термин "вечное движение", которым я нередко пользовался на этих страницах, сам по себе носит двусмысленный оттенок. Если изложенные здесь доктрины действительно имеют под собой прочное обоснование, то в каком-то смысле любое движение является вечным. В массах частиц, где движение прекращается за счёт их взаимных столкновений, генерируется теплота, то есть движение частиц, а затем это движение продолжается. И, если мы наберёмся смелости и распространим эту мысль на всю вселенную, то нам придётся заключить, что на одно и то же количество материи вечно воздействует[25] одно и то же количество движения"[1]
Предположим, мы отказываемся от таких понятий, как сила притяжения и сила тяготения, и принимаем теорию, согласно которой Солнце выступает гигантским магнитом (подобная теория действительно выдвигается рядом физиков) — таким магнитом, который действовал бы на планеты так же, как, по существующему сегодня мнению, действует сила притяжения. И что, далеко ли вперёд это продвинуло бы астрономов? Да ни на дюйм. Кеплер пришёл к этой "курьёзной гипотезе" ещё 300 лет тому назад. Он не открыл никакого нового учения о силах притяжения и отталкивания в Космосе, так как учение это было хорошо известно со времён Эмпедокла, а эти две противоположные силы последний называл "любовью" и "ненавистью" — что, по сути, одно и то же. Но Кеплер дал весьма точное описание космического магнетизма. То, что подобный магнетизм существует в природе, — так же несомненно, как и то, что не существует никакой силы тяготения — во всяком случае, в том виде, в каком она понимается наукой, никогда не учитывавшей, что двойная Сила (так оккультизм называет силу притяжения и отталкивания) может действовать в нашей солнечной системе, в земной атмосфере и за их пределами в Космосе совершенно по-разному.[2] Это было доказано самим Ньютоном, ведь в нашей
[1] "Correl. Phys. Forces", p. 173. Именно об этом говорит и оккультизм, опираясь всё на тот же принцип, согласно которому "там, где в противовес одной силе создаётся другая и, таким образом, образуется статическое равновесие, там нарушается баланс предсуществующих сил и возникает новое движение, равное тому, которое отныне переходит в латентное состояние". Этот процесс временно прекращается в период пралайи, но он вечен и нескончаем, если рассматривать его как единое "Дыхание", действующее даже тогда, когда проявленный Космос переходит в состояние покоя.
[2] "Пространство, расположенное за пределами солнечной системы", — пишет великий Гумбольдт, — "до сих пор не проявляет ничего похожего на то, что происходит в нашей солнечной системе. Такова уж особенность именно нашей Системы, что материя в ней сгустилась в виде колец туманности, а ядра последней, сгустившись, превратились в земли и луны. Поэтому я повторяю: ничего подобного никогда не наблюдалось за пределами нашей планетарной системы" (см. "Revue Germanique" of the 31st Dec. 1860, art. "Lettres et conversations d'Alexandre Humboldt"). Действительно, после 1860 года, когда возникшая небулярная теория была изучена уже достаточно глубоко, за пределами нашей солнечной системы было отмечено несколько явлений, как будто сходных с нашими. Но, тем не менее, этот великий человек совершенно прав, и вне нашей солнечной системы не может быть обнаружено никаких земель или лун, которые состояли бы точно из такой же материи, как и у нас — таковыми они могут казаться лишь чисто внешне. Так утверждает оккультное учение.
солнечной системе происходит множество разных явлений, природу которых, по его собственному признанию, он так и не смог объяснить с помощью закона тяготения.
"Таковыми были единообразие в направлениях движения планет, почти кругообразные формы орбит и их замечательное соответствие единому плану" (профессор Уинчелл).
