Раздел 4:
Проект "Феникс" и положение дел в Индии

Письмо № 77[1]

Получено в Мадрасе. Март 1883г.[2]

Прошу Вас, передайте полк-ку Гордону выражение самого искреннего моего к нему расположения и дружеского почтения. Он и в самом деле верный друг и надёжный союзник. Скажите ему, что с любой поправкой на его собственные мотивы и невзирая на его личную скромность и любовь к тишине, я всё-таки полагаю, что он может сделать очень многое в свойственной ему непритязательной манере. Потребность в создании отделения в Хаоре[3] действительно есть, и он один лишь сможет создать его ядро. Почему бы не попробовать? Он не слишком-то дорожит своей воинской службой и готов в любую минуту бросить её. Но в этом нет никакой надобности, коль скоро она продолжает давать ему и силы, и авторитет среди местных членов Общества, коих он никогда не имел бы в противном случае. По крайней мере, оттуда его отвезут в Симлу, и у него будет масса времени для "ничегонеделания". Почему бы не воспользоваться имеющимися у него возможностями для того, чтобы навести порядок в делах Эклектического и Гималайского[4] обществ — разумеется, в официальном качестве члена Совета и вице-президента Эклектического общества? Я попрошу Олкотта направить ему соответствующий официальный документ и сам напишу ему необходимые инструкции. Мне не терпится как можно скорее переместить Англо-индийское "Эклектическое" общество в Калькутту — мы заранее через журнал объявим об учреждении (хотя бы на какое-то время чисто номинально) его штаб-квартиры в столице, чтобы местные члены Эклектического общества вошли в состав Гималайского, и объявим отдельным пунктом о том, что все желающие вступить в Англо-индийское отделение в период Вашего отсутствия должны будут обращаться к полк-ку У. Гордону, который будет Вас замещать на посту председателя общества. Кто-то рождается на свет только для того, чтобы стать дипломатом и интриганом: я же полагаю, это не моя стихия. С моей точки зрения, весь этот план наш имеет только одну цель: сорвать разрушительные интриги м-ра Хьюма и помешать его усилиям погубить и похоронить Общество (Эклектическое), дабы показать всем, кто с ним связан, что он-то на самом деле и был его единственным создателем и хранителем, а с его отставкой наступил конец и самому Обществу. Спасибо Вам за письмо полк-ка Г.

30 число вполне подходит,[5] как, впрочем, и любое другое после 27-го.

Нет, никакой безусловной необходимости в создании сразу же отдельного филиала в Мадрасе нет, но, само собой разумеется, если именно Мадрас внесёт наибольшую долю капитала, то тем самым он будет иметь и преимущество над Калькуттой. Но, пока деньги не переведены, какой нам смысл рассуждать о конкретных датах? Пусть только встанет на ноги наша газета, и больше я уж ни за что не ввяжусь ни в одно мирское предприятие. Да, я испытываю и тревогу, и досаду, но ничего другого и не следовало ожидать — если уж рыбке вздумалось прогуляться по берегу реки вместо того, чтобы резвиться в родной стихии, то что уж ей жаловаться на прострелы в пояснице? Однако так или иначе конец уже близок и, едва только я снова окунусь в чистые родные волны, то больше уже ни за что не позволю себе явиться на поверхность! Люди далеко не всегда таковы, какими кажутся, и весь этот тарарам изрядно поубавил во мне оптимизма. Человека кое-где провозгласили венцом творения, а женщину — музой во плоти. Однако если только она не является вам в виде ангела, то неизменно оказывается подлинной фурией. Именно в этом её последнем качестве я всегда и наблюдал женщину в те минуты, когда раджи и заминдары[6] бывали уже готовы изрядно раскошелиться.

Ну что ж, наш тарарам ещё далеко не унялся, а значит, блистательная победа может вполне оказаться на нашей стороне.

Искренне Ваш,
К.Х.[7]

следующее письмо № 124         предыдущее письмо № 58

 

Письмо № 78[8]

Дорогой друг мой, не вините меня — зачинщика нашей скромной финансовой операции — в небрежении к делу или в забывчивости. Не каждый день приходится испрашивать совета у Когана по таким "земным" вопросам — вот Вам и причина моей неизбежной задержки с ответом.

Итак, моим высокочтимым владыкой мне позволено передать Вам послание с изложением Его взглядов и идей относительно судьбы и будущего некой газеты, по поводу которой я, смиренный друг Ваш и его слуга, обратился за помощью к его дару провидения. Положив его взгляды на деловую практическую основу, я записал их следующим образом:

I. Учреждение новой газеты в описанном виде является желательным и — при надлежащих усилиях в этом направлении — проект представляется вполне осуществимым.

II. Усилия эти должны быть предприняты Вашими друзьями в миру, а также каждым индусом-теософом, в сердце которого горит желание принести пользу своей родине и кто не боится потратить на это свои силы и время. Это должно быть сделано людьми из внешнего круга — то есть теми, кто ещё не принадлежит нашему Ордену безвозвратно. Что же до нас, то

III. Мы можем осуществлять общее руководство и направлять в должном русле эти усилия и это движение. Пусть мы и живём отдельно от вашего мира действий, целиком отрезаны от него мы не будем, доколе существует Теософское общество. А стало быть, даже если мы и не можем учредить эту газету публично на виду у всех теософов и других заинтересованных лиц, мы можем содействовать успеху этого предприятия — и будем это делать, пока оно этого будет стоить. В сущности, мы уже это делаем. Кроме того, мы получили разрешение вознаграждать тех, чья помощь окажется наиболее ощутимой в реализации этой благородной идеи (которая обещает в конечном счёте изменить судьбу целого народа, если за её осуществление возьмутся такие люди, как Вы).

IV. Если уж Вы будете предлагать капиталистам, особенно туземным, рискнуть (как они, скорее всего, полагают) значительной суммой денег, то нужно будет предусмотреть для них и какой-то набор стимулов. Поэтому мы считаем, что Вам не следует претендовать на более высокое жалование, чем то, которое получаете теперь, до тех самых пор, пока Вашими стараниями газета не обретёт безусловный успех — а это должно случиться и непременно произойдёт, если я, вообще, что-нибудь понимаю в этой жизни. Желательно, чтобы в глазах будущих акционеров успех дела хотя бы какое-то время не вызывал ни малейших сомнений. Для гарантированного получения умеренных процентов с незначительным риском для себя или при полном его отсутствии существует множество различных способов вложения капитала. Однако в глазах обычных биржевых дельцов учреждение новой дорогой газеты подобного рода — дело весьма рискованное, ведь газета эта должна будет отстаивать справедливые интересы туземного населения во всех тех весьма нередких случаях, когда в отношении него принимаются несправедливые решения (это трудно доказать обычными способами, но газете это будет вполне по силам) — явление неизбежное, когда страна оказывается во власти чужеземных захватчиков. В Индии, например, подобные случаи всё более множатся, поскольку конкурсная система отбора чиновников позволяет назначать на государственные должности всё больше людей, имеющих низкое социальное происхождение, а отсюда и возникают трения в связи с эгоистическим нежеланием принимать туземцев на государственную службу. Поэтому своих капиталистов Вы должны заинтересовать тем, что будете так же, не жалея сил, трудиться при том же жаловании, которые получаете теперь, чтобы сделать доходность их предприятия выше обычной. Претендовать же Вы будете лишь на процент от прибыли — который Вы с теми или иными поправками укажете сами — когда очередь дойдёт до этого пункта. Я готов предложить Вам любые ручательства в том, что дело разрешится в скорейшем времени.

V. Поэтому, исходя из пожеланий Когана, я полагаю, что Вы должны предложить им утвердить некую сводную сумму ежемесячного жалования, которую Вы укажете (куда будут входить также обычные и неизбежные личные командировочные расходы, связанные с деятельностью газеты), и это условие будет действовать до тех пор, пока прибыльность газеты не достигнет 8 процентов. При доходности 8 – 12 процентов Ваша доля должна составлять одну четверть прибылей, а при доходности выше 12 процентов Вы можете претендовать на половину всей прибыли.

VI. Разумеется, Вы должны осуществлять полнейший контроль над деятельностью газеты. Но при это должно быть предусмотрено гарантированное условие, что эти Ваши полномочия не подлежат передаче Вашему правопреемнику без согласия большинства обладающих правом собственности вкладчиков. Кроме того, полномочия эти должны прекращаться целиком в том случае, если станет очевидным, что газета используется в интересах, противоположных тем, ради которых она учреждалась. И мой высокочтимый Коган, и мы вместе с ним полагаем, что при отсутствии какой-то подобной оговорки глубоко укоренившиеся предрассудки и подозрения заставят туземных капиталистов — особенно из числа раджей — заколебаться, причём не из страха пойти на огромный риск в этом предприятии, а из своих сомнений в возможности его успеха. Репутация англо-индийского сообщества сейчас глубоко подорвана в глазах индийского населения порочной коммерческой практикой бесчестных торговых домов, которые к сегодняшнему дню полностью утратили доверие со стороны этих капиталистов, и вот теперь целый ряд раджей задумчиво и уныло следят за действиями далёкой фигуры сэра Эшли Идена, который обычно разрывает сделки, выходя из них с одним карманом, полным не выполненных обещаний, а с другим, наполненным грузом воспоминаний о сотнях тысяч рупий, когда-то занятых, но так никогда и не возвращённых его друзьям — раджам. С другой стороны, эти оговорки в контрактах должны быть сформулированы таким образом, чтобы они могли защищать и Вас самого. Время от времени от Вас должны исходить предложения о проведении в течение разумных сроков самых, разумеется, обычных внеплановых ревизий бухгалтерских книг и документов на предмет уточнения представленных к оплате счетов, поскольку личная Ваша честность не может служить гарантией честности и Ваших сотрудников. Однако это нисколько не уменьшит Ваших полномочий по руководству газетой во всех сферах его деятельности.

VII. Лучше всего было бы добиться того, чтобы капитал в полном объёме был перечислен ещё до открытия газеты, так как бывает всегда и неприятно, и хлопотливо требовать новых отчислений для покрытия первоначальных убытков. Однако следует принять меры к тому, чтобы та часть капитала, которая не требуется немедленно, была положена под проценты. Кроме того, за счёт доходов от газеты необходимо создать особый резервный фонд и таким образом обеспечить себя наличностью на непредвиденный случай. Избыточный капитал, а равно и доходы должны будут время от времени подлежать распределению.

VIII. Обычные контракты и договоры о сотрудничестве можно оформить уже в самом начале, но храниться все они должны в надёжных руках, по взаимному согласию, а характер их не должен разглашаться до наступления определённой и конкретно оговоренной даты. Это докажет добросовестность с обеих сторон и внушит больше доверия.

IX. Никаких других замечаний по программе Ваших действий как будто не требуется. А потому давайте обсудим кое-какие иные вопросы.

Как-то вечером, дня эдак два-три тому назад, мне довелось услышать один разговор, а вернее, откровенное независимое мнение, которое мною было вполне одобрено, исходя из соображений мирской логики. Мнение это было высказано во время беседы Олкотта с несколькими влиятельными теософами, связанными с деятельностью нашей будущей газеты и заинтересованными в ней. Ваш коллега и брат, добрый и чистосердечный Норендро Бабу[9] произнёс следующие мудрые слова на этот счёт:

"Из тех нескольких князей, к которым друзья м-ра Синнетта надеются обратиться в Индии, едва ли хотя бы один откликнется на призыв вложить свои капиталы из чисто патриотических побуждений. Низаму[10] нужен Берар,[11] и он надеется, что Англия проявит к нему такое же великодушие, какое она проявила по отношению к Кетчвайо.[12] Холкар[13] хочет получить сто из ста или уж сколько получится. Кашмирский же раджа боится C. & M. Gazette[14] и той алчности, с которой уже давно поглядывают на его богатую провинцию (с чем Вы, мой консервативный и патриотически настроенный друг, А.П.С., скорее всего, не согласитесь); Бенарес остаётся ортодоксально индуистским и готов заплатить сколько угодно за наложение запрета на убой коров (но не быков). Барода же ведёт себя ещё совсем как мальчишка, как своенравный жеребёнок, ещё ничего не понимающий в этой жизни. При наличии надёжных помощников и путём тайных переговоров ещё можно было бы (?) собрать 500 тысяч [рупий], но никто не знает, насколько скоро (вот именно, и в особенности это касается тех, кто если и верит, то слабо, в то, что мы им поможем)".

За это время я успел получить Ваше письмо, пересланное мне Е.П.Б. Если Вам нужен мой совет, то я рекомендую Вам поступить следующим образом: (1) потомите своих владельцев тревожной неопределённостью относительно Ваших истинных намерений — это предоставит Вам свободу действий и возможность принимать такие решения, которые подсказывают сложившиеся обстоятельства. Я, признаться Вам, держу сейчас на своём луке две тетивы. Как только Вам удастся собрать необходимые средства — пусть даже это случится совсем скоро — для Вас не будет уже иметь особого значения, когда Вам лучше всего запускать свою газету, в следующем ли холодном сезоне или через год, коль скоро всё это время Вы будете продолжать возглавлять "Пионер". Вы могли бы оставаться там у руля до ноября, а друзья Ваши между тем получили бы дополнительное время, чтобы управиться со своими трудными и щекотливыми переговорами и договориться об условиях получения Вами соответствующей части жалования, пока Вы утрясаете все дела в Англии с тем, чтобы приступить к работе уже в период холодного сезона 1884 года.

С другой стороны, если удастся собрать необходимые средства уже совсем скоро, то Вы могли бы поместить капитал под проценты и не получать жалования, пока не уйдёте из "Пионера". Разумеется, если не форсировать события — а форсировать их значило бы поступать против наших законов, но на этот случай у нас есть разрешение от Когана — всё это выглядит довольно неопределённо и оставляет нас перед своего рода дилеммой. Однако я могу помочь Вашим друзьям, и они почувствуют это, как только начнут действовать. Нет, на Вашем месте я не стал бы обещать не запускать новой газеты, поскольку, во-первых, Вы не знаете, как могут сложиться обстоятельства, а потом всегда полезно иметь дамоклов меч, занесённый над головами таких персон, как Раттиган и Уокер.[15] Говорю Вам: они перепуганы до смерти. Может быть, они попробуют создать для Вас более приятные и выгодные условия, чтобы Вы и дальше руководили "Пионером", они могут расширить Ваши редакторские полномочия и повысить жалование — им было бы гораздо удобнее пойти на всё это, нежели заполучить для себя конкурента, за которым стоит капитал в 500 тысяч рупий. Насколько всё это окажется целесообразно, покажет время. Пока же, следуя совету, я придерживаюсь первоначального плана действий. Вы должны стать полновластным и единоличным хозяином в своей газете — газете, отстаивающей интересы моих ещё столь непросвещённых соотечественников. Путеводной звездой для меня остаётся идея создания "индо-британской нации". Более подробно об этом после.

Прилагаю письмо, которое, сам не ведая того, любезно предоставил мне полковник. Друг[16] наш кипит яростью в самой не подобающей йогу манере, и Субба Роу совершенно прав в своём мнении о нём. И Ч.К.М., и С.М., и другим предстоит получить ещё не одно такое же, а то и похлеще, письмо. И это человек, который ещё намедни клялся словом чести, что никогда не навредит Обществу — что бы он ни думал о нас лично! Это конец цикла, мой добрый друг, — самые последние усилия . . . Кто же одержит верх? Дугпы, влиянию которых он теперь отдался целиком и которых он сам привлекает к себе, пользуясь для этого любым способом и любыми приёмами, или . . . Но довольно об этом!

Искренне Ваш
К. Х.

следующее письмо № 119         предыдущее письмо № 92

 

Письмо № 79[17]

Поскольку в своей последней записке Вы не очень-то "исчерпывающе описали конкретную ситуацию", я и сказал Вам лишь то, что сказал — я ведь не бизнесмен. Человек, искушённый в коммерческих вопросах, конечно, сразу же раскусил бы весь Ваш план, исходя даже из меньших подробностей, чем те, о которых Вы мне сообщили. Однако теперь, когда Вы раскрыли вопрос во всех его частностях, я могу сказать (причём не придавая своему любительскому мнению слишком большой вес), что Ваша схема представляется мне разумной и вполне справедливой. М-р Дэр[18] не меньше, чем Вы, заслуживает существенного вознаграждения за оказанные им ценные услуги и преданную службу. Ваше предложение о том, чтобы отчуждённые 4/12 всех акций не участвовали в прибылях до тех пор, пока их соответствующие владельцы не возместили расходы по остальным 8/12 капитала, представляется справедливым для обеих сторон.

Я продолжаю считать, что вне зависимости от того, решите ли Вы издавать газету на двух или четырёх полосах, Вам всё равно нужно по возможности искать дополнительный капитал, так как, будучи финансово обеспеченным на любой непредвиденный случай, Вы сможете всегда обдуманно принимать наилучшие решения, которые Вам будут подсказывать здравый смысл и холодный расчёт всех имеющихся у Вас возможностей.

А теперь, прежде чем я выйду из непривычного для меня амплуа коммерческого советника, я должен ещё раз Вам повторить: да, помощь предприятию мы будем оказывать от начала и до конца в той мере, в какой нам это позволяют наши правила, однако инициативу должны взять на себя Ваши друзья, а Вам следует направлять её в должное русло со всей возможной доброжелательностью, и вот почему. Дело в том, что в случае успеха из учреждения газеты такого рода должно воспоследствовать величайшее благо, а посему суровый закон справедливости запрещает нам предпринимать любые действия, которые хотя бы в самой ничтожной степени могли бы умалить заслугу того, кому суждено претворить мечту в реальность. Немного найдётся людей, кому ведома их собственная судьба, и лишь единицы знают, как им с пользой для себя должно поступить в том или ином случае. Несомненно, жизнь на европейском континенте, в том числе и в Англии, обладает прелестями, которых лишена бедная тёмная Индия. Но, вместе с тем, она способна предложить человеку такие богатые возможности и столь заманчивые перспективы, о которых мистик средней руки и мечтать-то не может. Я не смею сказать Вам большего, но Вы ошибаетесь, друг мой, — как же глубоко Вы ошибаетесь! — соглашаясь оставаться здесь единственно ради меня. И я, по крайней мере, не настолько своекорыстен, чтобы принять от Вас эту жертву, и никогда не принял бы её, не знай я наверняка, что́ делаю.

Что касается Вашего любезного согласия выполнить наше пожелание относительно присутствия Вашего на торжествах годовщины, то примите от нас слова самой искренней благодарности. Последствия от Вашего присутствия и произнесённой там речи окажутся гораздо более значительными и благотворными, чем Вы теперь можете себе это представить. И, как любой другой благой поступок, они принесут богатую награду и Вам самому: и здесь, и — потом. Пусть это станет Вам утешением, ведь Вы самым действенным образом помогли обезвредить те недобрые силы, что были наведены на Общество противниками Истины. Мёртвая точка поступательного цикла пройдена: 17 декабря для Теософского общества начинается новый цикл.[19] Будьте начеку и не смыкайте глаз.

Ваш неизменный друг,
К. Х.

следующее письмо № 80         предыдущее письмо № 119

 

Письмо № 80[20]

Увеличительные линзы в глазах у "сыночка" M؞,[21] через которые он видит мир, ещё далеко не идеально отшлифованы, а потому он и излагает дело несколько кривовато. Говоря с ним, M؞ вовсе не имел в виду возможность неудачи, он говорил лишь о самой обычной возможности задержек в коммерческих делах, которые зависят от одних только наших соотечественников. Добавьте к этому ещё и злонамеренные (или, если хотите, эксцентричные) действия ротнийского "Сведенборга"[22] и других живописателей всяческих бед и несчастий.

Насколько я понимаю сложившееся положение вещей — а я, смею сказать, наблюдаю за ним настолько пристально, насколько мне это позволено делать — всё говорит за то, что деньги удастся собрать к концу марта, но рассчитывать на простую возможность — всё равно что делать ставку на кривоногую клячу, ибо сроки сбора капитала ещё не вписаны в гроссбух Судьбы. Многое будет зависеть от непредвиденных обстоятельств, но ещё больше от того, оставит нас на какое-то время в покое наш симлийский йог[23] или нет. Считайте, что 300 тысяч рупий мы уже потеряли — а всё из-за письма, которое он написал одному калькуттскому редактору: в нём он дал нам "подлинную" характеристику (иезуиты, колдуны, сборище лжецов и эгоистов и проч.), а тот показал письмо некому радже, который до того был благожелательно расположен к нам и изъявлял готовность выполнить все наказы "Братьев-Махатм" — правда, вовсе не из патриотических чувств, которыми он в этом деле руководствовался меньше всего. Я сообщу Вам через пару дней факты, которые представят Вам кое-кого в истинном свете.

Что же касается моей рекомендации решать вопрос с отъездом исключительно по собственному Вашему разумению, то делаю я это лишь потому, что всё, что мы делаем, рассматривается европейцами, хоть и связанными с нами весьма слабо, почти всегда в ложном свете. Я не хочу, чтобы даже на мгновение Вы усомнились во мне. Каким бы странным и витиеватым ни казался наш образ действий на первый взгляд, я всё же надеюсь, что Вы не позволите своему европейскому уму поддаться влиянию со стороны Вашего ротнийского приятеля. Более подробно позднее.

Всегда Ваш,

К. Х.

следующее письмо № 57         предыдущее письмо № 79

 

Письмо № 81[24]

Получено примерно в июле 1883 г.[25]

Частное, но не совершенно секретное

Как видите, я решился обратиться к Вам ещё с одним, отдельным, частным, письмом на тот случай, если Вы захотите прочитать то, другое, письмо Вашим британским "братьям и сёстрам" вместе со всеми его подробностями относительно проекта новой газеты, о перспективах которого полковник Гордон написал в столь ободряющем тоне.

Пока я не начал пристально наблюдать за ходом осуществления нашего проекта, начатого ради возведения бастиона в защиту интересов Индии, я и ведать не ведал, до какой глубины дошёл процесс падения моих несчастных соотечественников. Подобно тому как, сидя у постели умирающего, человек наблюдает за любыми признаками ещё теплящейся жизни в теле его близкого и считает каждый его слабый вдох и выдох, пытаясь понять, осталось ли ещё какое-то место для надежды, мы, арийские изгнанники, поселившиеся в занесённых снегом далёких горных отрогах, не спуская глаз, следим за развитием событий в начатом деле. Да, мы не вправе прибегать ни к одной из своих феноменальных способностей, дабы тем самым не вмешаться в действие кармы всего народа, но мы используем все законные и обычные человеческие средства для того, чтобы попытаться подстегнуть рвение у тех, кому мы не безразличны. Однако — дни переходят в недели, а недели — в месяцы, и конечная цель всё так же далека.

И, хотя сегодня мы подошли к успеху гораздо ближе, чем когда бы то ни было раньше, в него всё равно никто не верит. Письмо Гвиндана Лала, которое я попрошу Упасику переслать Вам, ясно говорит о достигнутых успехах. Через несколько дней в Мадрасе ожидается встреча туземных капиталистов, на которой должен выступить м-р Олкотт, и встреча эта может принести добрые плоды. Он встретится с Гвикваром в Бароде и с Холкаром в Индоре и постарается сделать всё возможное — как он уже сделал это в Бехаре и в Бенгале. Никогда ещё Индия не нуждалась так остро в помощи подобного Вам человека. Мы, как Вы знаете, заранее предвидели это и из патриотических чувств старались создать все условия для Вашего скорейшего возвращения.[26] Но увы! Необходимо признать, что слово "патриотизм" сегодня едва ли обладает той электризующей силой, что когда-то заставляла биться сильнее индийское сердце. Бывшая "колыбель искусств и вероучений", страна наша сегодня представляет собой скопище безрадостных существ, которые влачат жалкое существование и пребывают под тлетворным влиянием демагогов, добивающихся всего крючкотворством и наглостью.

Обо всём этом нам в общих чертах было известно и раньше, но ни один из нас, ариев, и представить себе не мог всю глубину индийского вопроса, как мы убедились в этом совсем недавно. Если мне будет позволено символически выразить вещи субъективные в образах объективных феноменов, то я скажу, что на взгляд духовидца Индия выглядит словно окутанная удушливым серым туманом — она, словно некий нравственный метеор, окружена одической эманацией, истекающей из её пагубного социального положения. То здесь, то там вдруг вспыхивает редкая точка света — она указывает на присутствие человека, в природе которого ещё сохранилось что-то духовное, и человек этот тянется, старается пробиться к высшему знанию. И если маяк арийского оккультизма суждено когда-то возжечь вновь, то необходимо собирать все эти разрозненные искры воедино, чтобы из них возгорелось пламя. В этом и состоит задача Т.О., причём это самая приятная часть его работы, которой мы могли бы с радостью содействовать, если бы нам не мешали и не принуждали нас то и дело начинать всё сызнова сами же кандидаты в чела.

Чтобы помочь Вашему конкретному проекту, мне пришлось отступить от наших обычных ограничений, но мною двигала убеждённость в его необходимости и потенциальной полезности: а раз начав действовать в этом направлении, я не остановлюсь, пока не будет получен определённый результат. Но в этом совершенно чуждом мне опыте вмешательства в дела коммерции я с риском для себя оказался в непосредственной близости от обжигающего дыхания мирской жизни. Мне невольно пришлось наблюдать с этого близкого расстояния нравственное и духовное состояние моего народа, и это доставило мне несказанную боль. Я ужаснулся, увидев вблизи эту низкую, себялюбивую человеческую натуру (а прохождение человечества через наш этап эволюционного цикла всегда сопровождается подобными явлениями), и я с такой ясностью увидел безвыходность нашего положения, что решил навсегда отказаться от повторения этого невыносимого для меня эксперимента.

Как бы ни сложились дела с Вашим проектом, завершится ли он успехом или его постигнет неудача — в последнем случае это будет прямым следствием Ваших собственных действий, результатом Ваших злосчастных откровений, опубликованных 17 числа в "Таймс",[27] — я больше никогда не буду иметь ничего общего с финансовой стороной ваших мирских дел. Я лучше ограничусь тем, что буду исполнять свой главный долг: буду копить знания и через все доступные нам каналы стану распространять те крохи этих знаний, которые человечество в целом уже готово усвоить. Разумеется, я буду и дальше проявлять интерес к Вашей журналистской деятельности здесь — если только смогу убедить и успокоить тех, кто доверился Вам больше всего и в ком Вы пробудили самые горькие чувства своим неудачным и несвоевременным признанием, какие бы честные цели оно ни преследовало. Вы и впредь всегда можете рассчитывать на моё сочувственное отношение к Вашей практической деятельности, но при этом в бухгалтерии Вашей должен безраздельно главенствовать один только ум м-ра Дэра, а в кабинете редактора — только Ваш собственный. То чувство боли, которое Вы причинили мне, со всей ясностью указывает на две вещи: либо я ничего не смыслю в том, что означает понятие долга в политике, а стало быть, я не могу выступать для Вас мудрым "наставником" в делах коммерции и политики, либо тот человек, которого я почитаю своим истинным другом, в высшей степени честным и старательным, так никогда и не сможет преодолеть в себе типично английские предрассудки и порочную антипатию к нашей расе и цвету нашей кожи. "Мадам" расскажет Вам об этом подробнее.