Но если существует хотя бы одно-единственное исключение из общего правила, то, значит, закон тяготения не имеет права называться всемирным законом. "Эту упорядоченность", — говорят нам, — "Ньютон в своих общих схолиях называет "результатом деятельности некой разумной и всемогущей Сущности". В том, что эта "Сущность" разумна, мы совершенно согласны, но что касается её "всемогущества", то здесь у нас есть все основания высказать своё сомнение. Плох будет тот "Бог", который в своей работе сосредоточится на мелких деталях, предоставив над самым главным трудиться второстепенным силам! Слабость аргументации и логики в данном случае побеждается лишь аргументацией и логикой Лапласа, который, совершенно справедливо пытаясь найти в движении замену ньютоновской "всемогущей Сущности", но ничего не зная об истинной природе этого вечного движения, увидел в нём один лишь слепой физический закон. "А не является ли эта упорядоченность следствием законов движения?" — спрашивает он, совершенно забывая, как и все нынешние учёные, о том, что закон этот и это движение представляют собой заколдованный круг, вырваться из которого невозможно до тех пор, пока не установлена природа и того, и другого. Его знаменитый ответ Наполеону: "Dieu est devenu une hypothèse inutile"[26] мог бы с полным правом произнести лишь философ-ведантист. Однако он превратится в чистейшее заблуждение, если мы исключим вмешательство деятельных, разумных, могущественных (но не "всемогущих") Сущностей, которых называют "богами".
Но критикам средневековых астрономов мы хотели бы задать такой вопрос: почему Кеплера обвиняют в крайней ненаучности, хотя он предложил точно такое же решение, что и Ньютон, но проявил себя при этом более искренним, более последовательным и даже более логичным. Так ли уж велика разница между ньютоновской "всемогущей Сущностью" и кеплеровскими Ректорами, то есть звёздными и космическими Силами (или ангелами)? Критикуют Кеплера и за то, что он выдвинул "курьёзную гипотезу о вихревом движении в солнечной системе", за все его теории в целом, за то, что склонялся к идее Эмпедокла о притяжении и отталкивании, и особенно за идею "солнечного магнетизма". Однако целый ряд современных деятелей науки — Хант (если мы исключим Меткалфа), д-р Ричардсон и т.д., — как мы покажем, очень серьёзно разделяет эту идею. В глазах учёного мира он отчасти всё же заслуживает прощения, поскольку "во времена Кеплера не было известно ни одного вида взаимодействия между массами материи, который составлял бы отдельный тип взаимодействия и не был бы никак связан с магнетизмом" ("World-Life"). Но существует ли сегодня такой признанный отдельный тип взаимодействия? Считает ли профессор Уинчелл, что наука обладает хоть каким-то серьёзным пониманием природы что электричества, что магнетизма — помимо того, что оба они представляются следствиями действия какой-то одной неустановленной причины?
Идеи Кеплера, очищенные от богословских наслоений, являются оккультными в чистом виде. Он увидел, что:
(I) Солнце представляет собой огромный магнит.[1] Но в этом убеждён и ряд именитых современных учёных, так же как и оккультисты.
(II) Солнечная субстанция нематериальна.[2] (см. "Разоблачённую Исиду", т. I, сс. 270-271).
(III) Непрекращающееся движение Солнца, постоянное возобновление его энергии и регулярное движение планет он объяснял непрерывной заботой об этом со стороны духа или духов. Эта мысль просуществовала всю эпоху античности. Оккультисты не употребляют слова "дух", используя для этого выражение "творческие силы", которых они наделяют разумом. Но мы можем назвать их и духами.[3]
В значительной мере эта теория табуируется, скорее всего, по той лишь причине, что оставляет место для деятельности "Духа". Но её разделял и Гершель старший, так же как придерживается её и ряд современных учёных. И, тем не менее, профессор Уинчелл заявляет, что "ни в древности, ни в наши дни ещё не выдвигалось гипотезы, более невероятной и менее всего отвечающей требованиям физических принципов" [чем эта] ("World-Life", p. 554).
Когда-то то же самое говорили и о мировом эфире, а сегодня его существование вынуждены не только признавать, но и отстаивать как единственную теорию, позволяющую объяснить ряд непонятных науке явлений.
Когда примерно в 1840 году Гроув впервые изложил в Лондоне свои идеи, они, как и в предыдущем случае, были сочтены ненаучными, и, тем не менее, сегодня его взгляды на корреляцию сил завоевали всеобщее признание. По-видимому, нужен человек, более глубоко разбирающийся в науке, чем автор этих строк, чтобы одержать хоть какой-то успех в борьбе с некоторыми преобладающими сегодня идеями относительно силы тяготения и другими, подобными же "решениями" таинственных явлений Космоса. Но давайте вспомним и ряд возражений, высказанных признанными деятелями науки, знаменитыми астрономами и физиками, которые отказались признать как теорию вращения, так и теорию тяготения. Так, во "Французской Энциклопедии" можно прочитать следующие слова: "В лице всех своих представителей наука признаёт, что объяснить физическое происхождение вращательного движения солнечной системы невозможно".