Хоть Вы и просите меня "не ворошить это дело", я всё же в двух словах поясню Вам, с какими трудностями столкнулся м-р Мэсси в связи с письмом от Брата нашего И.***,[28] который, находясь тогда в Шотландии, отправил ему письмо кружным путём через "Ски".[29] Будьте же справедливы и милосердны к нему — хотя бы потому, что он Ваш собрат-европеец. Если бы м-р Мэсси "заявил английским спиритуалистам, что поддерживает оккультную связь с Братьями", то он ничуть не погрешил бы против истины. Дело в том, что не раз, а целых два раза он сообщался с нами при помощи оккультных средств — один раз с помощью перчатки своего отца, которую через "Ски" прислал ему M⸫, а во второй раз с помощью той самой записки, которая была доставлена ему тем же оккультным исполнителем, но на этот раз уже без прежней затраты энергии. Как видите, он может служить прекрасным примером того, как легко может обмануться в оккультных вопросах даже выдающийся ум под воздействием майи, которую он сам же и породил. Что же касается второго случая, то разве нельзя считать его — я ведь не судебный адвокат и могу изъясняться только намёками — смягчающим обстоятельством для обвиняемого? Ведь м-р Мэсси так до сих пор и не уверен в том, что д-р Биллинг не перехватил письмо миссис Симпсон[30] к его жене, не приберёг его, чтобы использовать против неё в нужное время, и действительно не воспользовался им в данном случае. Или, даже допустив, что письмо было доставлено адресату, знает ли он, каков был ответ — если он вообще был когда-нибудь написан?

А не приходила ли Вашему наблюдательному другу в голову мысль, что между миссис Симпсон и миссис Холлис-Биллинг в то время просто-напросто вспыхнула чисто женская — хуже того, чисто медиумическая — вражда, которая пострашнее odium theologicum,[31] из-за притязаний обеих на внимание к себе со стороны "Ски"? Миссис Биллинг обозвала "Ски" своего "друга" Симпсон "лже-призраком", а д-р Биллинг горько пожаловался Олкотту и Е.П.Б. на обман, устроенный ему миссис Симпсон, которая подсунула ему фальшивого "Ски" вместо настоящего, многолетнего и вернейшего "духа-наставника" его супруги. Скандал этот просочился даже на страницы газет. Разве не кажется странным, что в то самое время, когда миссис Биллинг осыпала миссис С. публичными упрёками, доказывая ей, что ею не может руководить её собственный "Ски", миссис С. могла бы просить её о столь щекотливой и опасной услуге?

Повторяю (а я могу говорить только обиняками!), я никогда всерьёз не вникал в происхождение этих обвинений, и узнал об этом лишь случайно, мельком обозрев всю картину событий, что сложилась в голове у Олкотта в ту минуту, когда он читал письмо Ч.К.М. Однако намёк этот может оказаться небесполезным. Одно я знаю наверняка: вся эта история сводится к тому, что друг Ваш поспешил заподозрить и несправедливо осудить невиновную, чем и нанёс ущерб собственной духовной природе. На самом же деле у него нет никакого права обвинять в преднамеренной лжи даже Е.П.Б. Я самым решительным образом протестую против того, чтобы с этой женщиной обходились столь немилосердно. У неё и в мыслях не было вводить в заблуждение кого бы то ни было — если только не считать сокрытие факта прямым обманом и ложью, исходя из юридического принципа suppressio veri, suggestis falsi,[32] о котором она и понятия не имеет. Но в таком случае следует и всех нас (и Братьев, и чела) считать лжецами. Ей было велено обеспечить доставку письма, а сделать это в то время она могла только через "Ски". Дело в том, что послать письмо напрямую, пользуясь для этого лишь собственными силами, как в случае с перчаткой, она не могла. Помочь ей не захотел и M⸫, поскольку у него были на то свои собственные резоны, и, как я впоследствии выяснил, достаточно веские. Она знала, что м-р Ч.К.М. не верит ни в какого "Ски" и довольно глупо решила, что м-р Мэсси строго разделяет медиума и "духа", как это и подтверждается её письмом. Из чистой и бескорыстной привязанности к нему она горела желанием дать ему поскорее понять, что он наконец-то замечен одним из настоящих Братьев. Как следствие — она скрыла от него то обстоятельство, что к делу этому приложил руку "Ски". Более того, уже через час это её посланное миссис Б. и доставленное "Ски" письмо было прочитано, а не случайно обнаружено вопреки всему, что об этом говорят — но она уже успела об этом начисто позабыть, как забывает вообще обо всём. Ей и в голову не приходило обманывать кого бы то ни было. Попроси её м-р Мэсси честно во всём признаться после того, как ему было показано это письмо, она скорее всего либо послала бы его в некое очень жаркое место и не сказала бы ни слова, либо честно открыла бы ему всю правду. Она просто-напросто сочла за лучшее не разрушать положительный эффект, произведённый посланием Брата, и не вселять в сознание м-ра Ч.К.М. безосновательные подозрения, которые могли бы породить недобрые по отношению к нам чувства. Мы, милостивые государи, всегда судим о людях по движущим ими мотивам и по моральным последствиям их действий, а к фальшивым мирским установкам и предрассудкам не питаем ни малейшего почтения.

К. Х.

следующее письмо № 82         предыдущее письмо № 59

 

Письмо № 82[33]

Строго конфиденциально

Итак, "quart d'heure de Rabelais"[34] настал. От Вашего ответа — согласия или отказа — зависит теперь, сможет ли возродиться к жизни Феникс, ныне повергнутый в близкое смерти состояние самадхи, если не умерший и в самом деле. Если Вы верите моим словам и, предоставив судьбу крестьян нашей заботе, готовы к не вполне чистой работа — "нечистой", правда, лишь с европейской точки зрения; если Вы согласны лишь для вида выступить с осуждением того, что мы делаем (тогда как на самом-то деле Вы будете действовать в наших интересах и тем самым спасёте наши с Вами страны от великого зла, которое уже нависло над ними), — тогда примите предложение, которое будет Вам сделано со стороны Индии. Для посторонних Вы со всей очевидностью выступите против предложенного в Бенгалии "Законопроекта об аренде земли",[35] но дело в том, что ничьи усилия — ни Ваши, ни кого-либо другого — никогда не смогут помешать нашим действиям в обратном направлении. А значит, одним сомнением перед Вашей совестью меньше и одним секретом в наших доверительных отношениях больше. Я говорю загадками? Похоже.

А теперь, добрый мой друг, позвольте объясниться. Но только перед этим Вам, европейцу, взращённому в собственных представлениях о том, что есть благо и что есть зло, придётся хорошенько подготовиться, ибо сейчас Вам предстоит испытать подлинный удар. Сейчас Вам будет изложен план действий чисто восточного характера, а поскольку я не вправе и пальцем пошевелить — впрочем, я и сам не стал бы этого делать, даже если бы и был вправе — дабы направить понимание Ваше и чувства в верном русле, он может показаться на Ваш вкус слишком уж иезуитским. Увы, увы, как жаль, что столь малое знание наших оккультных противоядий не позволяет Вам углядеть разницу между иезуитским принципом "tout chemin est bon qui mène à Rome"[36] наряду с коварным и лукавым девизом "цель оправдывает средства" — и практическим смыслом великих слов, принадлежащих нашему Господу и Учителю: "О вы, бхиккху[37] и архаты! Будьте друзьями для рода человеческого — братьев наших! Знайте же: тот, кто не готов пожертвовать одной своей жизнью ради спасения жизней своих сородичей; тот, кто не решается отказаться от того, что больше самой жизни — от незапятнанного имени своего и чести — ради спасения незапятнанного имени и чести многих, тот не достоин очищающей от всякого греха, вечной, непостижимой Нирваны". Но тут уж ничего не поделаешь.

Позвольте же мне разъяснить Вам сложившееся положение вещей. Разобраться в нём крайне нелегко, но человеку, сумевшему без всякой предварительной подготовки так хорошо усвоить некоторые наши доктрины, что ему удалось даже написать книгу "Эзотерический буддизм", должны стать понятны и те внутренние пружины, которыми мы принуждены пользоваться.

(1) Бихарские[38] власти предлагают внести в фонд "Феникса" 150 тысяч рупий сразу и столько же по Вашем возвращении в Индию в том случае, если новая газета выступит против предложенного в Бенгалии "Закона об аренде", а Вы пообещаете им свою поддержку. Ваш отказ в данном случае будет означать лишь одно: нам придётся готовиться к похоронам нашего "Феникса" — на этот раз уже бесповоротно. Помимо этой суммы, 150 тысяч рупий, мы пока что можем рассчитывать лишь на 45 тысяч рупий в виде акций. Так пусть же помещики выложат эти свои деньги, а их примеру последуют и другие.

(2) В случае Вашего отказа они найдут себе другого редактора, и неважно, существует ли какая-то угроза для крестьян и законопроекта или нет, они — раисы, то есть помещики — в любом случае ничего не теряют: разве что найдут себе редактора поглупее. Однако они ещё не утратили надежды и даже не догадываются, что уже обречены — в долгосрочной перспективе. Единственным, кто по-настоящему проиграет в случае Вашего отказа, окажется Индия, да и Ваша родина — в конечном счёте. Таково наше пророчество.

(3) Сопротивление, которое оказывают заминдары[39] принятию этого законопроекта, и интриги, которые плетут вокруг него, совершенно мерзки по своей природе, но для них вполне естественны. Те, кто приучен зрить в корень, истинного виновника сложившегося положения вещей усматривают в фигуре лорда Корнуоллиса и в длинной череде его преемников. Повторяю, да, всё это крайне мерзко, но такова реальность, и с ней ничего нельзя поделать, ибо такова человеческая природа. Так что же бесчестного было бы для Вас в том, если бы Вы в качестве редактора поддержали их претензии с чисто юридической точки зрения, прекрасно понимая, что они всё равно уже обречены? Ваше поведение было бы ничуть не более бесчестным, чем действия адвоката, защищающего своего клиента — какого-нибудь приговорённого к петле закоренелого преступника. Сейчас я пытаюсь оперировать доводами, понятными Вашему европейскому сознанию, поскольку, боюсь, Вы не сможете взглянуть на вещи с нашей, азиатской, точки зрения, а вернее увидеть их в том свете, в каком видим их мы, умеющие прозревать грядущие события.

(4) Всякий консервативно настроенный редактор, кем бы он ни был, должен будет действовать в русле консервативной политики вице-короля, но, по сути дела, он ничего не проиграет, если окажется в рядах умеренной оппозиции, дни которой всё равно сочтены. Дело в том, что в предложенном законопроекте присутствует немало серьёзных недостатков — если отталкиваться от строго юридических норм и буквы этого закона.

(5) Этот совершенно несвоевременный идиотский "законопроект Ильберта" и ещё более идиотское дело "Салиграма-Сурендро" об оскорблении суда привели к тому, что волнения среди населения поставили Индию на грань саморазрушения. И я вовсе не сгущаю краски, когда утверждаю, что по этому же пути, только с другого конца, идут и англичане, особенно англо-индийцы. Вы, конечно, вольны пренебречь моим предостережением, но всё же разумнее было бы с Вашей стороны этого не делать. Однако вернёмся к главному.

(6) В Англии есть несколько человек блестящего ума и выдающихся способностей, которые готовы выступить в защиту заминдаров (и даже объединиться с ними в союз) и противодействовать принятию "законопроекта", пойдя в этом против собственных же принципов и взглядов — и всё из-за того лишь, что раисы питают ненависть и острую вражду к человеку, которого — по крайней мере, сейчас — боготворят остальные индусы и которого они превозносят со всем пылом простодушных и недальновидных дикарей. Стало быть, крестьянам не удастся ни на месяц, ни на дольший срок скрыться от собственной судьбы вне зависимости от того, примите Вы это предложение или нет. В последнем случае, правда, с проектом газеты всё будет кончено.

(7) Вместе с тем Вам следует заранее знать и о неизбежных последствиях Вашего решения. А ставки сегодня таковы: девяносто девять шансов против одного, что "Феникс" никогда не сможет существовать, если только Вы отклоните предложение заминдаров — по крайней мере не сейчас, пока продолжаются эти волнения. Но как только проект наш потерпит крах — а он, несомненно, его потерпит, если только мы не овладеем ситуацией — нам тогда придётся друг с другом расстаться.

Дело в том, что, стараясь добиться от Когана позволения взять под свою защиту миллионы бедных и угнетённых индийцев, пользуясь для этого всеми нашими знаниями и способностями, я вынужден был ему поручиться, что в случае неудачи с "Фениксом" я никогда не буду больше ввязываться в подобные мирские дела и навсегда порву все свои связи с европейцами. Место же моё в этом случае должны будут занять M⸫ и Джуал Кхул. С другой стороны, если Вы примете предложение, то на нашу работу в интересах крестьян Ваша критика "Законопроекта об аренде" ничуть не повлияет — не больше, чем способна повлиять соломинка на спасение корабля от крушения. Если же будет найден другой редактор, то у нас больше не останется предлога, чтобы продолжать и далее влиять на ход вещей в интересах крестьян.

Таково сегодня реальное положение вещей — причудливая мозаика без всякого raison d'être,[40] как представляется Вам. От Вас сейчас трудно было бы и ожидать умения ясно увидеть этот смысл, да и вероятность того, что Вы разберётесь во всей этой египетской тьме противоположного целеполагания, крайне невысока, но от Вас этого и не потребуется, коли предложение не будет Вами принято. Но если ответ Ваш окажется положительным, то я, пожалуй, могу сообщить Вам и кое-какие подробности.

Знайте же, что, невзирая на существующую оппозицию в вопросе о "законопроекте", и даже как раз благодаря ей, Вам предстоит довести процесс кипения в нашем гигантском национальном котле до наивысшей точки гораздо скорее, чем Вы можете предположить. Так, последовательно осуществляя свою собственную программу действий и выполняя данное Вами раисам обещание, Вы тем самым будете способствовать наступлению событий, которые и должны быть искусственно вызваны, дабы спасти несчастное население этой страны, интересы которого были попраны ещё в 1793 году — именно тогда лорд Корнуоллис и совершил свою огромную политическую ошибку.[41] А между тем Вы могли бы принести чрезвычайное благо, действуя и во всех остальных направлениях.

Вспомните историю — она поможет Вам яснее разобраться в наших намерениях. Когда от туземных правителей к вам перешла Бенгалия, там были люди, исполнявшие функции сборщиков налогов при прежнем правительстве. Люди эти, как Вы знаете, получали свой процент от собираемых ими платежей за аренду. Ост-Индская компания так никогда и не поняла смысла десятины и подати, которые подлежали выплате при мусульманских правителях, и менее всего она понимала справедливость сопротивления, которое оказали крестьяне после произвольной замены ваззафы на мукасаму[42] и наоборот. И тогда заминдары, обнаружив, что британцы неверно понимают их подлинные функции, воспользовались этим так же, как до этого англичане воспользовались собственной военной силой: они объявили себя землевладельцами. Вы были тогда ещё слабыми, а потому и согласились признать их претензии, несмотря на предостережения со стороны мусульман, которые хорошо понимали, к чему идёт всё дело, и которые, в отличие от большинства служащих Компании, не брали взяток. Так вы сыграли на руку единицам в ущерб интересам большинства — результатом этого и стали документы, связанные с "Законом о вечном землевладении" ("Perpetual Settlement")[43]. Отсюда и пошло всё зло, доныне существующее в Бенгалии.

Взгляните, как Ваша гордая нация на протяжении всего XIX века относилась к этим несчастным райятам,[44] которые в её глазах стоили меньше лошади или скота, и Вам нетрудно будет себе представить, как Ваши соотечественники относились к ним тогда — столетие назад, — когда каждый англичанин в душе своей представлял собой благочестивого христианина и, согласно наказам Библии, проводил глубокое различие между собой — одним из наследников избранного народа — и потомками Хама.

Договор, заключённый лордом Корнуоллисом с раисами, требовал, чтобы заминдары обращались с "тёмным человеческим скотом" по-доброму и по справедливости, они не должны были повышать арендную плату и проч., однако на деле он оказался просто юридическим фарсом. Коган жил тогда в Индии и стал живым очевидцем начала последующих ужасных бед. Не успели раисы добиться заключения "Договора о вечном землевладении", как все данные ими обязательства были тут же напрочь забыты. Не выполнив ни одного из них, они из года в год лишь сеяли разорение и голод среди несчастных райятов. Они требовали от них податей, продавали их, предъявляли им надуманные обвинения под названием "абваб". "Лазейки" и "прорехи" в этом законе позволяли им добиваться всего, что они хотели, и за пятьдесят с лишним лет им удалось обложить крестьян непомерными налогами. И за это, и за многое другое, что совершили заминдары, им, несомненно, придётся дорого заплатить.

На глазах у служащих компании, а подчас и с их санкции, творились неописуемые ужасы, пока конец этому не положило великое восстание,[45] в результате которого форма правления была изменена. Вот тогда-то лорд Рипон и вбил себе в голову, что нужно принять новый законопроект именно для того, чтобы как-то компенсировать причинённое зло и поправить то, что поправить уже никак нельзя. Однако советники его (имена их Вам неизвестны) посчитали, что было бы нецелесообразным разрушать систему землевладения, не предприняв в то же время каких-то мер для повышения собственной популярности среди большинства населения на других направлениях политики: отсюда и "законопроект Ильберта" и прочая ерунда. Итак, мы утверждаем, что, по всей видимости, подлинной целью бенгальского законопроекта об аренде было загладить собственную вину за прошлые грехи.

Друг мой, Вы — замечательно умный редактор, Вы — проницательный и наблюдательный политик, и нет, пожалуй, во всей Индии человека, который разбирался бы во всей подоплёке англо-индийского бунта так же глубоко, как Вы. И всё-таки здесь Вам стоило бы копнуть поглубже, Вы же ограничиваетесь лишь самыми верхними и примитивными слоями политической почвы, поскольку истинный источник некоторых действий милорда Рипона был и остаётся terra incognita[46] и для Вас самого, и для многих-многих других — возможно, даже и более искушённых в политике, чем Вы.

Ни сам лорд Рипон, ни его советники (те, что действуют скрытно от глаз широкой публики) не ожидают никаких выдающихся результатов от его правления в Индии. Они гораздо бо́льшие оккультисты, чем Вы можете себе это представить. Их либеральные реформы предназначены вовсе не для Индии, к радостям и горестям которой они вполне равнодушны: они глядят гораздо дальше и рассчитывают на некие результаты в отдалённом будущем, а потому и все их законы, такие как закон о прессе, законопроект Ильберта, бенгальский законопроект об аренде и проч., нацелены на протестантскую Англию, которая уже скоро, очень скоро — если только кто-то или что-то не вмешается — будет задыхаться, насмерть зажатая невидимыми кольцами римского Апопа.[47]

Друг мой и брат, Вы — единственный представитель своей расы, к кому я питаю чувство самой тёплой и искренней привязанности, а потому говорю Вам: будьте осторожны! Не отвергайте с ходу моё предостережение, ибо нынешнее положение чревато слишком зловещими последствиями, мне же позволено говорить с Вами лишь намёками. Скептики как в политике, так и в любой иной области, обычно с презрительной усмешкой относятся к любым замечаниям, исходящим не из их собственного цеха. Ошибку свою они обнаруживают слишком поздно — когда уже лежат в канаве. Берегитесь, ибо сейчас речь идёт уже не просто о канаве, а о пропасти, уготовляемой всем вам.

Но давайте посмотрим, на каких основаниях честный англичанин может выступить против законопроекта об аренде. Да, подавляющее большинство райятов-крестьян уже сегодня оказались в самом бедственном положении; да, с заминдаров будет действительно спрошено по всей строгости, и опять же да, цели законопроекта об аренде выглядят на первый взгляд вполне гуманными и справедливыми, но при всём при этом ни одно честное правительство, строго говоря, не имеет права просто так взять и расторгнуть по собственному желанию уже взятые на себя обязательства и торжественно данные обещания. То обстоятельство, что раисы не выполнили свою часть договора, ещё не даёт права другой стороне отказаться от своей подписи и разорвать в клочья Договор о вечном землевладении. Большинство не должно страдать из-за грехов отдельных людей. В новом Законопроекте об аренде, как и в прежней системе, присутствуют весьма существенные недостатки, и в предыдущих документах отсутствует, например, положение о том, что британцы вправе по собственной воле прекращать действие Договора. Я не стану расписывать Вам все изъяны формулировок Законопроекта, которые в ряде случаев противоречат друг другу, скажу лишь одно: такие изъяны в нём есть, и, пока они не устранены, у Вас есть полное право публично указать на них. Вам не нужно требовать отмены Законопроекта — Вы должны всего-навсего поддержать сделанный заминдарами анализ этих недостатков. И Вам ничего не стоит пообещать им это.

Впрочем, мне не хочется, чтобы у Вас сложилось впечатление, будто я стремлюсь оказать на Вас какое-то давление. Кое-какие требования раисов действительно отвратительны, и поддержать их не может ни один честный человек, но есть и требования, не лишённые веских юридических оснований. Например, правящая власть никогда не являлась и ни в коем случае не является владельцем облагаемых хараджем земель — этого никогда не было даже в период, когда действовали мусульманские законы и страна управлялась мусульманами. Вот Вы и разберитесь в том, что собой представляет харадж, а что — ушр[48]: тем самым Вы и выполните обещание, данное Вами землевладельцам, и потешьте их в течение нескольких месяцев, пока не постигнет их "гнев всемогущего", уже уготованный им.

От Вас же требуется лишь одно: во имя благополучия (Вашей, а равно и) моей родины постарайтесь не придираться к безобразному внешнему фасаду здания, а лучше вдумайтесь в суть сложившейся ситуации и поразмышляйте о тех добрых результатам, которые нам принесёт будущее — если, конечно, Вам удастся справиться с собственной щепетильность, вполне естественной в данном случае. Через пару дней к Вам уже может поступить официальное предложение. Хорошенько подумайте над ним. Пусть над Вами не довлеют никакие соображения, связанные с моими пожеланиями. Если Вы честно полагаете, что предложение это несовместимо с Вашими европейскими принципами и критериями правды и чести, то откажитесь от него без всяких колебаний и позвольте мне тогда с чувством грусти, но одновременно и с чувством бесконечной благодарности и самого дружеского к Вам расположения, попрощаться с Вами навсегда. Вы не можете смотреть на вещи с моей точки зрения, я на это и не рассчитываю. Вы смотрите на всё с чисто внешней стороны, я же вижу вещи изнутри. Сейчас не время для сантиментов. На кон поставлено будущее "самой яркой (!) жемчужины" — о, сколько же мрачной сатиры в этом названии — британской короны, и я обязан отдать все свои силы — сколько позволит мне Коган — делу оказания помощи моей стране в этот решающий час её бедствий. Я могу работать лишь с теми, кто хочет работать с нами. Не ставьте мне это в вину, мой друг, ибо Вы не знаете, да и не можете знать, степени тех ограничений, в которые я поставлен.

Не думайте, будто я пытаюсь хитростью выманить из Вас согласие на то, от чего Вы отказались бы при иных обстоятельствах, это вовсе не так. Но я торжественно поручился своей честью Тому, перед кем я обязан всем, чего только достиг в своей жизни и что знаю, а потому осознаю всю свою беспомощность в случае Вашего отказа, и значит — нам придётся расстаться. Если бы Законопроект об аренде не сопровождался всем этим шумом и гамом вокруг Законопроекта Ильберта и "делом об оскорблении суда", я бы первым рекомендовал Вам отказаться. Но в том положении, в котором я теперь нахожусь, когда мне запрещено пользоваться чем бы то ни было, кроме самых обычных средств, я не могу сделать ни того, ни другого, и вынужден разрываться между делом спасения моей многострадальной родины и желанием продолжить наше общение. Выбор за Вами. Если этому моему письму суждено стать последним в нашей переписке, я прошу Вас не забывать — не ради меня, а ради себя — то послание, которое в Симле я направил через Е.П.Б. Вам и м-ру Хьюму: "Лорд Рипон не вполне свободен в своих действиях.[49] Подлинный вице-король и правитель Индии находится не в Симле, а в Риме, а самым эффективным оружием в руках у последнего выступает духовник вице-короля".

Передайте, прошу Вас, мои наилучшие пожелания своей супруге и Вашему "крошке". Будьте уверены, что, за исключением нескольких практически необнаружимых ошибок и упущений, Ваш "Эзотерический буддизм" является верным — пусть и не вполне исчерпывающим — изложением наших оккультных доктрин. Вы не совершили ни одной принципиальной, фундаментальной ошибки, и никакие новые данные, какие мы могли бы сообщить Вам впоследствии, не войдут в противоречие ни с одной фразой Вашей книги, но, наоборот, они только прояснят возможные мнимые противоречия. "Чела" в "Теософисте" чётко указал, насколько неправ м-р Хьюм в своей теории.[50] При всём при этом Вы можете быть вполне уверены, что ни M⸫, ни я нисколько не противоречим друг другу в своих соответствующих объяснениях. Он говорил о внутренних, а я — о внешних Кругах. Вам ещё предстоит узнать много нового, и, возможно, настанет день, когда Вы об этом узнаете, а что касается обскураций, то понять их процесс до конца Вы не сможете до тех пор, пока не овладеете математической схемой прохождения внутренних и внешних Кругов и не познакомитесь с конкретными различиями между этими семью Кругами. Таким образом, м-р Мэсси совершенно прав в своём философском заключении о том, что у нас нет Бога — то есть понятия, которое он относит к некой внекосмической аномалии, — и что мы, не зная ничего о последнем, обнаруживаем его в качестве собственного бога внутри каждого человека в виде его собственного личного и в то же время безличного Авалокитешвары.

А теперь — прощайте. И если нашей переписке не суждено продолжаться, то вспоминайте обо мне с тем же добрым и искренним чувством, с каким будет вечно вспоминать о Вас

К. Х.

следующее письмо № 83         предыдущее письмо № 81

 

Письмо № 83[51]

Получено в Лондоне 8 октября 1883 г.

Моё временное отсутствие, вызванное неотложными делами, не позволило мне оставаться в курсе Ваших дел в течение нескольких дней, и только сегодня у меня выдалась свободная минутка, чтобы подумать о них. По прочтении же Вашего письма вся ситуация представилась мне в таких красках, что я понял: Вам должна быть немедленно предоставлена полная свобода действий, а потому я и отправил Вам телеграмму, намереваясь тем самым снять с души Вашей какое бы то ни было ощущение принуждения — морального или любого иного — и дать Вам возможность самостоятельно решить, следует ли Вам принять или отклонить дальнейшие предложения, которые могут поступить к Вам из той или иной области Индии. Будь у меня даже какие-то иные соображения насчёт того, как следует действовать в этой ситуации, то от них не осталось бы и следа ввиду тона Вашего письма от 16 августа. Защищать действия бенгальцев при нынешнем положении вещей означало бы, как Вы полагаете, лишить проект с газетой любой перспективы коммерческого успеха: "В том виде, в каком "Феникс" задумывается сегодня, он не может оказаться коммерчески успешным предприятием. А газета, провалившаяся в коммерческом смысле, не может обладать и мало-мальски значимым политическим весом". Продолжать действовать напролом в том же духе означало бы, с Вашей точки зрения, вынудить многих людей выбросить огромные суммы денег на ветер, поскольку "столь ущербный проект, по сути дела, лишился бы перспективы финансового преуспеяния". Тем не менее, невзирая ни на что, Вы готовы подчиниться моему желанию, возложив всю моральную ответственность на меня лично, и "пойти на поклон, пообещав им то, что глубоко противно моей душе".

Друг мой, Вам вовсе не нужно этого делать. Несмотря на всё, что я мог бы и готов сейчас для Вас сделать, ответственность всё равно легла бы на Вас, поскольку в своём последнем письме я ясно указал Вам на стоящий перед Вами выбор. А поэтому что бы Вы ни сделали впредь в связи с этим несчастным предприятием, Вы должны будете действовать целиком на собственный страх и риск. Вы плохо уяснили для себя действие закона Кармы — и смысл моего письма — если вообразили, будто я посмел бы подвергнуть Вас её ответным карам, навязывая Вам или кому угодно другому линию поведения, которая столь противна Вашей душе. Зная Вас, было совсем нетрудно предвидеть Ваше — да и не только Ваше, но и любого другого порядочного человека в данной ситуации — отвращение к предлагаемому плану действий. Поэтому-то я и постарался в своём письме внушить Вам мысль о том, что Вы совершенно, абсолютно свободны в своём выборе. Себя же я виню только за одно: за свой намёк о возможных последствиях Вашего отказа — они вытекают из того обещания, которое я дал Когану, что никогда больше не стану иметь дело с европейцами, пока для этого не настанет более благоприятное время в будущем. Именно это больше, чем любые другие мои слова, и подтолкнули Вас "пойти на поклон". Это уже станет делом моей собственной кармы. Но во всём остальном, прочитайте ещё раз моё письмо, Вам настоятельно рекомендовалось действовать самостоятельно и беспристрастно.

Я надеялся — даже с учётом удручающего морального состояния мои собственных соотечественников — и заставил себя почти поверить в возможность учреждения столь очевидно необходимой в эти критические дни газеты на условиях, которые целиком удовлетворяли бы и Вас самого, и все другие причастные стороны. Я совсем позабыл о том, какое огромное значение в Вашем мире имеет то, как вы выглядите со стороны, а я невольно подталкивал Вас к потере репутации. Но не тревожьтесь: будь даже деньги для проекта собраны так, как предполагалось изначально, будь Вы свободны от всякого давления в выборе особого направления действий, будь Вам предоставлена полная свобода в принятии решений — даже в этом случае в наши дни жгучей ненависти, взаимной вражды и презрения друг к другу уже одно то, что Вы защищаете дело презренных — а сегодня более, чем когда-либо, ненавидимых и притесняемых — "черномазых", лишило бы "Феникс" даже призрачной надежды на "финансовое преуспеяние".

И, тем не менее, всего какой-то месяц тому назад я был так уверен в своей правоте — наблюдая за скрывающимися в глубине, но явственно могучими чувствами, пробуждающимися в национальной душе, — что вселил и в Вас такую же, если даже не большую, уверенность в этом. Другие, интуиция и предвидение у которых не были ослеплены их владыками,[52] думали иначе, а кое-кто даже пытался отговорить меня, но конечная цель казалась столь благородной, а возможности столь благоприятными, что мне было позволено надзирать за проектом и пользоваться обычными естественными средствами, дабы содействовать его осуществлению. Согласись Вы подождать ещё какой-то неопределённо долгий срок, то Вы увидели бы, что первоначальный план сработал бы, но это невозможно, а потому я должен снять с Вас даже последнюю тень стеснений, ограничивающих свободу Вашей воли, и поблагодарить Вас за столь горячую поддержку в попытке принести благо Индии — даже ценой Ваших принципов и финансовых интересов.

Мне меньше всего хотелось — уже не говоря о правилах нашего Ордена в отношении кармы, — чтобы из-за меня Вы оказались в положении, когда я не мог бы хоть в какой-то степени отблагодарить Вас за утрату общественного престижа и за постигшие Вас разочарования на финансовом поприще. Но это не в моей власти. Я не мог бы честно взглянуть Вам в глаза, если бы Вы стали ежечасно терзаться чувством, что Вас считают "негодяем" и что Вы утратили "всякий политический вес в обществе по причине своего поведения". Будь решение этого вопроса предоставлено нам, то соображения такого рода не имели бы в наших глазах ровно никакого значения, поскольку в отношении любого человека, будь он коганом или чела, если он трудится верно и честно, мы исходим из одного-единственного принципа: как сделать добро ближнему своему, какое бы скромное место тот ни занимал, и мы никогда не допускаем и мысли о том, что в отношении нас может быть совершено нечто позорное, оскорбительное или несправедливое. Пожалуйста, вы можете хоть "оплёвывать нас с ног до головы, хоть распинать" каждый день — и по многу раз — если это способно хоть кому-то принести пользу. Вы же — дело совсем другое. Вы принуждены вращаться в мире гораздо более "практичном", и Ваша репутация не должна быть поставлена под удар.

Опять-таки, справедливого разрешения требует не только Ваша личная ситуация, но и вопрос спонсоров проекта. В их числе есть богатые заминдары, но есть также и нищие патриоты, которые отрывают от себя последние гроши из чистого уважения к нам и из любви к родине. По меньшей мере, пятьдесят таких людей сейчас ждут дальнейшего разворота событий, они сейчас отказывают себе во всём в ожидании того часа, когда смогут отправить свои денежные переводы в Калькутту. Преданные делу теософии активисты сейчас широко участвуют в кампании по сбору средств в разных частях Индии, доказывая возможность получения доходов от вложенных денег, как об этом говорится в разосланных м-ром Морганом циркулярных письмах. В поддержку проекта горячо выступили Олкотт, полковник Гордон, Норендро и другие известные и не известные Вам люди, и в этих условиях тот финансовый крах, который Вы предрекаете в связи с "Фениксом", может подорвать личное влияние их всех. С учётом подобных перспектив не пошевелил бы пальцем даже Ваш бывший помощник м-р Дэр, хотя бы он и получил на то разрешение со стороны м-ра Аллена. И, наконец, будь даже Ваше личное доверие ко мне столь безграничным, что Вы послушно заглушили бы в себе последний инстинкт здравомыслия, то всё равно не стали бы рисковать своим нелегко заработанным капиталом, вкладывая его в явно обречённое на провал предприятие, да и советовать другим поступить иначе Вам никогда не позволила бы собственная совесть. И только в одном случае Вы решились бы пойти на риск — в том случае, если бы могли "взвалить всю моральную ответственность целиком на меня": одним словом, если бы Вы могли заставить меня с помощью чуда — будь оно только возможно — обратить финансовый крах в несомненный успех. Да будь мне это только позволено, газета была бы уже давно учреждена и голос её уже был бы отчётливо слышен в этом разноголосом гаме текущих индийских событий.

Я мог бы сформулировать свои фразы в этом сегодняшнем послании ещё более категорично, но, велев Вам бросить проект, я опять-таки взял бы на себя ответственность за то, что воспрепятствовал Вашему свободному волеизъявлению. Наилучшим шагом с Вашей стороны было бы предоставить бенгальской стороне возможность определить свои условия раз и навсегда, и тогда уже решать, как им ответить: "да" или "нет". Ради экономии Вашего времени и средств я велел Олкотту попросить Норендро Бабу выслать ему [Олкотту — перев.] предложения землевладельцев, с тем чтобы он — зная Ваши взгляды и Ваш характер — тотчас же и решил, годятся ли они для того, чтобы быть представлены Вам, или нет. В последнем же случае он должен будет немедленно связаться с Вашими калькуттскими стряпчими, как Вы об этом и просили.

Так дела обстоят на этот момент, и складываются они весьма неблагоприятно для Индии. Я пока не могу рассказать Вам в подробностях о действии тех тайных пружин, что вызвали это нынешнее положение вещей, но, возможно, Вы узнаете об этом впоследствии. Не могу я покамест приоткрыть Вам и будущее — разве что должен настоятельней, чем когда-либо прежде, обратить внимание Ваше на то, что чёрные тучи плотно окутывают собой политический небосклон. Как Вы знаете, я давно уже говорил Вам о том, что в тот период, когда один цикл подходит к концу, а следующий только вступает в своё роковое действие, следует ожидать многочисленных и могучих потрясений самого разного рода. Некоторое подтверждение моих слов Вы уже наблюдали на примере последних сейсмологических явлений.[53] Немало их увидеть Вам ещё только предстоит, и весьма скоро. И если мы можем лишь сожалеть по поводу разрушительных последствий от неудачи с гуманитарным проектом, то пусть некоторым утешением в Вашем нынешнем состоянии горестного разочарования служит мысль о том, что в наши недобрые времена необходимо также уметь противостоять и всем видимым и незримым явлениям самого враждебного свойства.

А теперь, прежде чем я кончу это послание, хочу порадовать Вас более приятным известием. Ваша решимость неуклонно следовать за мной в деле "Феникса" даже ценой потери — для Вас — положения в обществе и немалых финансовых издержек получила-таки вознаграждение со стороны кармы. Сужу я об этом, исходя, по крайней мере, из достигнутых результатов. Хотя в деле этом не предусматривалось устраивать для Вас никакого испытания — столь отвратительного в Ваших глазах, — считайте, что Вы всё равно проходили испытание и при этом не пали духом. Решение о возможном разрыве отношений между нами уже частично отменено. Что же касается строгого запрета на общение с другими европейцами, то он остаётся в силе, однако в Вашем случае он снят. И, как мне известно, это решение напрямую обязано Вашему решению — той огромной жертве, которую Вы готовы были принести в виде личных своих принципов в данной ситуации. "Этот пелинг, оказывается, и в самом деле обладает "подкупающими чертами характера"!" Однако хочу предостеречь Вас, друг мой, что это далеко не последнее уготованное Вам испытание. А эти испытания для Вас устраиваю вовсе не я, а Вы сами — участвуя в борьбе во имя света и истины против действующих в мире тёмных сил. Будьте, однако, осторожны, когда публично касаетесь некоторых запретных тем. Тайна "Восьмой Сферы" — это не тот предмет, о котором можно рассуждать публично, тем более что Вы далеки от понимания её даже в самых общих чертах. Вас неоднократно предостерегали от этого, но Вы, тем не менее, заговорили на эту тему. Ненароком Вы заставили глумиться над этим чрезвычайно глубоким вопросом. Что же касается Ответов м-ру Майерсу,[54] то я к ним не имею никакого отношения — хотя, возможно, Вы и узнаете в них характерный резковатый тон M⸫.

К. Х.

Мне велено попросить Вас о том, чтобы все предназначенные для меня сообщения Вы впредь посылали либо через Дамодара, либо через Генри Олкотта. Сдержанность мадам Б[лаватской], увы, не возрастает по мере ухудшения её физиологического состояния.

следующее письмо № 129         предыдущее письмо № 124

 

——————————

 

Раздел 5:
Лондонская ложа Теософского общества

Письмо № 84[55]

Частное

Дорогой мой друг!

Прилагаемое письмо Вы должны передать в Лондонскую ложу Т.О., действуя в этом случае в качестве вице-председателя Головного общества и, следовательно, представителя председателя-основателя, а не в качестве члена лондонского филиала.

Последние события, в которых Вам довелось принять малоприятное для Вас участие, кого-то могли огорчить, кому-то показаться скучными, но в любом случае это лучше, чем прежний мертвенный покой. Когда в человеческом теле резко поднимается температура, то тем самым природа свидетельствует о предпринимаемых ею усилиях к тому, чтобы изгнать из тела посеянные ранее семена болезни, а возможно, и смерти. Прежде Лондонский филиал влачил жалкое вегетативное состояние, и широчайшие возможности психической эволюции в Британии так и не были до конца испробованы. Со всей очевидностью карма потребовала нарушить этот период безмятежности руками человека, несущего за это наибольшую ответственность, — Ч.К. Мэсси. Именно благодаря ему миссис К. и оказалась в своём нынешнем положении. Цели своей ей добиться не удалось, но и у кармы имеются свои собственные цели, и вот теперь, когда лондонская группа пробудилась от спячки, ощутила свежий импульс к действиям и получила от нас соответствующее предостережение, у неё имеется ясное представление о том, на каком поле ей предстоит осуществлять свою деятельность. Да и Ваша собственная карма, друг мой, возлагает на Вас гораздо более заметную роль в европейских теософских делах, чем та, которую Вы исполняли до сих пор. Предстоящий приезд Олкотта будет иметь важные последствия, и то, как они станут разворачиваться, будет зависеть от Вас. Я хочу, чтобы Вы собрали все свои резервы, все свои внутренние силы, чтобы оказаться на высоте положения в дни этого важного кризиса. Как бы ни были скромны те успехи в овладении психическими силами, которых Вы достигли в этом своём рождении, запомните: Ваше внутреннее развитие не прекращается ни на мгновение, и уже к концу этой своей жизни, как и в следующем Вашем рождении, накопленные Вами заслуги принесут Вам всё, к чему стремитесь.

Будет не вполне учтиво, если Г.С. Олкотт в течение всего своего пребывания в Британии будет оставаться исключительно Вашим гостем, его время должно быть поделено между Вами и людьми, разделяющими другие взгляды, если те вдруг захотят пригласить его к себе на короткое время. Вместе с ним приедет Мохини, которого я выбрал своим чела и с которым иногда нахожусь в прямом сообщении. Обойдитесь с этим молодым человеком полюбезнее, и забудьте о том, что он бенгалец: помните лишь о том, что он теперь мой чела. Сделайте всё возможное, чтобы придать миссии Олкотта как можно больше значимости, поскольку он представляет в своём лице всё Общество и, если уж на то пошло, по своему официальному положению равен Упасике, которая стоит к нам ближе всех в нашем теософском движении. Ассирвадам.[56]

К. Х.

следующее письмо № 87         предыдущее письмо № 96

Письмо № 85[57]

Одному из вице-председателей или членов Совета "Лондонской ложи" Теософского общества от К.Х.[58]

Членам "Лондонской ложи" Теософского общества — 

Друзьям нашим и критикам

Я только что распорядился отправить две телеграммы — миссис Кинсфорд и м-ру А.П. Синнетту, — извещающие их о том, что первой следует и далее оставаться председателем "Лондонской ложи" Теос. общества.[59]

И дело тут вовсе не в желании кого-то одного из нас двоих, известных м-ру Синнетту, или в нашем общем желании этого, но такова безусловная воля самого Когана. Избрание миссис Кингсфорд — это не вопрос наших личных чувств по отношению к этой леди. В данном вопросе мы целиком исходим из целесообразности иметь во главе Общества, да ещё и в таком месте, как Лондон, человека, который по всем меркам соответствовал бы устремлениям публики, (по-прежнему) пребывающей в неведении (эзотерических истин), а потому и настроенной столь враждебно.

Ни малейшей роли в этом вопросе не играет также и то, с почтением или без оного щедро одарённый председатель "Лондонской ложи" Т.О. относится к ничтожным и безвестным людям, стоящим во главе Тибетского Благого Закона — в том числе и к автору этого письма или к кому бы то ни было из числа его Братьев. Вопрос скорее заключается в том, годится или не годится упомянутая леди для достижения той цели, которая вдохновляет всех нас, а именно: для распространения Истины путём передачи по любым возможным религиозным каналам эзотерических доктрин и для сокрушения грубого материализма, слепых предрассудков и скептицизма.

Как справедливо заметила миссис Кингсфорд, на Западе Теософское общество воспринимают прежде всего как некую "философскую школу, построенную на древнегерметической основе", поскольку западная публика никогда не слыхала о существовании тибетской школы, а что касается системы эзотерического буддизма, то о ней на Западе сложились самые превратные представления. А потому мы в целом согласны с теми замечаниями, которые миссис К. изложила в своём письме мадам Б[лаватской], где она также просит последнюю "передать письмо К.Х.". В этой связи мы хотели бы напомнить о том, что герметическая философия носит универсальный характер и лишена всякого сектантства, тогда как тибетская школа — в глазах публики, ничего или мало знающей о ней — всегда будет в той или иной степени страдать сектантской ограниченностью. Герметизм не знает ни каст, ни оттенков, ни особых вероучений — поэтому-то ни у одного любителя эзотерической мудрости и не возникает никаких возражений против его названия, а они наверняка возникли бы у него в том случае, если бы [Теософское] Общество, к которому он сегодня принадлежит, заявило о своей принадлежности к какой-то одной конкретной религии.

Герметическая философия мирно уживается с любым вероучение и не противоречит ни одному из них. Она представляет собой безбрежный океан Истины, ту центральную точку, в которую притекают и в которой сливаются друг с другом все реки, все ручейки, откуда бы они ни проистекали — с востока, с запада, с севера или с юга. Как течение любой реки определяется природой её ложа, так и тот канал, по которому передаётся Знание, всегда зависит от местных внешним условий. И египетский иерофант, и халдейский маг, и архат, и риши — все они во дни седой старины пребывали в одном и том же странствии, упорно ища новых знаний, и в конечном счёте странствия эти привели их всех к одной и той же цели, хотя и шли они к ней различными путями. Даже сегодня в мире существуют три отдельных центра оккультного братства — их отделяют друг от друга огромные географические расстояния, и столь же далеки они друг от друга в своих экзотерических учениях, — хотя заключённая в них истинная эзотерическая доктрина, пусть даже и излагаемая различным языком, представляет собой, в сущности, одно и то же. Всех их объединяет одна и та же великая цель — но вы не найдёте среди них и двух, которых не разделяли бы между собой мнимые противоречия в отдельных деталях трактовки.

Вы и сегодня можете каждый день наблюдать, как у ног одного и того же учителя-гуру сидят, прижавшись плечом к плечу, ученики, принадлежащие к различным школам оккультной мысли. Упасика (мадам Б[лаватская]) и Субба Роу — ученики одного и того же Учителя — вовсе не являются приверженцами одной и той же философии: одна принадлежит к буддийской школе, а второй придерживается учения адвайты. Многие предпочитают называть себя буддистами вовсе не потому, что слово это определяет их принадлежность именно к той религиозной системе, которая построена на основных идеях философии Господа нашего Гаутамы Будды, а потому, что санскритское слово "буддхи" означает мудрость, просветление. Но это ещё и выражение их молчаливого протеста против нелепых ритуалов и пустых обрядов, которые слишком часто приводят к самым трагическим бедствиям. Таково же происхождение и халдейского слова "маг".

Отсюда понятно, что методы оккультизма, неизменные в своём большинстве, должны, тем не менее, видоизменяться со временем и сообразно обстоятельствам. Те условия, в которых действует в целом английское Т.О., резко отличаются от условий, сложившихся в Индии, где вопрос нашего существования является предметом всеобщей и как бы с молоком матери усвоенной веры местного населения (а в ряде случаев и результатом точного знания), а значит, они требуют совершенно иного подхода к изложению оккультных наук. Единственной целью, к достижению которой необходимо приложить все усилия, должно стать совершенствование человека путём распространения истины теми способами, которые в наибольшей степени отвечают различным уровням как его собственного развития, так и уровню развития той страны, в которой он проживает или к которой принадлежит. Истина не является ничьей исключительной собственностью и не имеет своего отдельного наименования — передаваться она может под каким угодно именем, лишь бы указанная выше цель была достигнута.

Учреждение "Лондонской ложи Т.О." даёт все основания для надежды, что уже вскоре она отыщет верный метод для достижения поставленной цели. Как хорошо всем известно, для того, чтобы магнит оставался магнитом, нужно, чтобы он обладал двумя противоположными полюсами. Любая жара должна уравновешиваться холодом, и тогда получится температура, полезная для любого человека. Миссис Кингсфорд и м-р Синнетт одинаково полезны, одинаково нужны и одинаково ценны в глазах нашего почтенного Когана и Учителя как раз потому, что и представляют собой те два полюса, которые должны обеспечить магнетическую гармонию всему организму, поскольку разумное руководство деятельностью Ложи со стороны каждого из них будет создавать некое срединное поле деятельности, чего невозможно достичь никаким иным способом — они будут корректировать и уравновешивать друг друга. Для неуклонного продвижения вперёд Теософскому обществу в Англии необходимо, чтобы им руководили оба этих человека, способных принести ему огромную пользу.

Но председателем должен быть кто-то один. Дело в том, что в вопросах оккультной философии взгляды миссис Кингсфорд принципиально ничем не отличаются (если не брать во внимание отдельные частности) от взглядов м-ра Синнетта, но благодаря тому, что в них явственно слышится отзвук привычных христианскому уху и взору имён и символов, а значит, на них быстрее, чем на взгляды м-ра Синнетта, отзовутся национальный ум и английский дух консерватизма, то по этой причине кандидатура миссис Кингсфорд более удобна с точки зрения успешного руководства нашим движением в Англии. Таким образом — если наши рекомендации и пожелания что-нибудь да значат для членов "Лондонской ложи" — именно ей и должно занять кресло председателя: во всяком случае, на весь следующий год. Пусть же под её руководством члены Ложи предпримут решительные шаги для того, чтобы, демонстрируя личные свои добродетели, как можно скорее пережить тот период непопулярности, с которой в самом начале всегда сталкиваются любые эзотерические учения и любые реформы, и они непременно достигнут успеха. Обществу предстоит оказать важную помощь миру и стать в нём могучей силой, а кроме того, оно может послужить и надёжным каналом для реализации филантропических устремлений его председателя. Уже одна только постоянная и достаточно успешная борьба, которую миссис Кингсфорд ведёт против вивисекции, как и её стойкая позиция в деле защиты вегетарианства, обратили на себя внимание нашего Когана и всех истинных буддистов и адвайтистов — отсюда и решение Маха-Когана в пользу её кандидатуры. Однако поскольку заслуги м-ра Синнетта в нашем добром деле, несомненно, чрезвычайно велики — они пока что гораздо весомее, чем вклад любого другого западного теософа — то поэтому мы и считаем целесообразным предпринять некоторые новые шаги.

Судя по всему, назрела необходимость в создании под руководством м-ра Синнетта и в рамках "Лондонской ложи Т.О." особой группы, в которую должны войти те члены Т.О., которые желают следовать исключительно учениям школы, к которой принадлежим и мы, тибетские Братья, — такая мера необходима для надлежащего изучения и правильного понимания нашей философии, а также в интересах тех людей, весь внутренний склад которых заставляет их черпать эзотерические знания из того источника, который предлагает им северный буддизм, и, помимо этого, для того, чтобы учение это никоим образом не могло быть навязано или предложено тем теософам, которые исповедуют отличные от наших взгляды. Таково, собственно говоря, пожелание Маха-Когана. Весь наш прошлогодний опыт ярко свидетельствует о том, как опасно бывает безрассудно открывать наши священные доктрины неподготовленному миру. А поэтому в необходимых случаях мы готовы потребовать от наших последователей проявлять бо́льшую, чем когда-либо ранее, осторожность при изложении наших тайных учений. Таким образом, многое из тех учений, которые м-р Синнетт и остальные его коллеги по ученичеству могут время от времени получать от нас, должно храниться в совершенной тайне от мира — если наши последователи хотят, чтобы мы и дальше оказывали им свою помощь в этом направлении.

Мне едва ли нужно объяснять, каким образом предложенные изменения должны привести к успеху в деле гармонизации "Лондонской ложи Т.О.". Общепризнано, что своим удивительным успехом в Индии Теософское общество всецело обязано тому, что оно исповедует принцип мудрой и уважительной терпимости к любому чужому мнению и вероисповеданию. Даже сам председатель-учредитель не имеет права прямо или косвенно нарушать свободу мысли самому наискромнейшему члену Т.О. и тем более не вправе делать даже попыток повлиять своим авторитетом на мнения других. И только в тех случаях, когда забывается этот благородный принцип, малейшая тень разногласий способна, подобно жалу скорпиона, поразить искателей одной и той же истины — при иных обстоятельствах вполне честных и искренних людях — самой ядовитой, самой жгучей ненавистью к своим же братьям, столь же искренним и честным.

Несчастные жертвы обмана, произведённого искажённой истиной! — они забывают, а то никогда и не ведают того, что в разноголосице и заключается гармония мироздания. Как в восхитительных фугах бессмертного Моцарта, так и в Теософском обществе две партии всё время противостоят друг другу, образуя гармонический диссонанс, — так на путях вечного движения вперёд одна преследует другую для того, чтобы на пороге желанной цели наконец встретиться и окончательно слиться в единое гармоническое целое, в лейтмотив природы — सत.[60]

Абсолютная справедливость не делает различия между множественным и единичным. Вот почему, выражая благодарность большинству теософов "Лондонской ложи" за их "верность" нам, их незримым учителям, мы в то же самое время должны им напомнить и о том, что их председатель, миссис Кингсфорд, проявляет такую же верность и преданность тому, что является Истиной в её собственных глазах. А ввиду того, что она остаётся верной и преданной своим убеждениям — пусть сегодня и разделяемым незначительным меньшинством членов "Ложи" — то у большинства, возглавляемого нашим представителем в Лондоне, м-ром Синнеттом, нет никаких справедливых оснований для того, чтобы ставить это ей в вину: такая вина является виной лишь в глазах тех, кто готов поступить с ней неоправданно сурово, ведь она категорически не согласна с тем, что якобы намеренно нарушила букву и дух статьи VI Устава Головного теософского общества (см.). Любой теософ на Западе, особенно из числа тех, кто желал бы стать нашим последователем, должен знать и помнить о том, что каждый член нашего Братства привержен одному-единственному принципу: служению абсолютному идеалу справедливости и осуществлению абсолютного правосудия для каждого на практике. И, хоть мы и не можем повторить вслед за христианами: "Воздавай добром за зло", мы говорим вместе с Конфуцием: "Воздавай добром за добро, а за зло —  правосудием".

Таким образом, теософы, разделяющие образ мышления миссис К., — пусть даже они и выступают непримиримыми противниками нас лично, — вправе претендовать (при условии своей полной искренности) точно на такое же уважение и внимание с нашей стороны и со стороны тех членов той же "Ложи", которые придерживаются иных взглядов, как и те, кто вместе с м-ром Синнеттом готовы непреложно следовать исключительно нашему конкретному учению. Строгое выполнение этих правил в жизни всегда будет служить наилучшей гарантией соблюдения интересов всех вовлечённых сторон. Для того чтобы и группа миссис К., и группа м-ра Синнетта могли параллельно двигаться вперёд, необходимо, чтобы ни та, ни другая не вмешивались в вопросы, касающиеся взглядов и прав друг друга. Мы возлагаем большие надежды на работу обеих групп и уверены, что они будут стимулировать деятельность друг друга взаимным искренним и упорным желанием уважать философскую самостоятельность друг друга, сохраняя в то же самое время своё единство в целом, а именно: в верности целям Головного теософского общества, которые должны рассматриваться как нерушимое целое, а также целям Лондонской ложи, представленным с незначительными видоизменениями. Наше желание состоит в том, чтобы Лондонское общество сохраняло своё единство в разнообразии, следуя в этом примеру индийских филиалов, где представители всех различных школ индуизма стремятся изучать эзотерические науки и древнюю мудрость, ничуть не поступаясь при этом собственными убеждениями. Каждый филиал, нередко даже члены одного и того же филиала — в том числе в некоторых случаях и христианские обращённые, — изучает эзотерическую философию по-своему, но при этом всегда сохраняя братскую сплочённость в деле решения общих задач Общества.