На вопрос: "Что же всё-таки вызывает вращение?" нам отвечают: "Центробежная сила". "А что за сила её производит?" — "Сила вращения", — совершенно серьёзно отвечают нам. (Godefroy, "Cosmogonie de la Révélation"). Вероятно, было бы полезно рассмотреть обе эти теории, прямо или косвенно связанные с нашим предметом.
[1] Но обратитесь к "Astronomie du Moyen Age" by Delambre.
[2] В том, конечно, смысле, что солнечная материя находится в состояниях, неизвестных сегодня науке.
[3] Нас могут упрекнуть в том, что мы противоречим самим себе. Нам скажут, что, отрицая Бога, мы, тем не менее, признаём существование души и деятельных духов, и в поддержку своих взглядов цитируем произведения ревностных авторов-католиков. В ответ на это мы заявляем: "Мы отрицаем существование антропоморфного бога монотеистов, но никогда не отрицали Божественного Начала в природе. Мы сражаемся с протестантами и католиками по целому ряду богословско-догматических концепций как общечеловеческого, так и сектантского толка. Мы разделяем их веру в существование духов и разумных деятельных сил, хотя, в отличие от римских латинистов, мы "ангелам" не поклоняемся".
[1] Джемс Томсон (1740-1748), "Времена года", "Лето".
[2] "Да будет свет!" (лат.).
[2a] Физических явлений.
[3] Джон Мильтон, "Потерянный рай", кн. 3 (перевод А. Штейнберга).
[4] J. B. Stallo, "The Concepts and Theories of Modern Physics", 2nd ed., New York, 1888.
[5] Там же, p. xv.
[6] Что есть свет: тело или нет? (лат.)
[7] J. Stallo, "Concepts", p. x.
[8] Там же.
[9] Там же, p. 91.
[10] J. Stallo, "Concepts", p. x.
[11] Эффект воздействия на отстоящее тело (лат.).
[12] J.Stallo, "Concepts", p. xxiii.
[13] Там же.
[14] Истинные причины (лат.).
[15] "Математические начала натуральной философии" (лат. "Philosophiæ Naturalis Principia Mathematica").
[16] Интересна и фраза И.Ньютона, опущенная Е.П.Б. в приведённом фрагменте: "И это — одна из причин, по которой я не хотел бы, чтобы Вы приписывали мне понятие о {врождённой} силе тяготения".
[17] Таков английский текст этого места. В русском Синодальном издании эта фраза звучит следующим образом: "Судей не злословь". Однако в тексте Острожской Библии говорится всё-таки о Богах: "Богов да не злословиши". А в последнем русском переводе, выполненном Российским Библейским Обществом, говорится: "Бога не хули".
[18] В том виде, в каком их приводит Е.П.Б., эти стихи в Библии не встречаются. Есть два псалма с довольно близким по смыслу текстом: это пс. 88, 37 ("престол его, как солнце, предо Мною ") и пс. 102, 19 ("Господь на небесах поставил престол Свой").
[19] Изменённые состояния как результат воздействия со стороны.
[20] Непременное условие (лат.).
[21] В русском тексте "Адам".
[22] "Сегодня уже невозможно больше утверждать, как это делал Ньютон, что небесные тела движутся в гигантском пустом пространстве . . . В результате теории вакуума, выдвинутой этим великим человеком, неопровергнутым пока остаётся лишь слово "притяжение" и, думается нам, мы доживём до того дня, когда и это последнее слово исчезнет из словаря науки" (фр.).
[23] "Для исследования геологии Луны геологам не хватает одного — быть астрономами. Астрономы же для достижения успеха в этой науке должны быть, по сути дела, геологами" (фр.). См.: Winchell, "World Life", p. 379.
[24] "А то, чего недостаёт и тем, и другим, — это интуиции мистика" (фр.).
[25] Коль скоро речь здесь идёт об "аффекциях", то эту фразу можно перевести и так: "в одном и том же количестве материи аффекции производятся всегда одним и тем же количеством движения".
[26] "Бог — это уже бесполезная гипотеза" (фр.).