Для успешного выполнения этой программы было бы желательно, чтобы управление "Лондонской ложей" осуществлялось, по меньшей мере, четырнадцатью членами Совета: половина из них будет представлять группу, которая открыто исповедует идеи эзотерического христианства во главе с миссис К., а другая половина будет представлять группу, следующую идеям эзотерического буддизма во главе с м-ром С., и при этом все важнейшие текущие вопросы, связанные с деятельностью Ложи, должны будут решаться большинством голосов. Мы прекрасно сознаём, с какими трудностями будет сопряжено такое устройство дел, и отдаём себе в этом ясный отчёт. Однако считаем меру эту совершенно необходимой для возвращения Ложе её былого единства. Структура "Лондонской ложи" нуждается в совершенствовании, и достичь этого будет вполне возможно в том случае, если члены её приложат к тому должные усилия, и такое дружественное разнообразие взглядов укрепит Ложу гораздо сильнее, чем навязанное против воли единство.

Если же ни миссис Кингсфорд, ни м-р Синнетт не согласятся на подобные разногласия в частных вопросах и не пожелают работать в полном соответствии с теми главными целями, что изложены в Уставе Головного общества, то мы не сможем продолжать и дальше содействовать развитию и движению вперёд Лондонской ложи.

К.Х.

7 декабря 1883 г.
Майсур

следующее письмо № 96         предыдущее письмо № 86

 

Письмо № 86[61]

Получено в январе 1884 г.[62]

Ловлю Вас на слове, друг мой. В одном из последних писем "Старушке" Вы выражаете готовность следовать моим советам и выполнять практически всё, о чём бы я ни попросил у Вас. Что ж, пришло Вам время доказать эту добрую волю. И поскольку я сам в данном случае выступаю всего лишь простым исполнителем пожеланий моего Когана, то, надеюсь, и Вам не составит особого труда разделить мою участь и поступить так же, как поступаю я сам.

"Восхитительная" миссис К. должна оставаться председателем[63] — jusqu'à nouvel ordre.[64] Да, признаться, я и сам по прочтении её письма с извинениями в адрес Е.П.Б. не могу сказать, чтобы не согласился со многим, о чём она в этом письме говорит в своё оправдание. Конечно, письмо это во многом является плодом несколько запоздалых размышлений, однако уже само её горячее желание остаться на своём посту оставляет добрые надежды на лучшее будущее для Лондонской ложи, особенно в том случае, если Вы поможете мне осуществить на практике мои рекомендации в соответствии с их истинным духом. И тогда Лондонское теософское общество перестанет быть тем "хвостиком, которым она вертит" куда захочет и как подсказывает ей её фантазия: она сама станет неотрывной частью этого "хвостика" — и тогда чем больше она захочет им вилять, тем будет лучше для вашего Общества. Мне не хотелось бы здесь вдаваться в подробные разъяснения — это окажется делом и долгим, и скучным. Достаточно сказать, что её борьба с вивисекцией и строгое вегетарианство целиком завоевали сердце нашего сурового Учителя. В отличие от нас ему нет никакого дела до каких бы то ни было внешних — да и внутренних — выражений или чувств неуважения к "Махатмам". Так пусть же она и дальше выполняет свой долг перед Обществом, остаётся верной своим принципам, а всё остальное придёт со временем само собой. Она ещё очень молода, а что касается её личного тщеславия и других чисто женских слабостей, то вину за всё это следует скорее возложить на м-ра Мэйтленда и на весь этот греческий хор её восторженных поклонников.

Прилагаемый документ[65] Вам следует передать в запечатанном виде одному из членов Совета или вице-председателей вашего Общества — полагаю, лучше всего для этого годится м-р Ч.К. Мэсси, поскольку он поддерживает самые сердечные дружеские связи с обеими заинтересованными сторонами.[66] Однако окончательный выбор мы оставляем на Ваше собственное усмотрение. Самое главное, Вы должны настоять на том, чтобы документ этот был зачитан на общем собрании, на которое Вам следует собрать как можно больше теософов и как можно раньше. Дело в том, что документ этот в каждой своей складке и в каждой своей букве заключает некую оккультную силу, которая должна охватить собой как можно большее число теософов. О том, что это за сила, Вы, вероятно, сможете догадаться впоследствии по её прямым и косвенным последствиям. А пока что прочитайте его и вновь запечатайте, и при этом постарайтесь избежать излишних вопросов о том, известно ли Вам что-нибудь о его содержании, поскольку знакомство с ним Вы должны сохранить в тайне от всех. В том же случае, если может возникнуть опасная ситуация, при которой Вам пришлось бы отрицать этот факт, то лучше не трогайте этот документ вообще и оставьте его непрочитанным. Ни о чём не беспокойтесь, я буду рядом и всегда приду к Вам на помощь. Как бы то ни было, план действий должен быть следующим: написанный Вашим скромным корреспондентом меморандум должен быть зачитан перед официальным собранием теософов и занесён в протоколы Общества. В нём излагаются наши взгляды на то, как должно осуществляться руководство деятельностью Общества и на какой основе должна строиться его работа. Наше сочувственное отношение к нему будет зависеть от того, насколько полно будет выполнена содержащаяся в нём и глубоко продуманная программа действий.

А теперь обратимся к отдельным Вашим философским вопросам — целиком я ответить на них всё равно не смогу, поскольку сейчас нахожусь в дороге. Мне трудно понять, какого рода соотношения Вы хотите установить между различными стадиями субъективности в девачане и различными состояниями материи. Если предположить, будто эго в девачане проходит через все состояния материи, то тогда мы должны будем заключить, что существование в седьмом состоянии материальности будет уже нирваной, а никаким не девачаном. Человечество — при всём различии уровней своего развития — всё ещё пребывает в условиях трёхмерной материальности. Так почему же мы должны считать, будто в девачане эго может знать целый ряд различных "измерений"?

Немыслимо даже предположить, будто молекулы способны занимать какое-то определённое место в бесконечности. Заблуждение это проистекает из того, что Запад всегда склонен набрасывать некую объективную конструкцию на то, что само по себе является чистейшей субъективностью. Как учит нас книга "Гью-де", пространство и представляет собой саму эту бесконечность. Оно не обладает формой, оно не подвержено никаким изменениям и является абсолютным. Подобно человеческому уму, этому неисчерпаемому генератору идей, Ум универсума, то есть Пространство, также обладает способностью к мыслетворчеству, которое проецируется в объективность в положенные сроки — само же пространство при этом не подвергается ни малейшему воздействию. Да и как показал ваш же Гамильтон,[67] бесконечность никогда не может быть понята, какой бы ряд добавлений вы ни построили. Когда Вы говорите о каком бы то ни было месте в бесконечности, Вы тут же лишаете её всякого величия и сбрасываете со счетов всю её абсолютность и безусловность.

Имеет ли какое-либо значение количество перевоплощений с точки зрения проницательности индивида, его ума или глупости? Мощная тяга к физической жизни может привести ту или иную [человеческую] сущность к некоторому числу перевоплощений, однако не сформировать при этом у неё никаких высших способностей. Всё дело в Законе сродства, который действует через кармический импульс, присущий тому или иному эго и определяющий всё его будущее существование. Если вдуматься в закон наследственности, который Дарвин вывел применительно к телу, то нетрудно заметить, что стремящееся к новому воплощению эго может в момент очередного рождения на земле притягиваться к телу, рождающемуся в семье, которая проявляет те же самые склонности, что и перевоплощающаяся Сущность.

Не стоит сожалеть о тех ограничениях, которые я наложил на м-ра Ч.К. Мэсси. Можно его поправить и разъяснить ему вопросы по какому-то одному пункту, но это всё равно приводит его к ещё большему непониманию в каких-то других вопросах, которые снова и снова рождает его подозрительный и мятущийся ум. Есть в нём что-то от мизантропа, в этом Вашем друге. Ум его омрачают чёрные сомнения, и психологическое состояние его вызывает искреннюю жалость. Все былые его ярчайшие устремления уже угасли, и буддхическая (не буддийская) эволюция в нём остановилась. Позаботьтесь же о нём сами, коли он не в силах сделать это самостоятельно! Жертва собственных иллюзий, он катится по наклонной плоскости, всё глубже и глубже впадая в духовное ничтожество, и вполне возможно, что уже очень скоро он начнёт искать прибежище от мира и самого себя в теологии — той самой теологии, которую когда-то готов был страстно презирать. Для его спасения были предприняты все дозволительные средства — особенно со стороны Олкотта, который, как Вам известно, из чувства искренней братской любви пытался пробиться к его сердцу своими страстными увещеваниями. Бедный, бедный он человек, несчастная жертва обмана! Послушать его, так все мои письма написаны Е.П.Б., и он пребывает в полном убеждении, будто все мысли "обжуленного м-ра Киддла" я взял прямо из её головы! Оставим же его с миром, пусть остаётся таким, как есть.

Друг наш Сэмюэл Уорд жалуется на то, что друг его Эллис пребывает в глубокой печали. Дело это уже касается меня самого, а значит, по своём возвращении я должен, очевидно, буду позаботиться о том, чтобы пара рогов — "заветная пара рогов" — не была подобрана каким-нибудь случайно проходящим караваном в том месте, где была естественным образом сброшена животным. "Дядюшка Сэм" едва ли может рассчитывать на мою помощь его другу каким-то иным способом: Вы-то ведь, пожалуй, и сами не хотели бы, чтобы я отправился на место с ружьём за плечами и похоронил Ваш "Эзотерический буддизм" у подножия скалистого обиталища серн!

Мне очень жаль, что Вы взяли на себя труд написать мне о Брэдлафе. Я хорошо знаю и его самого, и его соавтора. В характере его есть немало черт, которые вызывают у меня глубокое уважение. Он вовсе не аморален, и кто бы что ни сказал в пользу или против него, включая миссис К. и даже Вас, ничто не способно ни изменить, ни даже повлиять на моё мнение о них обоих — о нём самом и о миссис Безант. И, тем не менее, они опубликовали пакостную и по своим последствиям чрезвычайно пагубную книгу, "Плоды философии",[68] — какими бы благородными и человеколюбивыми соображениями они ни руководствовались, опубликовав сей труд. Мне жаль, очень жаль, дорогой мой друг, что вынужден столь широко разойтись с Вами во взглядах в этом вопросе. Мне очень не хотелось бы продолжать с Вами эту неприятную дискуссию. Е.П.Б., как обычно, с грехом пополам пересказала миссис К. то, что ей было велено, но главную мысль в целом передала ей верно. Я не читал этой книги — и не собираюсь этого делать, но я отчётливо вижу перед собой нечистый её дух и грубую ауру, а потому хочу повторить ещё раз, что предлагаемые в книге рекомендации, с моей точки зрения, омерзительны, это скорее плоды Содома и Гоморры, чем философии: их книга оскверняет само это слово. Чем скорее мы оставим эту тему, тем будет лучше.

А теперь мне пора отправляться в путь. Дорога меня ждёт долгая и нудная, а задача моя почти невыполнима. Но какое-то благо всё же будет сделано.

Всегда искренне Ваш,
К.Х.

следующее письмо № 85         предыдущее письмо № 93

 

Письмо № 87[69]

Посылаю свои приветствия Лондонской ложе Теософского общества!

Поскольку телеграммы, отправленные в адрес миссис Кингсфорд и м-ра Синнетта,[70] а также моё письмо из Майсура,[71] не встретили полного понимания, мне Махакоганом велено рекомендовать вам отложить ежегодные выборы,[72] с тем чтобы избегнуть какой-либо спешки и получить дополнительное время для обдумывания настоящего письма. После того холодного приёма, который 16 декабря был оказан членами Л.Л.Т.О. предложению, содержащемуся на с. 29 напечатанного текста конфиденциального циркулярного письма, составленного миссис Кингсфорд и м-ром Мэйтлендом (см. опубликованные последним "Замечания и предложения"[73]), а именно по вопросу формирования отдельной группы в рамках общей Ложи Т.О. — а предложение это было если и не идентично по предложенным практическим методам, то вполне созвучно по своему существу тем мыслям, которые я набросал в своём письме от 7 декабря — с одной стороны, и ввиду возникновения недопонимания, ложных надежд и неудовольствия, с другой, отсрочка была признана совершенно необходимой.

Как и подразумевалось в моём последнем письме, на день получения вышеупомянутого сообщения самый главный вопрос повестки дня заключался не в том, какой характер, буквальный или аллегорический, носит последняя книга м-ра Синнетта, а в том, сохраняют ли председатель и её коллега верность по отношению к нам, в ком многие из вас пожелали видеть своих Учителей эзотерических знаний. Исходя из этой точки зрения — а никаких других жалоб на тот момент (21 октября) не поступило, — возникла настоятельная необходимость в том, чтобы, — выражаясь мудрыми словами миссис Кингсфорд, которые сами по себе представляют собой не что иное, как отзвук голоса самого Татхагаты, — следовать принципу отделения "имён авторитетов, как былых когда-то в прошлом, так и ныне живущих, от собственно абстрактных принципов" (см. инаугурационную речь председателя от 21 октября 1883 г.). Вопрос этот вполне справедлив, и уже сама неосведомленность миссис Кингсфорд о нашем подлинном характере, о наших учениях и о положении, которое мы занимаем (а всё это подспудно и привело её к некоторым неодобрительным замечаниям в адрес пишущего эти строки и его коллег) лишила эти личные наши обстоятельства сколь-нибудь значащего веса в вопросе о её повторном избрании. Всё это вкупе с тем, что она и сама по себе представляет собой немалую ценность, как и милосердие, которое она проявляет по отношению к несчастным животным, а также учитывая то обстоятельство, что она попросила мадам Е.П. Блаватскую "передать моё (её) письмо Кутхуми", делает целесообразным возвращение к прежней линии действий.[74]

Истинную же подоплёку принятия столь необычной, если не сказать диктаторской,[75] меры, как вмешательство в исключительные избирательные права самостоятельного филиала, кое-кому из вас, вероятно, могут подсказать события, происшедшие с момента отправки упомянутых телеграмм. Время само порой способно обезвредить тягчайшее зло, ускоряя наступление кризиса.

Кроме того, ваш председатель (ссылаясь на прочитанное ею моё частное письмо м-ру Уорду), в своей речи говорит, что писал я его, как она полагает, "совершенно не зная о реальном положении вещей, что и не удивительно". Может быть, мы так же ничего не знали и о готовящейся перепечатке "Письма, частного и конфиденциального", распространённого затем среди членов Лондонской ложи Т.О. 16 декабря? Так что теперь ей не стоит особенно удивляться, если она узнает, что именно это "Письмо" в корне и решило всё дело.

Всегда твёрдо придерживаясь принципа беспристрастной справедливости, мы сейчас видим свой долг не в том, чтобы подтвердить букву нашего решения о её повторном избрании, а в том, чтобы добавить к нему несколько положений, которые тем самым исключат любую возможность превратного понимания со стороны председателя и членов Ложи вопроса, касающегося наших взаимных позиций. У нас никогда и в мыслях не было выстраивать новую иерархию во имя будущего угнетения мира, запутавшегося в сетях духовенства. Как тогда, так и сейчас, мы хотим донести до вас мысль о том, что вполне можно быть активным и полезным членом Общества, не обязуясь при этом становиться нашим последователем или единоверцем.

Но именно потому, что принципа этого должна придерживаться каждая из сторон, мы (при всём своём личном желании, чтобы на пост председателя была вновь избрана именно она) полагаем — и объявляем об этом во всеуслышание, — что у нас нет никакого права влиять на свободу воли членов Т.О. как в этом, так и в любом другом вопросе. Подобное вмешательство явилось бы вопиющим нарушением главного закона эзотеризма, состоящего в том, что личное психическое развитие всегда следует за соответственным наращением собственных усилий и является свидетельством накопления личных заслуг. Кроме того, судя по поступающим к нам сведениям о последствиях "инцидента между Кингсфорд и Синнеттом", среди членов Т.О. наблюдается серьёзный раскол. Ввиду этого я считаю невозможным для себя пойти навстречу некоторым пожеланиям миссис Кингсфорд, которые она высказала в своих письмах мадам Блаватской.

Если м-р Мэсси и м-р Уорд выражают свою "безусловную поддержку и симпатию" миссис Кингсфорд, то весьма значительное большинство членов Т.О., похоже, готово отдать свои голоса за м-ра Синнетта. Поэтому действуй я так, как предлагает м-р Мэсси, — а судя по тому, что писала миссис Кингсфорд в своём письме от 20 декабря, по его мнению, "одного слова от Махатмы К.Х. было бы вполне достаточно, чтобы склонить м-ра Синнетта к моей точке зрения на данный вопрос и установить между ним и Ложей самые сердечные отношения и взаимопонимание" — то мне пришлось бы, по сути дела, выступить в роли эдакого папы римского, столь мало почитаемого в её глазах, да ещё и весьма несправедливого и деспотичного в придачу. Вот тогда-то я действительно подставил бы и себя самого, и м-ра Синнетта под огонь справедливой критики, причём критики более жёсткой, чем даже то, что она говорила в своей инаугурационной речи — например, в ряде тех примечательных высказываний, где она подтверждает, что "не доверяет никаким ссылкам на авторитеты".

Человек, который только что сказал: "С печалью и тревогой я наблюдаю за тем, как Теософское общество в своей работе всё чаще и чаще склоняется к таким методам, как . . . восторженное преклонение перед отдельными людьми и перед авторитетом личностей, . . . в результате чего возникает лишь раболепное поклонение героическим персонам . . . У нас слишком много говорят об Адептах, наших "Учителях" и проч. . . . Слишком уж большой вес приписывается их словам, делам и проч." — не должен был бы просить меня ни о каком вмешательстве даже в том случае, если бы полностью был уверен, что верный мой друг, м-р Синнетт, не стал бы возражать против этого. Уступи я только пожеланию миссис Кингсфорд назначить её "апостолом восточного и западного эзотеризма", попробуй я только ради повторного её избрания надавить хотя бы на одного её оппонента или, воспользовавшись несгибаемой верой в меня м-ра Синнетта, попытайся я только повлиять на его будущее отношение к ней самой и к движению в целом, и вот тогда-то меня с полным правом и можно было бы окрестить "оракулом теософов" и поставить в один ряд с "Джо Смитом из Церкви святых последнего дня[76] или Томасом Лейком Харрисом"[77] в качестве эдакого трансцендентального объединителя двух миров.

Не могу поверить, чтобы человек, который всего лишь парой дней раньше утверждал: "Наша мудрая и истинная линия в теософии состоит вовсе не в том, чтобы возводить на престол новых римских пап и заводить себе новых "Владык" и Учителей," — теперь, когда дело касается его лично, мог бы искать протекции и взывать к помощи "авторитета", вся власть которого проистекает якобы лишь из безоговорочного отказа человека от права мыслить самостоятельно. И поскольку я склонен приписать это пожелание миссис Кингсфорд лишь её незнанию подлинного отношения к ней со стороны некоторых её коллег, вероятно, скрывающих его сейчас под маской искусного притворства, свойственного цивилизованному образу жизни на Западе, то я рекомендовал бы и ей самой, и всем другим членам Т.О., вовлечённым в развернувшийся спор, прибегнуть к тайному голосованию, с помощью которого каждый человек сможет выразить своё желание, не рискуя при этом навлечь на себя обвинение в нарушении правил учтивости. Для этого им достаточно воспользоваться правами, предусмотренными в конце статьи 3 их Устава.

И ещё одно важное соображение. Как бы мало нам ни было дела до того, насколько податливы оказываются члены Общества по отношению лично к нам, общепризнанным наставникам основателей Головного теософского общества, мы не можем одобрить и никогда не потерпим со стороны ни одного члена какого бы то ни было филиала отклонения от фундаментальных принципов, исповедуемых Головным обществом. Устав головной организации должен подкрепляться уставами всех образующих её филиалов при условии, что те не нарушают трёх главных заявленных целей всей организации. Как доказывает опыт Головного общества, эффективность любого филиала если не целиком, то в значительной мере зависит от преданности делу, благоразумия и рвения их председателей и секретарей, и как бы их коллеги ни помогали им, эффективность деятельности их групп находится в пропорциональной зависимости от деятельности упомянутых должностных лиц.

В заключение я должен ещё раз повторить, что именно для приостановки всяких шагов в деле повторного избрания миссис Кингсфорд до устранения любых кривотолков, возникших после моего предыдущего сообщения, я и рекомендовал отложить ежегодные выборы в вашей Ложе до получения от меня этого письма. Кроме того, поскольку уже в самое ближайшее время в Англию должен прибыть председатель-основатель Т.О., который хорошо знаком с нашей точкой зрения и пользуется у нас полным доверием, мы не видим никаких причин для спешки в этом вопросе. Он достаточно подробно осведомлен о сложившемся положении дел и по своём прибытии сможет объективно разобраться с этим и другими вопросами как человек, представляющий одновременно и своего Учителя, и интересы Общества.

(Написано по указанию моего высокочтимого
Гуру Дэвы, Махатмы К )
भोलदेव शर्मा  [78]

Было бы разумным зачитать это письмо членам Ложи, включая и миссис Кингсфорд, накануне назначенного дня выборов. Я бы хотел, чтобы Вам, по возможности, удалось предотвратить разыгрывание очередного "спектакля". Подобные сенсационные сюрпризы вполне естественны в политике, где партии образуются из числа таких приверженцев, которые испытывают душевный подъём от участия в партийных интригах, но их больно наблюдать в среде людей, заявляющих о своей готовности посвятить свою жизнь самым судьбоносным вопросам, влияющим на человеческие интересы. Пусть низкие натуры дерутся между собой, если им того хочется, мудрые же обговаривают свои разногласия в духе взаимной терпимости.

К.Х.

Комментарии и замечания к книге "Эзотерический буддизм", принадлежащие перу м-ра Мэйтленда, получили подробные ответы со стороны Субба Роу и одного ещё более крупного учёного.[79] Ответы эти будут отправлены на следующей неделе в виде брошюр, и мы просим м-ра Синнетта распространить их среди членов Ложи, особенно среди тех, кто оказался задет содержащейся там критикой.

следующее письмо № 94         предыдущее письмо № 84

 

——————————

 

Раздел 6:
Спиритуализм и феномены

Письмо № 88[80]

Короткая записка, полученная в Аллахабаде во время пребывания там Олкотта и Бхавани Рао

Мой добрый друг! Нам никакого труда не составляет производить феномены в тех случаях, когда для этого существуют необходимые условия. К примеру, магнетизм Олкотта после шести лет очищения достиг высокой степени созвучности с нашим в физическом отношении и продолжает всё больше и больше сближаться с нашим в нравственном смысле. Дамодару и Бхавани Рао такое созвучие дано от рождения, а потому и ауры их не только не препятствуют, но способствуют проведению феноменальных опытов. Со временем то же случится и с Вами — всё зависит только от Вас. Производить же феномены, насилуя природу, в условиях, когда для этого не сложилось благоприятных магнетических и прочих условий, нам строжайше запрещено — как запрещено какому-нибудь банковскому кассиру тратить на собственные нужды деньги, которые не принадлежат, а лишь доверены ему. М-р Хьюм никак не может этого понять, а потому и "негодует" на то, что все опыты, которые он тайно подготовил для нас, целиком провалились. Дело в том, что они требовали для себя вдесятеро большей затраты энергии, поскольку были окружены им далеко не самой чистой аурой — аурой, насыщенной токами неверия, гнева и предвкушения того, как жестоко он посмеётся над ними. Даже то, что было сделано для Вас сейчас, когда Вы находитесь так далеко от Главной штаб-квартиры, могло бы оказаться совершенно невозможным, если бы не тот благоприятный магнетизм, который принесли с собой О. и Б.Р. — и большего сделать я был не в силах.

К.Х.

P.S. Пожалуй, я мог бы даже проставить сегодняшнюю дату: 11 марта 1882 г.

 

следующее письмо № 144         предыдущее письмо № 120

 

Письмо № 89[81]

Получено в Аллахабаде 24 марта 1882 г.

Частное

Мой добрый друг, посылая Вам это письмо, я не стану в очередной раз подтверждать справедливость всех тех возражений, которые мы с полным правом могли бы высказать в адрес спиритуалистических феноменов и их медиумов. Свой долг мы выполнили, но поскольку этот голос истины прозвучал по такому каналу, который мало кому нравится,[82] то он и был объявлен фальшивкой, как и сам оккультизм в целом. Время для споров прошло, и уже близок час, когда мир убедится в том, что оккультные науки — это не "чистейший предрассудок", как, по словам д-ра Р. Чемберса,[83] мир склонен полагать, а являются разъяснителем и сокрушителем всех существующих предрассудков. По причинам, которые Вы наверняка одобрите, — хотя поначалу резоны эти Вы, возможно, сочтёте и несправедливыми (по отношению к Вам лично), я решился сделать впервые то, чего до сих пор никогда не делал, а именно: предстать в другой форме, а вернее, в другом образе. А потому Вы не должны держать зла на Эглингтона[84] за то, что он будет иметь удовольствие лицезреть меня лично и говорить со мной — пусть эта встреча со мной и результаты моего посещения его на борту "Веги" "ошеломят его до глубины души". Случится это в ночь с 21 на 22 число этого месяца, и, когда Вы будете читать эти строки, то всё уже станет "видением прошлого", если Олкотт отправит Вам это письмо сегодня.

"Всё в мире окутано тайной, а мы разъясняем одни тайны, подбрасывая взамен них другие" — вот что, вероятно, Вы могли бы подумать сейчас. Ну-ну, уж для Вас-то, заранее извещённого обо всём, это не станет никакой тайной, ведь по целому ряду причин — более или менее очевидных — я Вам доверяю. А потому и говорю Вам открыто, что, во-первых, хочу избавить Вас от чувства невольной зависти (странное слово, не правда ли?), когда Вы услышите обо всей этой истории. Ведь перед ним предстанет не настоящий К.Х., а некто, совершенно отличный от него, хотя всё-таки это будет всё тот же К.Х., а потому не должны питать и никакого чувства обиды на своего загималайского друга. Во-вторых, я хочу избавить несчастного парня от любых подозрений в хвастовстве, а в-третьих — и это самое главное, хотя я и говорю об этом в последнюю очередь — я хочу, чтобы теософия и её приверженцы смогли наконец полностью очистить себя от всех сомнений.

Сейчас Эглингтон возвращается на родину, и, прибудь он туда, так ничего и не узнав о Братьях, для бедной старой Е.П.Б. и Г.С.О. настал бы горький день, ведь стало бы ясно, что они не прошли испытания. М-р Хьюм уже попрекал нас за то, что мы так и не предстали перед Эглингтоном. Он осыпал нас насмешками и подзуживал нас явиться воочию Ферну и прочим. По причинам, которые он, возможно, понимает, а возможно, нет, — но Вы-то понимаете, о чём я говорю, — мы не могли, а вернее, не пожелали сделать этого, пока Э. находился в Индии. По не менее веским основаниям мы запретили и Е.П.Б. вступать в какую-либо переписку с ним и, вообще, велели говорить о нём как можно меньше на страницах "Теософиста". Теперь же, когда он покинул страну и 22 числа будет находиться за сотни миль от неё в открытом море, а значит, и никакого подозрения в мошенничестве не сможет пасть ни на одного из нас, время для эксперимента приспело. Он хочет подвергнуть испытанию её — однако сам будет подвергнут испытанию.

Так что, верный мой друг и единомышленник, будьте готовым к грядущим событиям. Я-то посоветую Эглингтону со своей стороны порекомендовать миссис Гордон вести себя благоразумно, но поскольку эта милая сударыня может зайти так далеко, что поймёт всё à la lettre,[85] то я загодя вручаю Вам такую для неё буллу, которая позволит ей развязать язык.

Теперь что касается Хьюма. Да, он изрядно потрудился для нас и, разумеется, имеет право — пока что — претендовать на внимание к себе с нашей стороны. Я был бы и рад написать ему сам, но вид знакомого ему почерка может произвести в его настроении поворот — к худшему — прежде, чем он даст себе труд прочитать то, что я собираюсь ему сказать. Не могли бы Вы оказать мне любезность и взять на себя деликатную задачу сообщить ему всё то, о чём я пишу Вам сейчас? Передайте ему, что есть люди — наши враги, — которые только и ждут случая, чтобы поймать "Старушку" на обмане, заманить её, так сказать, в ловушку, и что по этой самой причине я твёрдо и решил подвести под всем этим вопросом черту раз и навсегда, чтобы более к нему никогда не возвращаться. Скажите ему, что, следуя его предложению и совету, я, К.Х., предстану перед Эглингтону in propria persona[86] и in actu[87] в море в ночь с 21 на 22 число этого месяца и что если мне удастся образумить этого неверующего, отрицающего существование "Братьев", то миссис Гордон и её супруг будут извещены о сем факте незамедлительно. Вот и всё. Мы намеренно выжидали с нашим экспериментом, пока он не покинет страну. А вот теперь мы намерены действовать.

Всегда Ваш,
К.Х.

Вплоть до 25 марта[88] м-р Синнетт должен будет хранить мёртвое молчание — как будто он уже умер, что и случится через семь десятков лет.[89] Ни одна живая душа, кроме любезной Вашей супруги, миссис С., не должна знать ни слова об этом письме. В этом я рассчитываю на нашу дружбу, которая сейчас подвергается серьёзному испытанию. М-ру Хьюму Вы можете написать уже прямо сейчас с тем расчётом, чтобы письмо Ваше было им получено не ранее полудня 24 числа. Всё будущее Ваше сейчас зависит от одного этого — Вашего молчания.

К.Х.

следующее письмо № 100         предыдущее письмо № 35

 

Письмо № 90[90]

Университетский Колледж, Лондон. WC
25 ноября 1881 г.

Дорогой мой Синнетт!

Мне следовало бы ещё раньше ответить на Ваше письмо, но я это делаю с опозданием только теперь, после того как имел удовольствие побеседовать с миссис Синнетт. Да, такая беседа имела место, и она оставила у меня самое приятное впечатление. Она, как Вы и предуведомили меня, глубоко убеждена в реальности всего того, что ей довелось видеть и слышать. Как и я сам, она не знает, что и думать об этой последней странности: я имею в виду опыт общения с моим духом. Право, даже не знаю, что можно сказать по этому поводу. Дело в том, что невозможно связать реальные факты с представленным объяснением, а на Ваши слова о том, что "Братья не могут чего-то не знать . . . не могут ошибаться", я могу дать только один ответ: в моём случае они, вне всякого сомнения, и не знают, и ошибаются.

Конечно, всё это можно было бы назвать моим сугубо личным мнением, если бы я не располагал неразрывной цепочкой документальных и иных доказательств, которая тянется в абсолютной последовательности от самого первого появления Императора вплоть до вчерашних событий. Это всё — точно датированные сообщения, пометки и записи, которые говорят сами за себя, и существо их подтверждается осведомленностью моих друзей, которые имеют прямое отношение ко всему этому делу.

Когда "Старушка" впервые намекнула на существование некой связи между "Ложей" и мной, я тут же обсудил всё это с Императором и с тех пор снова и снова ставил перед ним тот же самый вопрос. Вот одна из моих записей тех дней:

24 декабря 1876 г.

"Я задал несколько вопросов в связи с полученным от Е.П.Б. письмом, в котором она отвечает на одно из моих предыдущих писем так: "Если у Вас сложилось глубокое убеждение в том, что я Вас не поняла, то это значит, что Вас подвели и собственная Ваша интуиция, и собственный медиумизм . . . Я никогда не утверждала, будто за Императора Вы по ошибке приняли какого-то иного духа. Когда знаешь его, то уже больше ни с кем не спутаешь. Он знает, и да будет благословенно его имя во веки веков. Вы просите объективных доказательств существования Ложи. Но ведь у Вас есть И[мператор], так спросите его, правду ли я Вам говорю?"

На это последовал длинный и точный ответ. Среди прочего, в нём говорилось и следующее (Император всегда говорит о себе во множественном числе): Почему?

"Мы уже говорили Вам о том, что американские друзья Ваши не понимают ни Вашего характера, ни того, чему Вы уже научились и какой духовный опыт переживаете . . . До сих пор это защищало Вас и помогало интуиции оставаться Вам верным подспорьем. Мы не можем сказать (!), насколько верны те сведения о Вас, которые способны сообщить Вашему корреспонденту люди, поддерживающие общение с нею. Насколько нам известно, им это едва ли под силу, хотя кое-кто из них и обладает способностями мага. Но даже и такой не способен Вас понять. (!!) Я попытаю ещё одного честного медиума — Эглингтона, когда он уедет, и посмотрим, что из этого получится. Ради Общества я готов пойти даже на это. Мы с ним трудимся в разных сферах, и ему нет никакого дела до Вашей внутренней жизни. Если кто-то из них и обладает подлинной силой, то до сих пор они не слишком охотно пользовались ею. Мы не понимаем, было ли всё подстроено нарочно так, будто это от нас самих исходят некие сведения. Похоже, что за упомянутым Вами намёком не стоит ничего серьёзного. Мы можем со всей ясностью заявить Вам, что никогда не сообщались с Вашим другом на эту тему. Она никоим образом не знакома с нами, а мы ничего не знаем об этой Ложе или Братстве . . . "

[В отношении того, что я мог по ошибке принять за Императора какого-то духа-самозванца, мне было сказано следующее]

"Разумеется, Вы не могли бы спутать нас ни с одним другим духом. Мы являемся именно тем, кем и открылись перед Вами, и не являемся никем иным, и ни имя наше, ни присутствие не могут быть присвоены никем другим. Всё это время мы неизменно выступали Вашим Хранителем, и никто другой не может занять нашего места". Да, 6-е принципы невозможно подменить.

И так далее — причём без единой ошибки. Могу сообщить Вам также и то, что и при нашей первой встрече, и много раз спустя Император заявлял мне следующее: он оставался со мной всю мою жизнь, хотя я и не сознавал его присутствия, и так было до того самого дня, когда он открылся мне —  само собой разумеется, не на Афоне, (?) а совсем в другом месте и совсем другим способом.

Гармоничное развитие моих медиумических способностей не прерывалось ни на минуту. В нём нет ни одного пробела. С объективным медиумизмом давно покончено, ибо во мне открылось внутреннее ощущение духа. Буквально вчера я потребовал и получил от Импер., которого я ясно видел и слышал перед собой,*[91] точное и безусловное подтверждение того, о чём он столь часто повторял мне и раньше, и теперь мне просто стыдно требовать от него новых заверений. Каким бы ни оказалось окончательное объяснение, будьте покойны, уже не осталось ни малейшей тени сомнения в том, что он не только не является одним из Братьев, но и ведать не ведает ничего о подобных существах. (1)

К Вашему предостережению о том, что я иду по ложному пути, коли полагаю, будто это одна из выдуманных "Старушкой" историй, я прислушался: так действительно можно совсем уж оторваться от земли, строя самые безумные версии на этот счёт — но зачем бы я тогда все эти годы защищал её от всякого рода клеветы, если бы допускал, что она способна на столь банальное жульничество?

Однако, с другой стороны, Ваш критический склад ума не может не замечать того обстоятельства, что подобное её утверждение в свете приведённых мною ясных и неопровержимых свидетельств, должно получить какое-то доказательство, чтобы можно было отнестись к нему с более-менее серьёзным вниманием. Увы, но факт остаётся фактом: слова её не только ничуть не сообразуются с реальностью, но и приводимые ею аргументы ровно те же самые, что я сам же ранее и перечислил: все приведённые ею догадки до смешного столь далеки от истины — а свидетельствами на этот счёт располагаю не я один — что вывод напрашивается сам собой: всё это не что иное, как пустые домыслы.

Такова негативистская, разоблачительная сторона возможной критики. А что же положительные доказательства? Какие из них можно привести в пользу её слов? Ни одного. О чём здесь можно говорить? О Брате, который обратил на меня свой взор, когда я был в Афоне, и присвоил себе стиль изложения и титул Императора? И что он мне сказал, что сообщил? Когда и где он появился, и как он это может доказать? Что ж, если и состоится с ним тот долгий разговор, о котором он говорит, то посмотрим, сможет ли он столь уж убедительно опровергнуть вывод, о котором я сказал выше.

В противном случае любой здравомыслящий человек поймёт, к какому заключению он должен прийти.

Прошу простить меня за то, что так задержался на этом вопросе. Я отчётливо понимаю, что оказался на распутье: боюсь, "Фрагменты оккультной истины" свидетельствуют о весьма грустном обстоятельстве — спиритуализм и оккультизм вместе никогда не сойдутся. Мне до глубины души было бы жаль, если бы вдруг оказалось, что время своё и силы Вы потратили впустую на то, что не может доказательно опираться на Истину. Отсюда и это моё желание расставить все точки над "i". А иначе я не счёл бы для себя достойным даже касаться этой темы. Как Вы сами заметили, когда мы говорили о "Старушке", "всмотритесь же в те основания, на которых я строю своё мнение".

С сердечными пожеланиями всего наилучшего,

Всегда Ваш,
У. Стейнтон Мозес

*Точно так же русской девочке-медиуму являлась мадам Лебендорф[92] . . . Точно так же и Эдварду Мэйтленду — столь же правдивому, честному и искреннему, как и С. М., сейчас являются Иисус и Иоанн Креститель. Однако ни первый, ни второй даже не догадываются, что тот — другой — Иоанн Креститель никогда и слышать не слышал ни о каком Иисусе, представляющем собой не конкретного живого человека той эпохи, а некую духовную абстракцию. Видит же Э. Мэйтленд и Гермеса I, и Гермеса II, и пророка Илию, и проч.? И, наконец, разве уверенность миссис Кингсфорд в том, что она узрела Бога и говорила с Ним, так уж сильно отличается от уверенности С.М. в отношении +?! И случилось это буквально через несколько вечеров после того, как она беседовала с духом собаки и даже получила от него письменное послание! Перечитайте, перечитайте, друг мой, "Душу" Мэйтленда ещё раз (сс. 180, 194, 239, 240, а также 267-268-269 и далее). А кто же может быть чище и правдивее, чем эта женщина и Мэйтленд?! Тайна, тайна — воскликнете Вы. Неведение — ответим мы: мы сами творим себе то, во что веруем и что хотим узреть.

(1) Одним из Братьев? Да знает ли он (и Вы сами), что́ понимается под словом "Брат"? Да знает ли он, что мы понимаем под терминами "Дхьян-Коган" или "планетарные Духи", под развоплощёнными и воплощёнными "Лха"? Под ______? Но пусть пока что для всех вас это остаётся простым томлением духа.

Письмо моё носит чисто приватный характер. Вы можете воспользоваться моей аргументацией, но не ссылайтесь на меня как на авторитетный источник и не упоминайте моего имени. Всё Вам будет разъяснено, будьте покойны. Живой Брат может являть себя другим и проявлять фактическое незнание о многих вещах. Но здесь Дух, всеведущий планетарный Дух, оказывается, совершенно не знает о том, что происходит вокруг него: чрезвычайно странно.

следующее письмо № 38         предыдущее письмо № 114

 

Письмо № 91a[93]

Получено в Аллахабаде зимой 1883 г.

"Записка К.Х. для Олкотта — отправлена О. мне. Получена в начале января 1883 г."

Прочитайте прилагаемое письмо от Ч.К.М., мобилизуйте всю свою память и затем расскажите Синнетту всю правду о моём послании в отношении тех 100 фунтов, которое я направил Вам в Лондон в присутствии миссис Биллинг и Упасики.[94] Не забудьте сообщить ему об обстоятельствах, при которых я говорил тогда. Письмо Ч.К.М. не показывайте Е.П.Б., а отошлите его в Аллахабад со своими замечаниями.

К.Х.

следующее письмо № 91b         предыдущее письмо № 57

  

Письмо № 91b[95]

"Получено в Аллахабаде в начале января 1883 г. О подозрениях Мэсси и о моём письме Олкотту"

Я вскрыл письма от Ч.К.М. и от Вас и отдал первое Олкотту для ответа. Итак, с первой половиной "сокрушительного" обвинения покончено, и дело получило вполне естественное объяснение. Бедная женщина![96] Её непрерывно и остро гнетёт одна и та же не выходящая из головы мысль —  Дело и Общество, — и даже в её обычной небрежности, в провалах памяти, в забывчивости и в рассеянности пытаются усмотреть какие-то преступные намерения. Прибегнув снова к "осмосу", я вскрыл его ответное письмо, чтобы затем вернуть его с дополнительным разъяснением, которое должно исходить от меня лично.

Вывод, который делает м-р Мэсси об "отсутствии дара предвидения у адептов", ссылаясь при этом на ряд отмеченных им случаев неудач в теософском движении, — это не что иное, как очередное проявление всё того же застарелого заблуждения, будто это мы сами руководим отбором членов Т.О., а также всеми действиями Основателей и чела! Сколько раз уже это было опровергнуто и — мне думается — достаточно понятно разъяснено Вам в моём письме из Дарджилинга,[97] но критики наши никак не могут отцепиться от собственной версии, невзирая ни на что. Мы не имеем никакого отношения к указанным событиям и не осуществляем никакого общего ими руководства: Вы просто посмотрите на тот ряд имён, который он приводит, и Вы увидите, что каждый из этих людей сыграл существенную роль в том, что упомянутые события привели именно к тем последствиям, к которым привели.

Харричанд[98] потянул новоприбывшую группу в Бомбей, хотя ранее предполагалось, что она должна была отправиться в Мадрас — а на том этапе развития теософского движения обстоятельство это могло иметь для него самые роковые последствия. Английского колорита событиям добавили Уимбридж и мисс Бэйтс,[99] которые с самого начала принесли немало "пользы", спровоцировав злобные нападки в прессе на Основателей, что не могло не иметь соответствующих последствий. Даянанд придал движению национально-арийский привкус. И, наконец, м-р Хьюм — уже и сейчас тайный враг нашего дела, но вполне способный стать и врагом явным — весьма "помог" движению своим влиянием, и "помощь" эту он невольно будет продолжать нам оказывать — последствиями своего перехода на сторону противников. Во всех этих перечисленных случаях каждому отдельно взятому предателю и изменнику давался шанс, и если бы не их нравственная нечистоплотность, то каждый из них мог бы благими делами неисчислимо обогатить свою личную карму.

Что же касается миссис Биллинг,[100] то она — медиум, и этим всё сказано. Кроме того, она наичестнейшая, если не самая лучшая, из всех медиумов. Разве не видел м-р Мэсси её ответа бостонскому медиуму, миссис Симпсон? А если видел, то каким образом эти вопросы — весьма компрометирующие пророчицу и ясновидящую из Новой Англии — могут ставиться в вину миссис Биллинг? Могут задать вопрос: почему, если она такая уж честная, миссис Биллинг не разоблачила всех подобных лжемедиумов pro bono publico?[101] Да ведь она не раз предостерегала своих друзей. Результат: "друзья" отвернулись от неё, а сама она заработала себе репутацию клеветницы, "Иуды". Пыталась она действовать (не напрямую) и в деле мисс Кук (младшей). Спросите у м-ра Мэси, помнит ли он, что́ он сам думал по этому поводу в 1879 году — в ходе своего расследования феномена материализации этой юной дамы, — когда миссис Биллинг осторожными намёками, а Е.П.Б. напрямую говорили ему, что он ошибается и за подлинный "дух" на самом деле принимает просто кусок белого муслина.

В том вашем мире, где царствует майя и где с калейдоскопической быстротой меняются настроения, истина оказывается не слишком-то ходким товаром на рынке. Да, она пользуется сезонным спросом, но все эти периоды слишком быстро кончаются. В одном только её [миссис Биллинг — перев.] мизинце умещается столько драгоценных достоинств и честности, сколько не найдётся и у всех вместе взятых медиумов, пользующихся самой безупречной репутацией. Она сохраняла верность Обществу с самого дня своего вступления в него, а её нью-йоркские комнаты служат для наших теософов центром притяжения и местом их собраний. Верность же эта стоила ей потери расположения со стороны многих возможных покровителей. Но и она, если только за ней перестанет внимательно приглядывать "Ски", вполне может и предать — ровно потому, что она медиум, — однако она едва ли пойдёт на это. В обычном же своём состоянии она неспособна ни на ложь, ни на обман.

Я терпеть не могу вдаваться в подробности всех тех феноменов, которые в то или другое время могли производиться в прошлом. Всё это — игрушки для новичков, и если порой мы и удовлетворяли жажду в них (как это бывало в случае с Олкоттом и в меньшей степени в Вашем собственном случае на самом раннем этапе, ибо мы понимали, что это может привести к ценному духовному росту), то мы не считаем себя и обязанными то и дело разъяснять природу обманчивых впечатлений перед лицом этакого простодушного легковерия в одних случаях, а то и слепого скептицизма — в других. Пока что мы просто предлагаем свои знания — по крайней мере, какую-то их частицу, — которые можно либо принимать, либо отвергать, но делать это на основе оценки их по существу и совершенно независимо от того источника, из которого они исходят. Взамен мы не требуем никаких клятв верности, преданности или даже выражений простой учтивости. Более того, ничего подобного не стоит нам даже предлагать, поскольку мы никогда не примем этого любезного предложения.

Нашей целью является принесение блага всему сообществу серьёзных британских теософов, и нам мало дела до мнений отдельных лиц или приязни к нам со стороны тех или иных членов Т.О. Наш четырёхлетний опыт уже достаточно ясно обрисовал пример того, какими в лучшем случае могут быть отношения между нами и европейцами, так что отныне мы станем осторожнее и не будем, как прежде, из кожи лезть вон, чтобы угодить всем и каждому лично. Могу сказать вам одно: не раз и не два "Ски" служил нам курьером и даже передавал на словах послания от некоторых из нас.

В том же случае, о котором упоминает м-р Мэсси, письмо "шотландского Брата" было подлинным, однако передавать его оккультным способом м-ру Мэсси мы — включая и "шотландского Брата" — отказались наотрез, поскольку, невзирая на все страстные мольбы Упасики сделать несколько исключений для Ч.К. Мэсси — её "наилучшего и дражайшего друга", которого она любила и кому доверяла столь безоговорочно, что фактически согласилась провести ещё один год в своём долгом и тоскливом изгнании, пребывая всё так же далеко от конечной цели и желая лишь одного: чтобы мы соблаговолили одарить его своим участием и своими учениями — так вот, повторяю, невзирая на это, нам всё равно было запрещено растрачивать свои силы столь безжалостно.

Таким образом, мадам Б. не оставалось ничего другого, как отправить его обычной почтой, либо, если уж очень хотелось, обратиться за помощью к "Ски", поскольку M⸫ запретил ей пользоваться собственными оккультными средствами. Разумеется, никакого преступного умысла ей приписать невозможно — если только не считать таковым её совершенную и фанатичную преданность великой Идее и тем, кого она считала своими лучшими и вернейшими друзьями.

Ну, а теперь, надеюсь, Вы уволите меня от необходимости пускаться в подробности относительно известных событий, связанных с письмом Мэсси-Биллинг. Позвольте лишь указать Вам на то впечатление, которое может сложиться у любого честного и непредвзятого человека, если ему случится прочитать письмо м-ра Мэсси и приведённые в нём неуклюжие доказательства.

(1) Ни одному мало-мальски соображающему медиуму — задумай он вдруг обмануть Мэсси по заранее составленному плану — никогда и в голову не пришла бы идиотская мысль собственноручно предъявить и положить перед ним предмет (в случае с миссис Биллинг это был журнал протоколов), с помощью которого медиум намеревался совершить свой трюк. Знай миссис Биллинг заранее, что "Ски" вложил в этот журнал письмо, она — будьте уверены на 99% — никогда не принесла бы ему тот журнал по собственной воле. Но вот уже более двадцати лет как она профессионально занимается медиумизмом. Окажись она мошенницей и бессовестной обманщицей в одном случае, таковой же она должна была бы оказаться и во множестве других случаев. Однако на глазах у сотен врагов и ещё большего числа скептиков она безупречно и с полным триумфом вышла из труднейших испытаний, в ходе которых производила самые поразительные медиумические феномены. И только один человек, её муж — который сначала её разорил, а теперь готов втоптать её честное имя в грязь — всё ещё продолжает с документами в руках обвинять её в мошенничестве. Е.П.Б. писала ему письма, осыпая его самыми гневными упрёками, и настаивала на его исключении из Общества. Он возненавидел её. Какие ещё дополнительные мотивы Вам нужны?

(2) М-р Мэсси оказался лишь наполовину пророком, когда сказал, что, по его мнению, "Вам всё это выдадут за оккультные подделки (!)" Но нет, то послание, что было передано на обратной стороне письма д-ра Уайлда, действительно написано её [Е.П.Б.] собственным почерком — точно так же, как и первая часть того письма, с которого м-р Мэсси снял копию и теперь цитирует, чтобы открыть Вам глаза. С его точки зрения, это самая разоблачительная часть, а на мой взгляд, так никакого особого вреда от неё и нет, ведь всё и так Вам уже разъяснено. Она [Е.П.Б.] пытается скрыть от него то обстоятельство, что прибегла к помощи "Ски", в существование которого, как было известно, он не верил, поскольку на настоящего "Ски" свалили все погрешности и проступки, принадлежащие нескольким другим "Ски", а отличить одного от других м-р Мэсси не в состоянии. В своей небрежной и легкомысленной манере она говорит: "Пусть он думает всё, что ему заблагорассудится, но у него не должно возникнуть ни малейших подозрений, будто это Вы находились подле него и будто это по Вашему приказу во всём участвовал Ски". А далее миссис Б[иллинг] — эта "ловкая самозванка", понаторевшая и "искушённая в мошенничестве" — делает ровно то, чего она [Е.П.Б.] ясно просила её не делать, то есть подходит к нему и вручает тот самый журнал, в который Ски уже успел вложить письмо! Очень умно, нечего сказать.

(3) Он утверждает, что "даже если бы и можно было предположить нечто иное (оккультную подделку), то окончательное содержание письма явно противоречит этой первоначальной задаче, поскольку и о Т.О., и об адептах там говорится всё в том же духе подлинной верности им" и проч. и проч. М-р Мэсси, как я погляжу, не усматривает никакой разницы между "оккультной подделкой" и самой обычной — вроде тех случаев, с которыми он может быть хорошо знаком по своей юридической практике. Любой "оккультный" мастер подделок, какой-нибудь дугпа, и должен был бы подделать письмо именно в таком ключе. Он никогда не подал бы Вам повода уличить его в том, что действует исключительно по собственной злобе, а потому постарался бы лишить своё письмо того, что и составляет самую хитроумную его особенность. Он никогда не стал бы изображать Т.О. в виде "мирового рассадника лжи", ибо конечной целью всех его усилий как раз и является создание того самого "противоположного впечатления", которое он стремится произвести. Я говорю "является" именно потому, что добрая половина его письма как раз и является подделкой, причём самой что ни на есть оккультной. М-р Мэсси, вероятно, поверит моим словам, поскольку отвергает он не ту часть письма, в которой речь идёт о нём самом (то есть обо всём тексте, за исключением слов "таинственное" и (или какое-то иное, ещё более таинственное место)", а о его "последующей части", которая, "по неохотному признанию самого Биллинга", как раз и "производит противоположное впечатление".

Что же касается "Л.Л.", то под таким именем не существует никого ни в мире живых, ни в мире мёртвых. И, разумеется, это не "лорд Линдсей" — с ним Е.П.Б. не была знакома, да и ни тогда, ни когда-либо потом не проявляла к "его светлости" ни малейшего интереса. Эта часть письма несёт на себе столь явную печать грубого мошенничества, что обмануть она могла бы только того, кто уже заранее был настроен усмотреть мошенничество в действиях миссис Биллинг и её "Ски".

Итак, я закончил, и теперь Вы можете показать это письмо своему другу, м-ру Мэсси. Что бы он ни думал о Братьях и обо мне лично, его мнение никоим образом не сможет повлиять на передачу обещанных нами "учений" с Вашей дружеской помощью.

Ваш,
К.Х.

следующее письмо № 56         предыдущее письмо № 91а

 

Письмо № 92[102]

Получено 23 ноября 1882 г.[103]

P.S. Может статься, что в наших же собственных целях на какое-то время придётся оставить медиумов с их призраками в покое — пусть себе представляются "Братьями", пусть даже подделывают наш почерк. Когда окажетесь в Лондоне, имейте это в виду и будьте к этому готовы. Если послание, сообщение или всё что угодно, якобы исходящее от нас, не начинается со следующих трёх слов:

"Kin-t-an, Na-lan-da, Dha-ra-ni",

то знайте: автор не я, и послание не от меня.[104]

К.Х.

следующее письмо № 78         предыдущее письмо № 105

 

Письмо № 93[105]

Получено в Лондоне примерно в декабре 1883 г.[106]

Мой добрый и верный друг! Вообще, я вряд ли стал бы обращаться к Вам с этими разъяснениями, не обрати я внимание на то, что в последнее время в разговорах со своими друзьями — в особенности с Ч.К.М. — Вас так терзает этот самый вопрос "плагиата". И теперь, когда я получил от Вас последнее письмо, в котором Вы столь деликатно упоминаете об этом "досадном и ничтожном инциденте с Киддлом", скрывать правду от Вас было бы особенно жестоко, но и открывать её всему сообществу предвзято и враждебно настроенных спиритуалистов было бы сущей глупостью. А потому мы должны заключить между собой следующий компромисс: я обязан с вас обоих — с Вас лично и с м-ра Уорда, которому я доверяю — взять клятву в том, что без моего особого на то разрешения вы никому и никогда не станете разглашать того, о чём я расскажу ниже, — даже М.А. Оксону и Ч.К. Мэсси — по причинам, которые я объясню позднее и с которыми вы оба легко согласитесь. Если же кто-либо из последних будет настаивать, требуя разъяснений, то Вы можете просто ответить им: "психологическая тайна", мол, уже разъяснена Вам и некоторым другим, и если такой ответ их устроит, то Вы можете к тому же добавить от себя, что этот "параллелизм в тексте" никак не подпадает под определение плагиата или чего-либо в этом роде. Я выдаю Вам карт-бланш на выбор любых слов, какие только придут Вам в голову, — можете даже рассказать о причинах, побуждающих меня скрывать реальные факты от широкой публики и от большинства членов Лондонской ложи — скрывать всё, кроме некоторых подробностей, о которых будете знать только Вы и ещё кое-кто наряду с Вами. Заметьте, я даже не связываю Вас обещанием встать на защиту моей репутации — ну, разве только если у Вас самого не останется даже тени сомнений, и Вы сами правильно поймёте мои разъяснения на этот счёт. А вот теперь я могу перейти и к объяснению того, почему я предпочитаю, чтобы друзья Ваши по-прежнему считали меня "злостным плагиатором".

Как только ни называли меня мои враги: и "софистом", и "мифом", и "миссис Хэррис", и "низшим разумом". Однако мне не хотелось бы, чтобы и мои так называемые "друзья" считали меня искусным придумщиком и намеренным лжецом — а под таковыми "друзьями" я имею в виду всех тех, кто с великой неохотой согласился бы признать меня — сегодня явно недотягивающего до их высоких представлений об адепте — даже если бы я вдруг и совпал по всем меркам с их возвышенными идеалами на сей счёт. Лично мне до всего этого, разумеется, нет никакого дела. Но ради Вас лично и ради всего Общества я, пожалуй, ещё раз попробую очистить горизонт от одной из нависших над ним "самых чёрных" туч.

Давайте вспомним, как всё было, и посмотрим, что говорят об этом ваши западные мудрецы. "К.Х." — по их утверждениям — плагиатор. Но коли так, то речь в этом случае должна идти об одном лишь К.Х., а не о "двух западных шутниках". В первом случае этот так называемый "адепт", оказывается, обладает настолько "жалким восточным умишком", что неспособен извлечь из него ни одной идеи, ни единого словечка, достойного Платона, а потому и вынужден обращаться к этому кладезю философской мудрости, "Знамени Света", из коего он и почерпнул фразы, наилучшим образом выражающие его весьма путаные идеи, — и фразы эти сорвались с вдохновенных уст именно м-ра Генри Киддла!

Во втором же случае всё дело принимает ещё более необъяснимый оборот, и распутать загадку можно, лишь предположив, что всё это — ловкие проделки парочки безответственных западных медиумов, решивших над всеми подшутить таким способом. Версия эта выглядит довольно неожиданной и малоправдоподобной: в самом деле, два человека целых пять лет умудрялись без сучка без задоринки обводить вокруг пальца публику, выдавая себя за двух разных, ни в чём не похожих друг на друга, адептов. Один из них, по крайней мере, блестяще владеет английским языком и едва ли может быть заподозрен в неспособности рождать собственные оригинальные идеи — и вот он-то по каким-то причинам и вынужден был прибегнуть к жалкому плагиату, обратившись за этим к "Знамени" — к газете, широко известной и читаемой большинством владеющих английским языком спиритуалистов. Более того, указанные слова, как оказалось, были выкрадены им из рассуждений весьма заметного лица — одного из новообращённых спиритуалистов, к публичным высказываниям которого в то самое время прислушивались и принимали на ура все без исключения медиумы и спиритуалисты.

Какой бы невероятной, если не сказать более, ни является эта версия, но именно она, как и любая подобная, оказывается, на Западе вызывает к себе доверия больше, чем голая правда. Вердикт вынесен бесповоротно: "К.Х." — кто бы он ни был — виновен в краже высказываний м-ра Киддла. Но даже и это ещё не всё: как указывает некий "Озадаченный Читатель", он [К.Х. — перев.] "опустил несколько неудобных для него слов и в каких-то своих, совершенно иных целях, так извратил заимствованные им идеи, что совершенно переиначил их изначальный смысл".

Что ж, будь у меня только желание вступить в этот спор, я мог бы ответить, что, собственно говоря, ничего из того, что составляет понятие "плагиат", — то есть заимствование идей, а не слов или отдельных фраз — в данном случае места не имело, и я слышу полное оправдание из уст моих же собственных обвинителей. Как говорит Мильтон, "заимствование, если оно становится только лучше, благодаря дополнительным усилиям заимствующего, не может считаться плагиатом". Извратив "присвоенные" идеи и, как теперь сказано в публикации, переиначив их изначальный смысл "в своих, совершенно иных, целях", я не вижу никаких оснований полагать, будто моя литературная кража нанесла кому бы то ни было значительный ущерб. И даже при отсутствии каких-либо других объяснений происшедшего всё дело можно было бы списать просто-напросто на скудость словарного запаса, которым обладает корреспондент м-ра Синнетта, и на его незнакомство с английскими требованиями к оформлению литературных произведений, вследствие чего он и переделал несколько вполне невинных высказываний м-ра Киддла — кое-какие безупречно построенные его фразы — для выражения своих собственных прямо противоположных по смыслу мыслей.

Именно с этих позиций рассуждал и я сам и даже позволил отразить их в редакционной статье, написанной "даровитым редактором" журнала "Теософист",[107] которая совсем потеряла голову со дня появления этого обвинения. Право, женщины — истинное бедствие в этой пятой расе! Однако для Вас лично и ради тех немногих, кого Вам позволено выбрать из числа наиболее доверенных теософов — а первым делом Вам придётся взять с них слово чести, что они станут строго хранить эту маленькую тайну, — я приведу реальные факты, которые позволят Вам распутать эту "чрезвычайно загадочную" психологическую тайну. Разгадка настолько проста, а связанные с ней обстоятельства настолько забавны, что, признаюсь, я расхохотался, когда до меня дошёл смысл всего происшедшего. Да меня и сейчас ещё разбирает смех, и сдерживаюсь я лишь потому, что понимаю, какую боль случай этот доставляет некоторым верным моим друзьям.

То письмо, о котором идёт речь, я составил, когда находился в пути, причём я ехал верхом. Мысленно надиктовав письмо, я отправил его для "осаждения" одному молодому чела, который ещё довольно слаб в этой области применения психических сил. К тому же, тот оттиск, с которого ему предстояло переписывать письмо, был едва видим, а потому половину текста этот "художник" пропустил, а в другой исказил смысл до неузнаваемости. Он меня ещё спросил тогда, не хочу ли я просмотреть письмо и внести свои правки, на что я, признаюсь, необдуманно ответил: "Сойдёт и так, мой мальчик, не велика беда, если даже и упустишь пару слов". Проехав, не сходя с седла, 48 часов подряд, я очень устал физически и (опять же физически) едва держался, чтобы не заснуть. Помимо этого, передо мной тогда стояла ещё одна важная задача, решить которую я должен был психическими средствами, и потому на это письмо у меня уже почти не осталось сил. Всё как будто специально сошлось в тот день. Проснувшись же, я узнал, что письмо уже отправлено, и больше к нему я даже мысленно не возвращался, поскольку в то время никак не рассчитывал на его публикацию.

Что же до м-ра Киддла, то его духовный облик я никогда к себе не призывал, никогда не слыхал о его существовании и не знал даже его имени. В ходе нашей с Вами переписки, а также благодаря Вашему окружению и друзьям в Симле, я заинтересовался интеллектуальными успехами феноменалистов и обнаружил, что, например, у американских спиритуалистов вместо успехов наблюдается как раз движение назад. И тогда внимание моё привлекли их ежегодные съезды, которые они устраивали под открытым небом в разных местах, в том числе в городе Лейк-Плезант[108] или Маунт-Плезант, и случилось это примерно месяца за два до их последнего съезда. В памяти моей зацепились кое-какие любопытные идеи и фразы, в которых выражались в самом общем виде надежды и чаяния американских спиритуалистов, но кто именно эти идеи и фразы выстраивал в своём уме и произносил, я совершенно не запомнил. Этим всё и объясняется: я ровным счётом ничего не знал про того выступавшего, которого, как оказалось, я невольно "обокрал" и который теперь поднял весь этот громкий скандал. Продиктуй я действительно упомянутое письмо именно в том виде, в каком оно теперь появилось в печати, то, разумеется, всё выглядело бы весьма подозрительно. Пусть в данном случае речь и не идёт о плагиате в строгом смысле этого слова, но отсутствие кавычек всё же могло дать основания для порицания. Однако тот изначальный [мысленный] оттиск, который я сейчас вижу перед собой, ясно показывает, что ничего подобного я не совершил. И прежде чем я перейду к дальнейшему, мне придётся Вам кое-что разъяснить об этом способе осаждения.

Что такое эта "ментальная телеграфия", Вам помогут лучше понять эксперименты, недавно проведённые Обществом психических исследований. В сообщениях, опубликованных в научном журнале этого Общества, Вы, вероятно, обратили внимание на то, как при передаче мысли происходит процесс её постепенного наращения. Например, в активном мозге оператора возникает образ какой-то геометрической или иной фигуры, а затем она постепенно отпечатывается в пассивном мозге воспринимающего субъекта — и происходит всё это в виде серии репродукций, как в "слайд-шоу". Здесь важны два фактора, которые влияют на совершенство и мгновенность действия ментальной телеграфии: глубокая сосредоточенность оператора и полнейшая рецептивная пассивность воспринимающей стороны — "считывающего" мысль субъекта. Любое нарушение в состоянии как первого, так и второго приводит к соответствующему нарушению качества получаемого результата. "Считывающий" субъект не видит образ сразу, как видит его в своём мозге "телеграфист", — этот образ лишь постепенно вырастает в его собственном мозге. Когда субъект сбивается с мысли, психический ток прерывается, и сообщение получается бессвязным и непоследовательным. В моём случае чела должен был как бы выудить всё, что мог, из того тока, который я направил ему, и в меру своих способностей, как я уже объяснил, залатать прорехи и соединить разрозненные обрывки.

Но разве не наблюдаем мы чего-то похожего и в явлениях самого обычного месмеризма — когда майя, запечатлеваемая оператором в воображении субъекта, становится то сильнее, то слабее в зависимости от того, насколько устойчиво оператор удерживает передаваемый субъекту иллюзорный образ в своём сознании? А сколько бывает случаев, когда ясновидящие жалуются на магнетизёра за то, что тот уводит их мысли прочь и не позволяет им сосредоточиться? Да и любой целитель-месмерист подтвердит Вам, что стоит ему только отклониться от мысли о том живительном токе, который он вливает в своего пациента, как тотчас же бывает вынужден либо устанавливать ток заново, либо прекращать лечение вообще.

Вот и у меня в упомянутом случае в уме сложился некий яркий образ — тот психический диагноз, который я вынес нынешнему состоянию спиритуалистического типа мышления, а произнесённая в Лейк-Плезанте речь послужила для него важным симптомом. Случилось так, что совершенно незаметно для меня самого эта реминисценция легко наложилась на мои собственные замечания об этой речи и на сделанные из неё выводы. Как следствие, высказывания "несчастной жертвы моей кражи", м-ра Киддла, оказались как бы "верхним светом", то есть светом, наложившимся поверх всего остального, и их "фотографический отпечаток" оказался гораздо сильнее (сначала в мозге чела, а затем и на лежавшем перед ним листке бумаги — это двойной процесс и гораздо более сложный, нежели простое "чтение мыслей"). В то же время, судя по обрывкам оригинала, которые сейчас стоят перед моим взором, всё остальное — то есть мои комментарии к этой речи и все доводы — едва видно и там почти ничего нельзя разобрать.

Вручите месмеризуемому субъекту чистый лист бумаги и скажите ему, что на нём напечатана глава из какой-нибудь книги, которую Вы перед тем прочитали, сосредоточьтесь на конкретных словах из этой книги — при условии, что сам он главы этой точно никогда не читал, а текст её берёт из Вашей же собственной памяти — и посмотрите, как, читая текст, он будет добросовестно следовать Вашим собственным то более, то менее ярким последовательным воспоминаниям авторского текста. То же самое происходит и с чела, когда он осаждает переданную ему мысль на бумагу (а вернее, внутрь неё): если полученная им ментальная картинка будет неотчётливой, то таким же окажется и воспроизводимый им зримый текст. В аналогичной степени на процесс влияет и степень сосредоточенности его внимания. Обладай он просто медиумическими способностями, то вполне мог бы служить своему "Учителю" чем-то вроде психического печатного станка для изготовления литографических и психографических оттисков всего, что присутствует в сознании оператора: его нервная система — это сам станок, а нервная аура — это типографская краска, это те цвета, которые он черпает из неистощимой кладовой красителей (как и всего прочего), акаши. Но в том-то всё и дело, что чела отличается от медиума, как небо от земли, поскольку всегда действует сознательно — ну, разве что за исключением некоторых чрезвычайных обстоятельств, связанных с процессом его развития, на которых мы здесь отдельно останавливаться не будем.

И как только я услышал о предъявленном мне обвинении — а шум, поднявшийся среди моих защитников, дошёл и до нашей обители вечных снегов — я велел начать расследование этих обрывков изначальных ментальных отпечатков. С первого же взгляда мне стало ясно, что единственным и главным виновником случившегося был я сам — бедный мальчишка был ни при чём и исполнял лишь то, что ему было велено. И теперь, когда я восстановил все буквы и строки, придав им первоначальную окраску и расставив всё по местам (а пропущенными они оказались по той причине, что разобрать их был в состоянии лишь тот, кто изначально и произвёл в собственном уме эти оттиски), я теперь вижу — как заметите и Вы сами, — что в письме моём был заложен совершенно иной смысл.

Обратившись к указанной странице "Оккультного мира" — в присланном Вами экземпляре это с. 149 (первое издание) — я, по внимательном прочтении текста, был поражён, насколько отдельные его фразы не сочетаются друг с другом по смыслу. Этот как бы смысловой разрыв наблюдается между частью 1 (1-25 строки) и частью 2 — той самой частью, в которой мне приписывается плагиат. Эти две части как будто и не связаны друг с другом вообще, поскольку действительно, какое отношение задача наших владык (стремившихся доказать скептически настроенному миру, что любые физические феномены, как и всё остальное, зиждутся на строгом законе) имеет к словам Платона о том, что идеи "правят миром", как и к словам "практически осуществлённое Братство Человечества"? Боюсь, одни только дружеские Ваши чувства к автору письма и ослепили Вас настолько, что не позволили Вам заметить разрыва и отсутствия смысловой связки между указанными фрагментами в этом столь неудачно "осаждённом" тексте — и так всё и остаётся до сего дня.[109] Иначе Вы тут же заметили бы, что с текстом на указанной странице что-то не так, и между двумя фрагментами существует очевиднейший смысловой разрыв. Кроме того, я должен признать собственную вину и в другом грехе: я ни разу даже не взглянул на текст письма в опубликованном виде — до того самого дня, пока обстоятельства не вынудили меня провести это расследование. Я прочитал только написанный Вами оригинальный материал и даже не пробежал ещё раз глазами обрывки моих собственных торопливых мыслей, посчитав это излишней тратой времени. Теперь же я должен попросить Вас ознакомиться с этими фрагментами в том виде, в каком они изначально были продиктованы мною, и сравнить их с опубликованным текстом "Оккультного мира", который находится у Вас перед глазами.

В этот раз я переписываю их собственноручно, хотя имеющееся у Вас письмо было написано моим чела. Прошу Вас также сравнить почерк в этом письме с почерком, которым написаны некоторые из более ранних писем, что Вы получили от меня. Вспомните, как в Симле "Старушка" категорически отрицала, что первое моё письмо было написано мною собственноручно. Меня коробили распускаемые ею небылицы и комментарии тогда, но зато они могут сослужить добрую службу теперь. Увы! мы далеко не "боги", особенно если учесть, что с тех славных дней "ментальных отпечатков" и "осаждений" много воды утекло, и тот "К.Х." получил уже новое рождение — рождение в новом и вышнем свете, — однако даже и этот свет всё ещё очень далёк от того ослепительного света, который возможно обрести на этой земле. Воистину, тот Свет Всеведения и безошибочного Прови́дения на этой земле, что светит для одного лишь наивысшего Когана, для меня всё ещё недостижим!

Я прилагаю копию дословного текста, восстановленного мною по тем фрагментам, а пропущенные фразы я для наглядности подчеркнул красными чернилами.[110]

(Первое издание — с. 149)[111]

" . . . Немыслимые прежде феноменальные элементы . . . наконец раскроют секреты своей загадочной силы. Прав был Платон, реабилитировавший все эти элементы, которые оставались лишь предметом догадок и которые Сократ совершенно сбрасывал со счетов. Проблемы мирового бытия вовсе не являются такими уж неразрешимыми, и их разрешение окажется отнюдь не бесполезным. Но решить эти проблемы возможно, лишь овладев этими элементами, которые сегодня маячат где-то очень высоко над горизонтами мышления профанов.

Даже спиритуалисты, при всей ошибочности, при всей причудливой извращённости их взглядов и представлений, начинают уже — пока ещё очень туманно — понимать, что ситуация стала изменяться. Они пророчествуют, и их пророчества не всегда лишены известного зерна истины — интуитивного, так сказать, предвидения. Вы только послушайте, как кое-кто из них повторяет эту древнюю-древнюю аксиому: "Идеи правят миром". И по мере того, как сознание людей будет всё сильнее воспринимать новые идеи, отбрасывая в сторону всё старое и нежизнеспособное, мир будет двигаться вперёд: под могучим напором этих идей мир претерпит ряд глубочайших преобразований; государственные институты (да что там говорить! даже религии и целые державы, можно было бы добавить) рухнут, не будучи в силах устоять именно перед их внутренней силой, а вовсе не перед неодолимой силой предлагаемых спиритуалистами "новых идей"! Да, они одновременно и правы, и неправы. Придёт время, когда сопротивляться этому напору будет так же невозможно, как невозможно остановить океанский прилив — уж будьте в этом уверены.

Одного только спиритуалисты, как я вижу, не могут понять, а их "Духи" не в силах им этого объяснить (впрочем, "Духи" и сами знают не более того, что в состоянии обнаружить в мозгах у спиритуалистов) — всё это будет происходить лишь постепенно, а до тех пор и они, и мы сами должны выполнять свой долг и заниматься поставленной перед нами задачей: как можно энергичнее освобождаться от шлака, оставленного нам в наследство нашими набожными дедами и прадедами.

Новые идеи должны насаждаться на расчищенных площадках, поскольку идеи эти затронут основы основ жизни. Вот почему мы и занимаемся изучением не физических явлений или того сообщества, что получило название спиритуализма, а именно исследованием этих универсальных идей: ноуменов, а не феноменов, поскольку для понимания последних требуется вначале постигнуть первые. А они, будьте уверены, затрагивают истинное положение человека во вселенной, но лишь в тесной связи с его будущими, а не прежними рождениями. Вовсе не физические феномены, какими бы удивительными они ни были, способны рассказать человеку о его происхождении, не говоря уже о его конечной судьбе, или, как выражается один из спиритуалистов, о вопросах соотношения смертного и бессмертного, временного и вечного, конечного и бесконечного и проч. и проч. Они весьма бойко говорят обо всём том, что полагают своими новыми идеями, более великими, более широкими, более грандиозными и более сложными, но при этом не признают действия в вечности единого непреложного закона, а усматривают в этом лишь всемирное господство закона как выражение божественной воли (!)

Позабыв обо всех своих прежних взглядах, в том числе и касательно того, что "Господь раскаялся в сотворении человека", эти не состоявшиеся философы и реформаторы стремятся внушить своим слушателям, что выражение упомянутой божественной воли "является неизменным и несменяемым. Однако выражаться эта воля может лишь в условиях одного только Вечного Сейчас, тогда как смертными (непосвящёнными?) время понимается как прошедшее или будущее, связанное с их ограниченно-конечным существованием на этом материальном плане", о котором они знают так же мало, как и об упоминаемых ими духовных сферах: эти сферы, как и землю нашу, они превратили в комок грязи, а будущую жизнь[112] видят в таком свете, что истинному философу впору бежать от неё без оглядки, а не радостно предвкушать. Но и в грёзах своих не смыкаю я глаз . . . В любом случае, всё это не исключительные учения, рождённые их собственным умом. Большинство этих идей взято частично у Платона, а частично у александрийских философов. Вот что все мы изучаем и вот на какие вопросы многие уже получили ответ . . . " и проч. и проч.

Таков подлинный текст изначального документа в восстановленном виде — "Розеттский камень" в инциденте с Киддлом. И теперь, если Вы правильно поняли мои разъяснения о процессе, который я описал несколькими строками выше,[113] то уже не станете спрашивать меня о том, как получилось, что записанные — пусть и довольно бессвязно — учеником фразы как раз и считаются теперь плагиатом, и именно "недостающие звенья" доказывают, что места эти являются если и не точными цитатами, то простыми реминисценциями — они-то и задали камертон моим собственным размышлениям в то утро.

В те дни Вас ещё глодали сомнения, Вы всё ещё полагали, будто оккультизм, как и производимые "Старушкой" феномены, — это просто некая разновидность спиритуализма и медиумизма. Но тогда я впервые в своей жизни внимательно вслушался в высказывания "медиумов"-поэтов, в, так сказать, "вдохновенную" риторику английских и американских ораторов, во всю их пышность и нищету. Я был поражён всем этим блестящим пустословием и впервые глубоко осознал, в какие дремучие дебри способен завести ум в этих вопросах. M⸫-то обо всём этом прекрасно знал — но поскольку до того дня я ещё никогда так близко не соприкасался ни с одним спиритуалистом, то они крайне мало меня и интересовали. Однако в тот день грубость и безвкусица их материализма, неуклюже запрятанные под прозрачную маску высокой духовности, всецело захватили мои мысли. И, пока я диктовал эти цитаты из их фраз — а то была лишь малая часть из того множества высказываний, над которыми я глубоко размышлял в течение нескольких дней — именно те самые идеи в мыслях моих и выступили наиболее рельефно, заставив мои собственные попутные комментарии совершенно исчезнуть в ходе осаждения. Реши я тогда всё-таки ещё раз просмотреть полученный негативный снимок (?), и из рук наших врагов было бы выбито ещё одно их оружие. Но я пренебрёг своим долгом, и вот теперь карма уготовила мне то, что будущие медиумы с их "Знаменем света" могут окрестить "триумфом Киддла".

Грядущие века расколют общество на два враждующих между собой лагеря, как это уже произошло в вопросе о Шекспире: там образовался лагерь "бэконианцев" и лагерь "шекспирианцев". Теперь появятся лагерь "киддлитов" и лагерь "кут-хумитов", которые развернут между собой ожесточённую борьбу по важнейшему литературному вопросу: "кто у кого украл текст"? Мне могут сказать: а ведь пока что американские и английские спиритуалисты злорадно торжествуют свою победу над тандемом "Синнетт-К.Х." Но что с того? Пусть этот именитый оратор и поборник их дела вместе с остальными мирно и счастливо празднует свою победу — ни один "адепт" не отбросит на них своей тени с Гималаев и ничем не омрачит их невинного веселья. Вам и некоторым другим моим верным друзьям я счёл своим долгом объяснить суть вещей. Всем же другим я предоставляю полное право считать м-ра Киддла — кем бы он ни был — подлинным "вдохновителем" Вашего скромного слуги.

На этом я заканчиваю, и теперь Вы можете обойтись с изложенными фактами, как душе Вашей будет угодно, — вот только никогда не упоминайте о них в печати, а критикам объясняйте случившееся лишь в самых общих чертах. Вы должны с пониманием отнестись к моей просьбе. Адепт, мой дорогой друг, не перестаёт быть человеком, но и не может позволить себе потерять лицо в качестве адепта. Разумеется, когда он выступает в этом последнем качестве, ему в любом случае совершенно безразлично, что́ о нём думают во внешнем мире. Выступая же в первом своём качестве, он всегда проводит черту между домыслом невежды и намеренным личным оскорблением. От меня трудно ожидать того, чтобы, воспользовавшись преимуществами первого своего качества, я так и продолжал бы вечно скрывать свою принадлежность к числу гипотетических "адептов" под одеждами двух пресловутых "шутников", и как человек я уже сыт по горло теми оскорблениями, которые в последнее время услышал со стороны господ С. Мозеса и Ч.К. Мэсси, и потому не хочу ни предоставлять им лишнего случая усомниться в слове, исходящем от "К.Х.", ни видеть его в роли жалкого подсудимого — этакого проказника Бабу, представшего перед коллегией суровых европейских присяжных и некоего судьи.

У меня сейчас нет времени подробно отвечать Вам на последнее длинное деловое письмо, но я отвечу Вам на него в самое ближайшее время. Не стану я отвечать и м-ру Уорду — это совершенно бесполезно. Я всецело одобряю его планы приезда в Индию, но столь же всецело осуждаю эту странную прихоть привезти с собой ещё и м-ра Ч.К. Мэсси, который своим визитом сюда мог бы нанести ущерб нашему делу в Англии. Недоверие и предрассудки заразительны. Присутствие его в Калькутте могло бы иметь самые разрушительные последствия, тогда как присутствие и содействие со стороны м-ра Уорда было бы делом весьма благотворным и могло бы принести добрые плоды тому делу, ради которого я живу. Я бы даже настаивал на том, чтобы какое-то время он провёл в Главной штаб-квартире, прежде чем браться за выполнение обещанного, в чём он непревзойдённый мастер — добиваться благорасположения со стороны чиновников[114].

Разумеется, мне было чрезвычайно лестно услышать от него о том, что миссис К[ингсфорд] "приложила все возможные усилия к тому, чтобы встретиться со мной во время нескольких её трансов", и я был искренне огорчён, узнав, что, "хотя она всей своей духовной силой и пыталась вызвать Вас (то есть меня) к себе, она так и не получила никакого ответа". Какая, право, досада, что этой "прекрасной даме" пришлось взять на себя столько хлопот, прежде чем отправиться в эти бесплодные поиски меня, ничтожного, по всему мировому пространству. Очевидно, мы движемся с ней по разным астральным "кругам", и её случай — далеко не первый пример того, как люди перестают верить в то, что существует нечто ещё и помимо их собственной среды обитания. И в Альпах, как Вы знаете, существует не одна вершина, и с разных пиков Вам открывается мир совершенно по-разному. И всё же, повторяю, мне лестно слышать, что она, взывая ко мне, произносит моё имя, при этом готовясь устроить мне и моим коллегам самое сокрушительное Ватерлоо. По правде сказать, я не очень-то в курсе относительно первого, но со всей остротой осознаю для себя второе. Впрочем, даже если бы эта злая мысль никогда и не посещала её духовного сознания, я, честно говоря, не думаю, что смог бы когда-нибудь ответить на её призыв. Говоря словами американских спиритуалистов, между натурами нашими слишком мало сродства. Слишком уж много в ней высокомерия и властности, слишком много апломба по отношению ко мне. Помимо же всего прочего, она ещё слишком молода и "обворожительна" для бедного смертного вроде меня.

А если серьёзно, то взгляните хотя бы на мадам Гебхард — вот Вам пример человека совершенно иного сорта, образец истинной, неподдельной натуры. Она обладает интуицией подлинного оккультиста, и именно с ней я и провёл ряд экспериментов, хотя это и было скорее заботой M⸫, нежели моей собственной, ведь, говоря Вашими словами, у нас "изначально не предполагалось", что мне придётся наносить визиты каждой сивилле и каждой сирене, числящейся в личном составе Теософского общества. Мои собственные предпочтения заставляют меня в своих оккультных занятиях держаться в безопасном отдалении от представительниц иного пола, хотя по ряду причин даже подобные визиты — в моём собственном природном теле — должны носить редкий и ограниченный характер.

Прилагаю телеграмму, отправленную "Старушке" м-ром Брауном. Ещё с недельку я пробуду в Мадрасе, а затем продолжу свой путь в Сингапур, Цейлон и Бирму. Я отвечу Вам через одного из чела, находящихся в Главной штаб-квартире.

Грозит ли несчастной "Старушке" опала? Да что Вы, голубчик, никогда! Она всем для нас хороша, кроме одного — её старости. Чтобы избавить нас от оскорблений, как она это называет, она готова раскрыть наши подлинные адреса, что неминуемо приведёт к катастрофе. Подлинная же причина состоит в том, что она, бедняга, оказалась слишком скомпрометирована, и на неё обрушилось сразу слишком много оскорблений в связи с вопросом о нашем существовании. Всё это пало на её бедную голову, а потому было бы совершенно справедливо, если бы в некоторых вещах ей была обеспечена защита.

Да, я хотел бы видеть именно Вас на посту председателя Общества, будь это только возможно. Если я не получу от Когана (который посылает Вам свои благословения) разрешения применять другие средства в чисто деловых вопросах (например, психологические), то я отказываюсь доверить дело возрождения "Феникса" исключительно доброй воле моих соотечественников. Отношения между обеими расами обострились теперь в высшей степени, и всё, что будет предпринято сейчас со стороны коренных жителей страны, встретит противодействие со стороны находящихся в Индии европейцев, которые будут упорно сопротивляться до конца. Давайте оставим на время этот вопрос в стороне.

На Ваши вопросы я отвечу уже в следующем своём письме. Если найдёте время, чтобы писать для "Теософиста", и если сможете склонить к этому кого-нибудь ещё (например, м-ра Майерса), то этим весьма обяжете меня лично. Вы сильно ошибаетесь, не доверяя тому, что пишет Субба Роу. Да, разумеется, пишет он чрезвычайно неохотно, но в своих утверждениях он никогда не отклоняется от истины. Посмотрите, к примеру, его последний материал, вышедший в ноябрьском номере. Его комментарии по поводу заблуждений генерала Каннингема[115] следует считать целым откровением, которое приведёт к перевороту в индийской археологии. Ставлю десять против одного, что статья его так и не привлечёт к себе того внимания, какого на самом деле она заслуживает. Почему? Да просто потому, что в утверждениях его не содержится ничего, кроме подлинных фактов, но вы, европейцы, всё, что не вписывается в рамки ваших собственных предвзятых теорий и не соответствует им, считаете фикцией.

К.Х.

Чем больше я думаю, тем более разумным мне представляется Ваш план по созданию отдельного общества внутри уже существующего Лондонского общества. Пробуйте — из этого вполне может выйти что-то дельное.

следующее письмо № 86         предыдущее письмо № 128

 

---

 

Приложение № 1 к Письму № 93

Эзотерический буддизм[116]

Генри Киддл

Редактору журнала "Свет"[117]

Сударь,

Рецензируя книгу "Эзотерический буддизм" в материале, появившемся в Вашем номере от 21 июля, "G. W., M.D." пишет: "Что же касается этого Кут Хуми, то внимание к себе привлекает следующее весьма примечательное и сомнительное обстоятельство: несмотря на то, что м-р Синнетт находился с ним в многолетней переписке, ему так ни разу и не было позволено увидеться с ним лично".

Я целиком согласен с Вашим корреспондентом, но это не единственное обстоятельство, которое представляется мне сомнительным. Прочитав более года тому назад книгу м-ра Синнетта "Оккультный мир", я был крайне удивлён, обнаружив в одном из тех писем, что, по словам м-ра Синнетта, направлял ему описанным в книге таинственным образом Кут Хуми, один фрагмент, заимствованный почти verbatim[118] из моей речи, с которой я выступил перед спиритуалистами в Лейк-Плезанте в августе1880 г. и которая была опубликована в том же месяце в газете "Знамя Света". Поскольку книга м-ра Синнетта вышла в свет значительно позднее (думаю, спустя год), то очевидно, что я не мог сознательно или бессознательно процитировать этот фрагмент его книги. Каким же тогда образом фрагмент этот мог попасть в загадочное письмо Кут Хуми?

Через издателей м-ра Синнетта я направил ему письмо, приложив к нему напечатанные в газете страницы моего выступления и отметив ту его часть, которую использовал в своём письме Кут Хуми. Я попросил у него разъяснения, поскольку мне стало интересно, зачем понадобилось столь великому мудрецу, как Кут Хуми, заимствовать что-либо у такого скромного исследователя духовных явлений, как я. Поскольку с тех пор я так и не получил никакого ответа, то в голове у меня возник вопрос: а может быть, Кут Хуми — просто миф? А если нет, то неужели он действительно является столь великим адептом, что смог запечатлеть в моём уме свои собственные мысли и слова в то время, когда я ещё только готовился к своему выступлению? В этом последнем случае у него не нашлось бы оснований воскликнуть: "Percant qui ante nos nostra dixerunt".[119]

Возможно, м-р Синнетт и не считает для себя столь важным делом разрешить эту небольшую проблему, однако то обстоятельство, что существование этого братства пока не получило никакого доказательства, может кое у кого вызвать в душе вопрос, высказанный "G. W., M.D.": а существует ли этот тайный орден вообще? От ответа на этот вопрос, коим мы отнюдь не намереваемся обидеть м-ра Синнетта, зависит и ответ на другой, гораздо более важный вопрос: а действительно ли в недавно вышедшей книге м-ра Синнетта изложены учения эзотерического буддизма? Нет никаких сомнений в том, что это действительно талантливо написанная книга и представленные в ней утверждения заслуживают глубокого осмысления. Однако при этом остаётся главный вопрос: насколько верны эти утверждения и как их можно проверить?

Поскольку сделать этого совершенно невозможно, не обладая аномальными или трансцендентальными способностями, то тогда эти утверждения, если и могут быть приняты вообще, должны приниматься на веру, как ipse dixit[120] совершенного адепта, который оказался настолько любезен, что решился пожертвовать собственной эзотерической природой и принесённым им обетом, дабы использовать м-ра Синнетта в качестве канала сообщения с внешним миром и превратить священные свои знания из эзотерических в экзотерические. А стало быть, если данная публикация с её удивительной доктриной "оболочек", переворачивающей вверх дном столь утешительные в этом отношении заключения спиритуалистов, и может быть принята, то необходимо удостоверение её авторитетности, а существование этого адепта и адептов вообще — как и сам факт наличия такого понятия, как "адепт" — нуждается в подтверждении. Первого шага в представлении доказательств, как мне думается, пока что не сделано. Я уверен, что книга эта будет очень тщательно проанализирована, а характер представленных в ней утверждений будет точно установлен независимо от того, относятся ли они к эзотерическому буддизму или нет.

—————

Ниже представлены вышеупомянутые фрагменты. Ради удобства сравнения они помещены друг против друга.

Выдержки из выступления м-ра Киддла под названием "Нынешнее мировоззрение спиритуализма", которое он произнёс на съезде в Лейк-Плезанте в воскресенье 15 августа 1880 г.

Выдержка из письма Кут Хуми м-ру Синнетту, опубликованного в книге "Оккультный мир" (3-е издание, с. 102). Первое издание вышло в свет в июне 1881 г.

"Друзья мои, миром правят идеи. И по мере того, как сознание людей всё сильнее воспринимает новые идеи, отбрасывая в сторону всё старое и нежизнеспособное, мир движется вперёд. На них зиждется общество, под могучим напором этих идей мир претерпевает ряд глубочайших преобразований, рушатся целые государственные институты, не будучи в силах устоять перед их неодолимой силой. Когда приходит время, сопротивляться этому напору так же невозможно, как невозможно остановить океанский прилив.             И то сообщество, что получило название спиритуализма, привносит в мир новый набор идей — идей об основах основ жизни, затрагивающих истинное положение человека во вселенной; его происхождение и судьбу; вопросы соотношения смертного и бессмертного, временного и вечного, конечного и бесконечного; бессмертной души человеческой и той материальной вселенной, в которой она сейчас обитает — идей более великих, более широких, более сложных, в которых ещё полнее признаётся всемирное действие закона как выражения Божественной воли, неизменной и несменяемой, в отношении которой действует лишь одно Вечное Сейчас, тогда как смертными время понимается как прошедшее или будущее, связанное с их ограниченно - конечным существованием на этом материальном плане" и проч. и проч.

"Миром правят идеи. И по мере того, как сознание людей будет всё сильнее воспринимать новые идеи, отбрасывая в сторону всё старое и нежизнеспособное, мир будет двигаться вперёд: под могучим напором этих идей мир претерпит ряд глубочайших преобразований, религии и даже целые державы рухнут, не будучи в силах устоять перед их неодолимой силой. Придёт время, когда сопротивляться этому влиянию[121] будет так же невозможно, как невозможно остановить океанский прилив. Но всё это будет происходить лишь постепенно, а до тех пор мы должны заниматься поставленной перед нами задачей: как можно энергичнее освобождаться от шлака, оставленного нам в наследство нашими набожными дедами и прадедами. Новые идеи должны насаждаться на расчищенных площадках, поскольку эти идеи затронут основы основ жизни. Мы как раз и занимаемся изучением этих универсальных идей, а вовсе не физических явлений, поскольку для понимания последних требуется вначале постигнуть первые. А они, будьте уверены, затрагивают истинное положение человека во вселенной в тесной связи с его прежними и будущими рождениями; они касаются его происхождения и конечной судьбы, вопросов соотношения смертного и бессмертного, временного и вечного, конечного и бесконечного, а также других более великих, более грандиозных и более сложных идей, в которых признаётся всемирное действие Непреложного Закона, неизменного и несменяемого, в отношении которого действует лишь одно Вечное Сейчас, тогда как непосвящёнными смертными время понимается как прошедшее или будущее, связанное с их ограниченно-конечным существованием на этом материальном комке грязи", и проч. и проч.

Нью-Йорк, 11 августа 1883 г.

Генри Киддл

 

Приложение № 2 к Письму № 93

Ответ м-ра Синнетта м-ру Киддлу[122]

Редактору журнала "Свет"

Сударь,

Поскольку последние несколько недель я нахожусь в разъездах, то и получил номер журнала "Свет" от 1 сентября лишь по прибытии сюда вчера вечером. Спешу подтвердить, что да, я прочитал письмо за подписью Генри Киддла, в котором он приводит свои комментарии по поводу практически полного сходства между теми выражениями, которые присутствуют в одном из опубликованных в "Оккультном мире" писем моего учителя-адепта, и теми словами, которые употребил м-р Киддл в своём выступлении. Оригинал рукописи, на который я хотел бы сослаться в связи с возникшим вопросом, сейчас находится в Лондоне, и до моего возвращения туда, намеченного на конец этого месяца, я могу сказать всего лишь несколько слов на эту тему.

О случае так называемого плагиата я сейчас слышу впервые. Я не помню, чтобы получал когда-нибудь письмо, которое, судя по словам м-ра Киддла, он направлял в мой адрес. Если какое-либо письмо такого рода и поступало на моё имя в редакцию в Индии, то оно, вероятно, ускользнуло от моего внимания, учитывая ту огромную массу корреспонденции, с которой мне приходилось справляться в качестве редактора ежедневной газеты. Я должен принести свои извинения м-ру Киддлу за этот недосмотр и выразить по данному поводу глубокое сожаление, поскольку мне было бы гораздо легче решить этот вопрос в то время, пока я находился в Индии, нежели теперь.

В настоящий же момент я могу сказать по этому поводу лишь одно: в опубликованной книге "Оккультный мир" (мне, к счастью, удалось достать здесь один экземпляр книги для уточнения), как я вижу, упомянутые м-ром Киддлом слова приводятся моим досточтимым другом после фразы: "Прав был Платон", которая, судя по всему, и указывает на некий общий источник следующих далее слов, присутствующих как в письме, так и в выступлении.

Получение дополнительных разъяснений к этой загадке из Индии потребует некоторого времени, а покамест я могу указать лишь на то, что путь к установлению знакомства с адептами всегда усеян провокациями, рассчитанными на то, чтобы посеять недоверие к ним, и причины этого чрезвычайно подробно разъясняются в моей книге: во всех своих действиях они сегодня стремятся скорее отгородиться от европейцев, нежели войти к ним в доверие. Искренне стремясь проникнуть во все сложности их философии, мы все должны быть готовы к тому, что на каждом повороте этого пути нам могут встретиться неожиданные ловушки, специально расставленные для того, чтобы возбудить в нас подозрения.

Однако в данном случае, как мне представляется, едва ли речь может идти о подобной ловушке. Любой человек, осознавший всё величие и достаточную цельность того эзотерического учения, которое уже было представлено публике в самых общих его чертах, сегодня едва ли будет склонен обращать внимание на этот довольно тривиальный вопрос. То, что ещё могло бы привлечь к себе внимание в то время, когда "Оккультный мир" только вышел из печати, теперь представляется уже неактуальным. Всё это время мы стойко продолжали идти к своей цели и пережили немало случаев, которые, казалось, должны были развеять всякое наше доверие уже в самом начале. Но всё это осталось в прошлом, и теперь, когда мы вспоминаем об этом с высоты времени, события те выглядят для нас просто смешными.

Висбаден, 15 сентября

А.П. Синнетт

 

Приложение № 3 к Письму № 93

Параллельные фрагменты[123]

Ученик

Редактору журнала "Свет"

Сударь,

В связи с письмом м-ра Синнетта, помещённым в сегодняшнем номере Вашего журнала в виде ответа на опубликованное тремя неделями ранее письмо м-ра Киддла, я хотел бы взять на себя смелость и высказать собственное мнение на этот счёт. Как мне представляется, поднятый сегодня вопрос невозможно назвать "неактуальным" и списать его как "нелепый случай, призванный развеять всякое доверие". Ни один учёный не стал бы аналогичным образом относиться к подобному факту параллелизма в тексте, случись ему обнаружить его в древних книгах или рукописях, относящихся как к священной, так и к светской литературе.

Как я заключаю из контекста "Оккультного мира", м-р Синнетт не раскрывает никаких подробностей о том, как к нему в руки попало то самое письмо, в котором и присутствует упомянутый фрагмент. Нам было бы одновременно и важно, и любопытно узнать, располагает ли он свидетельствами, касающимися получения этого письма, аналогично тем свидетельствам, которые он сообщает читателю применительно к другим цитируемым им письмам. Представленные им свидетельства, судя по всему, служат почти абсолютным доказательством того, что некоторые письма действительно передавались ему оккультным путём и, кроме того, вполне убедительно подтверждают, что и само их написание осуществлялось такими средствами, о которых мы не можем составить себе ясного представления.

По одному пункту, правда, приводимые м-ром Синнеттом доказательства не вызывают никаких сомнений. Он пишет:

"Я самым недвусмысленным образом заявляю, что не изменю ни единой буквы в цитируемых мною фрагментах. Заявить об этом со всей определённостью важно по той причине, что чем ближе мои читатели могут оказаться знакомы с Индией, тем менее они будут готовы поверить — для этого понадобились бы самые убедительные доказательства — в то, что публикуемые в их нынешнем виде письма от Кут Хуми написаны коренным индусом. Но это — факт, спорить с которым совершенно бессмысленно" (с. 100, первое издание).

Стоит, вероятно, попутно отметить, что в первом издании "Оккультного мира" процитированный м-ром Киддлом фрагмент находится на сс. 149 и 150.

Думается, совершенно очевидно, что те параллельные фрагменты, которые Вы расположили по соседству друг с другом в Вашем номере от 1 сентября, либо представляют собой чрезвычайно интересную психологическую проблему, либо они должны направить поиск ответа в совершенно иное русло. В любом случае, мне кажется, что вопрос этот достаточно интересный и важный, он заслуживает и требует всестороннего исследования.

22 сентября 1883 г.

"Ученик"

 

Приложение № 4 к Письму № 93

Должны ли мы свернуть свой флаг перемирия?[124]

Спиритуалистические газеты и журналы не упускают случая выступить с очередным донкихотским выпадом в сторону теософии — единственным достопримечательным исключением оставалось лишь "Знамя Света". То, что наносятся эти удары беспорядочно, а потому, как и у рыцаря печального образа, оказываются столь же безвредными, объясняется вовсе не нехваткой "благожелательных" намерений со стороны наших "великодушных друзей". Несколько лет подряд мы с теософской стойкостью сносили все их недоброжелательные замечания, а если и нападали на спиритуализм как на отдельное верование и на отдельных их последователей, то делали это лишь в редчайших исключительных случаях и только в порядке самозащиты. Ни разу не поддались мы и соблазну перенести свои военные действия на территорию противника, хотя сами и не разделяем принципов их учений. Мы просто молча занимались своей работой, ожидая того же самого и со стороны любого другого искреннего искателя Истины. Проявляя терпимость к их убеждениям, мы рассчитывали на такую же терпимость и с их стороны.

Однако нас ждало разочарование. Действия неустрашимых поборников идеи возвращения на землю "духов", судя по их последним наскокам против "Братьев" и скромных исполнителей их воли — полковника Олкотта и Е.П. Блаватской, — хоть и представляются нашим собратьям-теософам забавно-нелепыми, всё же содержат в себе тонкий расчёт на то, чтобы как можно сильнее задеть чувства индийских членов нашего Общества, а потому мы не можем и далее не замечать бросаемых нам обвинений. После того как мы получили целый ряд писем от некоторых людей, что были приняты Братьями в регулярное ученичество и которых мы лично склонили к сотрудничеству с нами, мы считаем своим долгом и обязанностью вступить в навязанный нам спор, ибо в противном случае молчание наше может быть истолковано как молчаливое признание правоты наших оппонентов.

В данном случае нас к этому подвигают разного рода комментарии, опубликованные в журнале "Свет" в связи с так называемым разоблачением "Гуру" м-ра Синнетта, которого обвиняют в "присвоении" нескольких обрывочных фраз, произнесённых в своём выступлении неким новообращённым спиритуалистом!!! Однако принимаем мы брошенный нам вызов вовсе не ради того, чтобы защитить Махатму или раскрыть "тайну" возникновения этих параллелизмов текста. Браться за решение первой задачи означало бы проявить беззастенчивую самонадеянность с нашей стороны.

Решение же второй задачи потребовало бы от нас раскрытия во всех мельчайших подробностях "чрезвычайно интересной психологической проблемы", как об этом вполне уместно написал "Ученик" в своём письме в редакцию "Света" — а браться за эту задачу нам пока никто ещё не поручал. [Мы рады, однако, что ряд других лиц — к примеру, генерал Морган — в этом же номере приподнимают покров тайны и раскрывают загадку в позволенных им пределах]. Нашим же намерением является лишь попытка показать полнейшую нелепость всего обвинения, в какой бы форме оно ни было сформулировано и с какой бы стороны ни исходило. Суть же всего вопроса сводится к следующему.

Письма м-ру Синнетту могли быть либо написаны неким настоящим живым Махатмой, как личность ничем не похожим ни на полковника Олкотта, ни на мадам Блаватскую, либо они являются продуктом (мягко говоря) "двух западных шутников", как предполагается в публикации газеты "St. James' Gazette". В любом случае обвинение в плагиате является верхом нелепости, "полным вздором", как справедливо замечает м-р Синнетт. Заподозрить автора подобных писем, Учителя, излагающего столь грандиозную философскую систему (пусть пока и представленную в самых общих чертах), в плагиате и в заимствовании пары отрывочных фраз из совершенно ничтожной лекции, примечательной разве лишь тем, что была прочитана на правильном английском языке, означало бы высказать до безумия нелепое и невероятное предположение.

Что же касается второй версии, то — даже если допустить наличие достаточно твёрдых оснований, дающих ей хоть какое-то право на существование, — выдвинутое обвинение звучит ещё более несостоятельно, хотя, казалось бы, куда уж больше! Если же оба этих "западных шутника" и в самом деле оказались способны породить из своего внутреннего сознания те величественные доктрины, что были в общих чертах изложены в "Эзотерическом буддизме", — ту философскую систему, которая (благодаря резко возросшей активности всех религиозных мыслителей Востока под влиянием поведанных через м-ра Синнетта откровений наших Махатм) получает каждый день подтверждение со стороны эзотерических доктрин индуизма, зороастризма и даже иудаизма — что сейчас готовятся доказать некоторые еврейские каббалисты — то наверняка столь щедро наделённым умом философам и учёным было бы невозможно отказать в здравом смысле или, по крайней мере, какого-то его зерна.

Но, спрашиваем мы, куда же подевался весь этот здравый смысл у двух вышеупомянутых "шутников" в тот момент, когда они подделывали (да-да, именно так) эти "подложные" письма, коли один из них должен был обратиться за парой случайных строк к "Знамени Света" — самому известному органу спиритуалистов в Америке и читаемому, пожалуй, сотней тысяч сторонников этого учения?! Не нужно быть ни великим гением, ни пророком, чтобы понимать: в случае подобного плагиата немедленно последует разоблачение, и "параллелизм фрагментов" будет обнаружен со стопроцентной неизбежностью, тем более что некоторые из друзей м-ра Синнетта, имевшие доступ к письмам, являются спиритуалистами и вероятными читателями "Знамени Света". А поэтому ни одному человеку в здравом уме не придёт и в голову приписывать такое безумство кому бы то ни было ещё, кроме пациентов сумасшедшего дома. Из этого с совершенной очевидностью вытекает, что "великодушные" наши оппоненты не слишком-то разборчивы в выборе оружия, которым они атакуют ненавистного им соперника, а ещё очевиднее то, что ни одна из выдвинутых ими версий никак не вписывается в данный случай.

Чем бы ни завершилась в конце концов вся эта искусственно раздутая шумиха, мы пока что принуждены выполнить одну крайне неприятную для себя задачу. Свернуть свой флаг перемирия, который до сих пор развевался у нас на обозрение всем спиритуалистам, принуждает нас вовсе не то обстоятельство, что оппоненты наши в своей критике столь грубо перешли на личности, а лишь невозможность отказать в публикации авторам писем на эту тему, что во множестве сыплются сейчас на нас со всех сторон. Объём журнала не позволяет нам опубликовать их здесь все целиком, однако наиболее важные из них приведены в другом месте.

Мы пытались помочь миру в осмыслении некоторых важных психологических проблем, но оказалось, что вместо блага мы совершили грех. Мы видим, что зашли слишком далеко, и вот теперь пожинаем заслуженные плоды своих усилий познакомить мир с тем, что он ещё не готов принять. Нас об этом предупреждали, однако мы не вняли совету, как это хорошо известно автору "Эзотерического буддизма", и в результате оказались сейчас между двух огней. Вышеупомянутые письма ярко покажут, как о нас злословят и как упрекают нас и друзья наши, и враги.

Что ж, мы должны найти в себе силы, чтобы выстоять в этой буре. Похоронить нас не удалось ни самым грубым и пошлым шуткам в наш личный адрес, ни самым непристойным и незаслуженным оскорблениям и брани, что раздавались многие годы со страниц "велеречивых" англо-индийских и английских газет и журналов. Уничтожить нас не удалось ни ханжеским выдумкам, ни непрестанной клевете — продуктам odium theologicum,[125] — лившимся со страниц миссионерских печатных органов. И даже нескончаемые намёки и ядовитые шпильки, отпускаемые по адресу теософов со стороны дружественных нам спиритуалистических газет и журналов, нарушили естественное для нас состояние спокойствия всего лишь на несколько кратких минут.

Однако те упрёки, что стали поступать в наш адрес теперь, имеют уже гораздо более серьёзный характер. Пока против нас выдвигались все эти тысяча и одно обвинение, мы могли позволить себе относиться к нашим оппонентам с тихим презрением и даже смеяться над ними. Но, как мы видим, упрёки теперь посыпались на нас уже со стороны наших же братьев-чела,[126] и упрёки эти мы не можем считать ни несправедливыми, ни незаслуженными, а потому вынуждены, склонив свою повинную голову, выслушивать все порицания с покорным смирением. Mea culpa![127] — вот что, боимся, предстоит нам непрестанно повторять до конца своего жизненного пути. Грех наш тяжек, и теперь мы пожинаем плоды своих, к прискорбию, неосторожных действий, пусть и исполненных самых добрых и благожелательных намерений. Некоторым нашим теософам, самым видным, придётся разделить эти справедливые упрёки вместе с нами. Пусть же они почувствуют столь же остро и искренне, как и мы сами, что они вполне заслуживают эти упрёки и что они, не без пользы для себя, первыми приложили руку к тому, что нас теперь обвиняют в кощунстве!

---

 

Письмо № 94[128]

Мой дорогой друг!

В ворохе самых разных и тяжёлых дел, которые высокочтимому Когану было угодно доверить мне, я совершенно забыл об этом "инциденте с Киддлом". У Вас есть мои разъяснения. Когда я просил Вас, чтобы всё, что касается меня, Вы держали в секрете, я имел в виду лишь то, что Вы не должны были разглашать некоторые подробности, поскольку, ничего не зная об этом научном процессе, Ваши и мои оппоненты прицепились бы за это и использовали в качестве предлога, чтобы посмеяться над оккультными науками и в конце концов обвинить меня в неуклюжей лжи, а Вас самого — в легковерии или в "поклонении героическим персонам", выражаясь словами златовласой нимфы церковного причта.[129] Но если Вы всё же готовы выстоять под огнём яростного отрицания [возможности приведённых в разъяснениях фактов — перев.] и беспощадной критики, то можете использовать моё письмо и разъяснения любым образом, какой сочтёте наилучшим. Те несколько писем и статей, что опубликованы в последних номерах "Теософиста", — они принадлежат генералу Моргану, Субба Роу и Дхарани Дхару — вышли в свет с моего разрешения и могут облегчить Вашу задачу. Я не могу допустить, чтобы из-за меня и лишь ради того, чтобы избавить меня от парочки новых ударов, остановилось дело "распространения теософии".

Очень спешу,

Ваш,
К.Х.

следующее письмо № 61          предыдущее письмо № 87

 

Письмо № 95[130]

. . . столь бесславного прозябания. Постараюсь приложить все усилия к тому, чтобы превратить его в вегетарианца и трезвенника. Если он хочет добиться хороших результатов, то должен полностью отказаться от мясной пищи и алкоголя, как весьма мудро рекомендует м-р Хьюм. Находись он в добрых руках, из него могла бы выйти большая польза для Т.О. в Индии, но для этого ему придётся обучиться технике очищения. M⸫ пришлось потратить шесть недель на то, чтобы подготовить его перед отъездом, а иначе я не смог бы направить в его атмосферу даже отражение моего "двойника". Как я уже говорил Вам, мой добрый друг, то, что он тогда увидел, — это был не я. Да и Вам я не смогу направить это отражение — до тех пор, пока он не пройдёт полной очистки.

А потому в данных обстоятельствах мне совершенно нечем возразить против тех условий, которые обозначил в своём последнем "официальном" письме м-р Хьюм, — могу разве что поздравить его от всего сердца. По этой же самой причине я для себя не вижу никакой возможности написать ему и ответить на его вопросы прямо сейчас. Молю только об одном: пусть он наберётся терпения в отношении Э. Сейчас лондонскими спиритуалистами предпринимаются грязные попытки тайно сговориться между собой, и я вовсе не так уж уверен, что Э. окажется способен устоять перед той огромной волной, что грозит поглотить его, если он откажется отречься от своих нынешних взглядов — хотя бы частично. Мы уже отказались от своих прежних планов, и этот эксперимент с ним на "Веге" был устроен единственно ради нескольких англо-индийских теософов. М-р Хьюм тогда удивлялся тому, что о нас ничего не должны были знать даже "духи" Э., и что, вопреки интересам дела, мы не показались даже ему.

С другой же стороны, калькуттские спиритуалисты вместе с миссис Г[ордон] торжествовали победу, и полковник Г[ордон]. последовал их примеру. В течение всего недолгого пребывания его в Калькутте "дорогим покойникам", как святым, кадился фимиам — "Братья" же оставались в тени общественного внимания. Многие из вас полагали тогда, что "спасти положение" и заставить спиритуалистов признать принципы теософии можем только мы своим появлением перед Э. Что ж, мы пошли вам навстречу. Мы с M⸫ решили тогда доказать вам, что для подобных надежд нет никаких оснований. И вот фанатизм и слепота спиритуалистов, питаемые своекорыстием профессиональных медиумов, цветут теперь пышным цветом, а их оппоненты пребывают в полном отчаянии. Мы должны предоставить событиям течь своим чередом, а всё более частыми разоблачениями мы только ускорим наступление кризиса. Мы ничего не выиграем от того, что будем форсировать события, — создадим только новых "мучеников" и предоставим удобный предлог для всё больших безумств.

Поэтому прошу вас: наберитесь терпения. М-ра Хьюма — если только он ещё держится своих прежних решений — ожидает великий и благородный труд: стать подлинным творцом новой общественной эры, проводником глубокой философско-религиозной реформы. Труд этот столь обширен и замыслы его столь благородны, что если, как я надеюсь, мы сегодня окончательно договоримся между собой, то для м-ра Хьюма найдётся достаточно много работы в тот промежуток времени, который мне необходим для того, чтобы испытать и подготовить Эглинтона. В ближайшее время я хочу написать м-ру Хьюму письмо, в котором отвечу на все его вопросы и разъясню ему сложившееся положение дел так, как я понимаю его. А до того покажите ему это письмо.

Ваша рецензия на "Путь совершенства"[131] ещё совершеннее, чем сама авторская концепция книги. Я благодарю Вас, мой друг, за всё, что Вы для нас делаете. На Вас уже начинает обращать внимание Коган. И если бы Вы только знали, насколько это важно, то перестали бы высчитывать до мелочей, на какую именно награду Вы могли бы претендовать, оказав нам в последнее время несколько этих упомянутых услуг.

Искренне любящий вас,
К.Х.

следующее письмо № 12         предыдущее письмо № 18

 

Письмо № 96[132]

Мой смиренный пранам[133] Сахибу.

Вас подводит память. Неужели же Вы забыли об уговоре, заключённом нами в Праяге,[134] и о пароле,[135] который должен присутствовать в каждом подлинном сообщении, поступающем от нас через भूत डाक, "бхут-дак",[136] или медиума?

Как же правдоподобно всё было проделано во время сеанса 15 декабря — тут вам и увенчанная короной визитная карточка, и моё письмо и всё остальное! Было весьма похоже — как сказал бы какой-нибудь пелингский пандит. Да, сперва этот сердечный привет от "Старушки" для Лони (по ошибке это имя было написано как "Луи"), затем привет для Ч.К. Мэсси (его имя она теперь никогда не произносит вслух) — причём привет этот пришёл после ужина, когда Ч.К.М. уже ушёл. А тут ещё и "моё" послание, написанное поддельным почерком, хотя я ничуть не хуже управляюсь и с собственным. Опять-таки, в этом послании "я" якобы указываю, что оно было отправлено 16 декабря из Ладакха, хотя, клянусь Вам, в то время я находился в Chin-ki (Лхасе), куря свою трубку.

Но больше всего мне понравилось, как "я" просил Вас "готовиться к нашему появлению как только мы перетянем на свою сторону "Сахиба" м-ра Эглинтона"!!! Всего-то понадобилась одна суббота, и вот уже лорд Данрэйвен[137] посрамлён, так отчего же не попробовать вновь? Хватило одного-единственного памятного вечера в ту субботу, на Пикадилли, сразу за старой, потёртой временем книжной лавкой антиквара Созерена (Sotheran). Я хорошенько познакомился с помещением, всё это меня позабавило, и, с Вашего позволения, я начал наблюдать за происходящим. Да не смотрите же Вы на мой поступок так мрачно. Духи отработали своё замечательно хорошо, ничуть не смущаясь моим присутствием, о котором ни У.Э.,[138] ни его "телохранители" и знать ничего не знали. Моё внимание к себе они тогда привлекли тем, что стали подделывать почерк Е.П.Б. Вот тут-то я и отложил в сторону свою трубку и стал наблюдать. С улицы Пикадилли в комнату проникал свет — его было даже чересчур много для этих тварей, — однако проходившие через Созерена эманации значительно облегчали им задачу. Я бы обратил внимание Вашего друга, м-ра Майерса, на психический факт исходящих из гнили эманаций. Соберёте богатый урожай всевозможных бхутов.[139] Право, эта комната с выходящими на Пикадилли окнами может служить прекрасным местом для развития медиумических способностей. Бедняга, несчастная жертва экстатического сознания.

"Во избежание каких-либо недоразумений в будущем, хотим сразу заявить, что не несём ответственности и не принимаем никакого участия в производстве любых феноменов, свидетелями которых вы можете стать этим вечером". Это же полнейшее самоотречение — тут даже не о простой скромности речь.

Он расхаживал по комнате, а я на некотором отдалении следовал за ним. Он подошёл к письменному столу м-ра Уорда и поднял лист бумаги с нанесённой поверх неё монограммой хозяина дома — я тоже прихватил оттуда листок, просто чтобы показать Вам, что я за всем слежу. Что же касается всех вас, то вы не очень-то внимательно наблюдали за его действиями, когда ему было внушено, что он должен вложить бумагу и конверт в какую-нибудь книгу и положить её на стол, а иначе вы заметили бы нечто весьма занимательное с точки зрения науки. Серебристая стрелка часов показывает ровно 10:15, и фигура К.Х., спускающегося верхом на коне с холма (сейчас он находится далеко отсюда в лесах Камбоджи), должна появиться в поле зрения "дядюшки Сэма", — это и вспугивает пишачей. Астральное возмущение мешает им и далее разворачивать это скучное представление. А колокольчики их хороши — весьма.

Так вот, Сахиб, будьте помягче с этим несчастным парнем. В ту ночь он совершенно не отвечал за свои действия. Разумеется, его принадлежность к вашей Лондонской ложе Т.О. — это чистый вздор, поскольку ни один английский джентльмен не станет считать ровней себе какого-то медиума, берущего за сеансы деньги и находящегося под подозрением. Но по-своему он вполне честен, и каким бы смешным его ни выставил К.Х. в случае с той визитной карточкой, адресованной Гордонам, — а вы все тогда отнеслись к этому случаю крайне серьёзно — он на самом деле по-своему честен и заслуживает лишь жалости. Это несчастный эпилептик, подверженный приступам как раз в те дни, когда Вы ждёте его к себе на обед. Я хочу надоумить К.Х., чтобы он попросил м-ра Уорда об услуге: спасти бедолагу от двух элементариев, которые присосались к нему, точно два клеща. Доброму "дядюшке Сэму" не составит труда где-нибудь подыскать для него хорошее местечко и спасти его от этой жизни в бесславии, которая убивает его, а тем самым он совершит похвальный и вполне теософский по духу акт милосердия. М-р Уорд заблуждается на его счёт. В тот вечер У.Э. не совершил ничего, что можно было бы назвать сознательным и намеренным шарлатанством. Он страстно мечтает о вступлении в Лондонскую ложу, а желание, как известно, мать поступка — вот его астральные клещи и сфабриковали сами по себе то "моё" письмо. Сделай он это по собственной воле, то заметил бы, что письмо написано не моим почерком, с которым он познакомился через Гордонов.

Ждите беды, спиритуалисты! Тяжела их карма с таким грузом разрушенных судеб тех мужчин и тех женщин, которых они сначала заманили в сети медиумизма, а потом выбросили за дверь, как старого беззубого пса, обрекая его на голодную смерть. Вы, по крайней мере, попросите у него карточку Упасики, на которой она якобы сделала надпись собственной рукой. Её следует аккуратно хранить и время от времени показывать всяким Мэсси в Лондонской ложе, которые легко верят чистейшей лжи и ищут обман там, где его нет и в помине. Вы, Сахиб, конечно, вольны считать меня "черномазым" и дикарём. Да, я первым рекомендовал повторное избрание миссис К[ингсфорд], но, тем не менее, в том, что касается ясновидения, я скорее доверился бы словам У.Э., чем ясновидению миссис К., а вернее, её трактовке своих видений. Скоро, однако, это прекратится. Субба Роу на Вашей стороне.

Сейчас буду писать ответ одному австралийскому новообращённому.[140]

M⸫

следующее письмо № 84         предыдущее письмо № 85

 

Письмо № 97[141]

"Простые люди" — это народные массы, отличающиеся от людей выдающихся. Ваших методов никто не отрицает, но то была лишь попытка указать Вам на течение циклических перемен, содействие которым, без сомнения, оказывали и Вы тоже.

Ну, Вы-то, человек искушённый, неужели же Вы не можете закрыть глаза на мелкие недостатки молодых учеников?[142] По-своему они также помогают делу — и значительно. В Вас тоже есть эта скрытая сила, которая позволяет Вам оказывать помощь со своей стороны, а бедное наше Общество нуждается во всём, что только может получить себе на пользу. Очень хорошо, что Вам довелось наблюдать за трудами благородной женщины, бросившей всё ради дела. К Вам на помощь придут другие возможности и другие времена, поскольку Вы — единственный свидетель, хорошо знакомый со всеми реальными фактами, которые будут оспариваться предателями.

Мы не в силах изменить кармы, мой "добрый друг", а иначе мы давно уже сумели бы разогнать эту тучу, нависшую ныне на Вашем пути. Но мы делаем всё, что только возможно, в этих материальных делах. Никакая темнота не может держаться вечно. Сохраняйте надежду и веру, и мы рассеем её. Немного сейчас найдётся людей, остающихся верными "изначальной программе"! Вы многому научились, и в Вас есть много такого, что уже работает — и будет работать в будущем — на пользу делу.

M⸫

следующее письмо № 140         предыдущее письмо № 65

 

——————————

 

Раздел 7:
Письма на различные темы

Письмо № 98[143]

*** Я преотлично всё понял. Но, пусть и вполне искренние, чувства эти настолько плотно покрыты толстой корой самолюбования и себялюбивого упрямства, что они едва ли способны пробудить во мне хоть какое-то сочувствие.

(1) У нас в Тибете веками проживал высоконравственный, чистосердечный, простодушный народ, которого судьба уберегла от благ цивилизации, а стало быть, он так и остался незапятнанным её пороками. На протяжении столетий Тибет оставался последним уголком на земле, где народу удавалось настолько сохранять свою изначальную природную чистоту, что он оказался в силах противостоять смешению двух атмосфер — физической и духовной. И он[144] хочет, чтобы мы променяли это на его собственный идеал цивилизации и правительства! Что же это, как не чистейшее самолюбование, острейшее желание слышать в дискуссии одного лишь себя и навязывать собственные идеи всем остальным?

(2) А и в самом деле, почему бы какому-нибудь международному филантропическому комитету не послать м-ра Х. в качестве друга гибнущего человечества, дабы поучить наших далай-лам — мудрости? Своим скудным умишком не могу понять одного: почему он сам, прямо сейчас, не сядет за стол и не составит собственный план — что-нибудь вроде Платоновского идеального "Государства", вот и появилось бы нечто новое под солнцем и луной?

(3) Право, что может быть великодушнее с его стороны, ведь он, не жалея сил, всё время поучает нас. Нет-нет, всё это он говорит, разумеется, из чистой любезности, а вовсе не из желания затмить собственной персоной остальное человечество. В этом и состоит его последнее приобретение на пути ментальной эволюции, которая, будем надеяться, не обернётся — распадом.

(4) Аминь! Дорогой мой друг, я определённо буду считать Вас виновным в том, что Вы не подбросили ему в голову блестящую идею предложить собственные услуги в качестве главного управляющего школами в Тибете, этакого реформатора древних предрассудков и Спасителя будущих поколений. Конечно, прочитай он всё это, то в два счёта доказал бы, что спорить со мной — всё равно что вести дискуссию с "дрессированной обезьяной".

(5) Вы только послушайте, что за вздор несёт этот человек, говоря о том, в чём ничегошеньки не понимает. Да нет среди всех живых людей никого свободнее нас, когда мы завершаем своё ученичество. Да, в этот период мы должны быть податливыми и послушными, но никак не рабами, ибо как мы могли бы чему-нибудь научиться, если бы всё время занимались одними лишь спорами?

(6) А разве кому-нибудь приходило в голову предлагать его в этом качестве? Голубчик Вы мой, ну, можете ли Вы винить меня за то, что я отказываюсь от близких отношений с человеком, который в своей жизни только и делает, что бесконечно со всеми спорит и осыпает всех гневными филиппиками? Да ведь он и есть самый настоящий доктринёр, как бы он этого ни отрицал! Он достоин всяческого уважения и даже любви в глазах хорошо его знающих людей. Но силы небесные! Этими занудливыми поучениями с выкладыванием собственных воззрений он способен менее чем за сутки парализовать работу любого из нас, окажись мы только на свою беду в миле от него. Нет, тысячу раз нет! Из таких людей, как он, могут получаться прекрасные государственные деятели, ораторы, всё что угодно — но только не адепты. Нет среди нас людей такого рода. Наверное, по этой самой причине нам никогда и не было нужды заводить у себя сумасшедшие дома. Ему же с лихвой хватит и трёх месяцев, чтобы свести с ума половину населения Тибета!

На днях я отправил Вам из Амбалы по почте письмо, но, как вижу, Вы его ещё не получили.

Всегда любящий Вас,
Кут Хуми

следующее письмо № 5         предыдущее письмо № 28

  

Письмо № 99[145]

Симла. 20 ноября 1880 г.[146]

Мой дорогой Кут Хуми!

Я переслал Синнетту Ваше письмо ко мне, а он любезно переслал мне Ваше письмо к нему. Хочу высказать несколько собственных замечаний, но не в порядке придирок, а лишь потому, что всеми силами стремлюсь к тому, чтобы Вы поняли меня. Вполне возможно, что это во мне говорит самомнение, — но так или иначе я глубоко убеждён, что мог бы работать с пользой для дела лишь когда буду понимать своё место в этой работе, и мне невыносима мысль о том, что Вы можете отсеять меня из-за одного только недопонимания моих взглядов. И, однако, каждое письмо, что я получаю от Вас, доказывает мне, что Вы всё ещё не понимаете, о чём я думаю и что чувствую.*** Чтобы объясниться, я и осмелился набросать несколько замечаний к Вашему письму Синнетту.

Вы пишете, что если России не удастся захватить Тибет, то это будет Вашей заслугой, и, по крайней мере, уже за одно это мы должны будем испытывать к Вам благодарность. Здесь я не согласен с Вами по смыслу, какой Вы вкладываете в свои слова. (1) Если бы я полагал, что Россия способна принести всему Тибету и Индии такую систему управления, при которой жители этих стран в целом почувствовали бы себя счастливее, чем при нынешних правительствах, то я первым бы приветствовал её приход и всячески этому содействовал. Но, насколько я могу судить, российское правительство представляет собой образчик коррумпированного деспотизма, подавляющего право личности на свободу действий, а следовательно, и препятствующего прогрессу . . . и проч.

Теперь что касается того англоязычного вакиля. Так ли уж велика его вина? Ведь ни Вы сами, ни кто-либо из Ваших [собратьев] ему никогда не объясняли, что такого особенного есть в йога-видье? Те самые люди, что единственно взяли на себя всю заботу о его просвещении, как раз и научили его материализму, — Вам он внушает отвращение, но кого же следует винить в этом случае? . . . Возможно, мне легко рассуждать, глядя на дело со стороны, но, тем не менее, мне действительно кажется, что именно тот непроницаемый покров таинственности, которым вы все себя окружаете, те непреодолимые трудности, которые создаёте на пути передачи своих духовных знаний, как раз и являются главными причинами этого разгула материализма, на который Вы так горько сетуете. . . . Только вы одни и обладаете таким средствами, которые способны довести до сознания обычного человека убеждения подобного рода, но вы пока что не только не занимаетесь распространением этих знаний со всем возможным усердием, но, вероятно, связанные древними правилами, окутываете их в столь густой туман тайны, что, естественно, человечество во всей своей массе просто не верит в существование таковых . . . Ничем невозможно оправдать ваше нежелание отчётливо сообщить миру какие-то важнейшие положения своей философии или сопроводить изложение учений рядом таких демонстраций, которые наверняка привлекли бы к себе внимание любого мыслящего человека. То, что вы не решаетесь передать для скороспелого обсуждения вопрос о тех великих силах, которые, скорее всего, были бы тут же употреблены во зло, — это я хорошо понимаю, но вам ничто не мешает систематически изложить результаты своих изысканий в области психики, да ещё и сопроводить это изложение такими феноменами, которые носят достаточно ясный характер и обладают такой устойчивой повторяемостью, что вполне способны доказать: да, ваши знания по этим вопросам действительно шире, чем у западной науки (2) . . .

Вероятно, Вы возразите мне: дескать, а как же дело Слейда?[147] Но Вы не забывайте о том, что за свои сеансы он брал деньги, он жил на них. Совсем в ином положении оказался бы человек, который вышел бы и сказал, что готов учить тому, о чём, по его мнению, человечество должно знать ради собственного блага — но учить бесплатно, открыто, жертвуя собственным временем, покоем и жизненными удобствами. Вначале, без сомнения, все назвали бы такого человека безумцем или самозванцем — но затем, когда за одним феноменом последовал бы другой, когда они повторялись бы из раза в раз, мир вынужден был бы признать, что во всём этом действительно что-то есть, и через три года все передовые мыслящие люди в любой цивилизованной стране уже только и делали бы, что ломали голову над этим вопросом, и вот уже появились бы десятки тысяч людей, искренне заинтересованных в поиске ответов на свои вопросы, из которых десять процентов могли бы оказаться полезными сотрудниками, а у одного из тысячи, возможно, развились бы необходимые способности, чтобы в конечном счёте превратиться в адепта. Если Вы стремитесь воздействовать на индусов через европейские умы, то вот Вам прекрасный способ достичь этой цели. Разумеется, я сейчас рассуждаю весьма приближённо, без знания конкретных условий, возможностей и проч., но мне, по крайней мере, нельзя поставить в вину это незнание . . . (3).[148]

А теперь мы подходим к словам: "А не приходило ли Вам в голову, что обе бомбейские публикации, даже не будучи инспирированы специально, в любом случае вряд ли могли быть предотвращены теми, кто был в состоянии это сделать, так как им был нужен именно этот ажиотаж, чтобы одним махом убить сразу двух зайцев: отвлечь внимание от этого громкого случая с брошью, и, вероятно, испытать на прочность Ваш личный интерес к оккультизму и теософии? Я не говорю, что всё было именно так, я лишь спрашиваю, не приходила ли Вам в голову сама вероятность такого варианта событий?"

Да, конечно, эти слова адресованы Синнетту, но мне всё-таки хотелось бы дать собственный ответ на поставленный вопрос. Прежде всего, я хотел бы спросить: cui bono[149] весь этот намёк? Вы же должны знать наверняка, так всё это было или нет? Если всё было не так, то зачем теперь заставлять нас гадать на тему, могло ли это быть так, когда Вы знаете, что всё было вовсе не так. Но даже если бы всё было именно так, то я утверждаю, во-первых, что весь этот идиотский случай не мог бы послужить проверкой личной заинтересованности какого бы то ни было человека (хотя род человеческий включает в себя множество и таких его представителей, которых можно было бы, пожалуй, назвать дрессированными обезьянами) в любом вопросе . . . Во-вторых, если братья намеренно позволили публикацию тех писем, то я могу сказать лишь одно: с моей точки зрения, человека мирского и непосвящённого, они допустили печальную ошибку . . . и если, как Братья открыто заявляют, главная их цель состоит в повышении престижа Т.О., то худшего средства для её достижения, чем публикация тех глупых писем, трудно было бы и придумать . . . Но если поставить вопрос шире — "позволили ли Братья ту публикацию?" — то у меня на него есть лишь два ответа: если не позволили, то нечего и время попусту тратить на выяснение, а если позволили, то, мне кажется, поступили они не мудро. (4)

Ну, а теперь мы подходим к Вашим словам относительно полковника Олкотта. Добрый старина Олкотт, его любят все, кто с ним близко сходился. Я целиком разделяю всё, что Вы пишете положительного о нём — вот только не могу согласиться с выражениями, в которых Вы высказываете ему похвалу, поскольку весь их смысл сводится к тому, что он действует, как безропотный исполнитель, никогда не задающий лишних вопросов. Вот вам ещё один образчик иезуитской организации, и это отречение от права на личное мнение, эта полнейшая обезличенность ответственности, это подчинение внешнему диктату, заменяющему человеку голос собственной совести, — всё это, на мой взгляд, весьма тяжкий грех . . . Более того, считаю себя обязанным сказать Вам, что если этот принцип слепого повиновения лежит в основе всей вашей системы, то какой бы духовный свет от неё ни исходил, я сильно сомневаюсь в том, что она способна компенсировать человечеству утрату того частного права на свободу действий и того чувства личной, индивидуальной ответственности, которых она лишила бы его. . . . (5)

. . . Но если имеется в виду, что мне будет вечно поручаться исполнение то одного, то другого, и при этом я не буду понимать, зачем и ради чего всё это делается, если я не смогу проанализировать последствия, а буду принужден слепо и бессловесно тут же идти и исполнять, то, честно говоря, вопрос для меня будет закрыт. Я не военная машина, и, вообще, я — заклятый враг любой военной организации. Я — сторонник принципа предпринимательской кооперации и никогда не вступлю ни в одно общество, не стану сотрудничать ни с одной группой, если они готовы ограничить или взять под собственный контроль моё право на личное мнение. Я, разумеется, не доктринёр (!?)[150] и не имею никакого желания скакать на принципах, как на деревянных лошадках . . .

Но вернёмся к Олкотту. Думаю, его связь с предполагаемым Обществом не принесёт вреда . . .

Во-первых, у меня нет никаких возражений против того, чтобы старина Олкотт осуществлял за нами надзор, поскольку я знаю, что такой надзор носил бы чисто формальный характер. И даже если бы он попытался вести дело как-то иначе, то у нас с Синнеттом хватило бы сил поставить его на место в случае неоправданного вмешательства с его стороны. Но ни он, ни я никогда не согласимся на то, чтобы он выступал для нас в роли настоящего наставника (6), так как мы оба знаем, что в интеллектуальном смысле он нам не ровня. Звучит, конечно, резко, но, как сказали бы французы, que voulez vous?[151] Без полной откровенности мы никогда не придём к взаимопониманию . . .

Искренне Ваш,
А.О. Хьюм

следующее письмо № 28         предыдущее письмо № 106

 

Письмо № 100[152]

Новый "наставник" хочет, между тем, сказать Вам пару слов. Если Вам небезразлично будущее наших отношений, то лучше постарайтесь отговорить своего друга и коллегу м-ра Хьюма от его безумной идеи ехать в Тибет. Он что, и в самом деле полагает, будто без нашего разрешения он сам или вся армия пелингов смогут выследить нас и привезти домой сообщение о том, что мы, в конечном счёте, представляем собой лишь призрак — игру "лунного света", выражаясь её [Е.П.Б. — перев.] языком? Безумец тот, кто вообразит себе, будто даже Британскому правительству хватит силы, богатства и могущества, чтобы осуществить на практике его [Хьюма — перев.] безумный план! Те, кому мы решим позволить познакомиться с нами, найдёт нас на самых границах [Тибета]. Те же, кто, как он, пойдёт против воли Когана, не найдёт нас нигде, отправься они даже в Лхасу вместе с целой армией. Осуществление им такого плана послужит сигналом к прекращению всяческих сношений между вашим миром и нашим. Его идея обратиться к правительству за разрешением поездки в Тибет смехотворна. На каждом своём шагу он будет сталкиваться с опасностями и — не услышит ни малейшего словечка ни о нас самих, ни о том, где мы находимся. Вчера вечером ему и миссис Гордон должны были передать некое письмо. Коган запретил это делать. Вы, мой друг, предупреждены, — действуйте соответственно.

К. Х.

следующее письмо № 122         предыдущее письмо № 89

 

Письмо № 101[153]

Получено в Симле, 1881 год[154]

Ваше письмо получено. Полагаю, Вам следует попробовать выражать свои мысли не так полемично и сухо, как он.[155] Начинаю думать, что в Вас действительно что-то есть, раз Вы способны оценить моего возлюбленного друга и брата. Я занялся письмом того мальчика-брамина и стёр там обидную фразу, заменив её на другую.[156] Можете теперь показать его Маха Сахибу[157] — сколько гордыни в его bakbak[158] смирении и сколько смирения в гордыне! Что до феноменов, то их для Вас не будет — я уже написал через Олкотта. Да будет благословение тому, кто знает нашего Кутхуми, и да будет благословение тому, кто ценит его. Когда-нибудь Вы поймёте, что я сейчас имею в виду. Что же до Вашего А.О.Х., то я знаю его лучше, чем Вы когда-нибудь сможете узнать его сами.

M⸫

следующее письмо № 74         предыдущее письмо № 73

 

Письмо № 102[159]

Получено в Симле, 1881 год[160]

Мой дорогой юный друг,[161] жаль, но не могу с Вами согласиться по двум Вашим последним пунктам. Если он способен выдержать одну фразу упрёка, то выдержит и всё остальное, а посему я ничего менять, как Вы хотели, не буду. Ou tout ou rien[162] — как научил меня выражаться мой офранцузившийся К.Х. Я продумал Ваше предложение № 1 — хорошо, полностью принимаю и, надеюсь, Вы не откажете в любезности дать мне как-нибудь пару уроков английского языка. Я велел "Вениамину"[163] залатать прореху в странице и переписать всё моим почерком, пока я лёжа курил свою трубку. Не имея права последовать за К.Х.,[164] я остался сейчас совсем один без моего мальчика.[165] Надеюсь, Вы извините меня за это письмо и за мой отказ. Хочется верить, Вам достанет смелости сказать, при необходимости, правду даже в глаза сыну "члена Парламента".[166] За Вами наблюдает так много глаз, что сейчас Вы уже не можете позволить себе совершить ошибку.

M⸫

следующее письмо № 29         предыдущее письмо № 74

 

Письмо № 103[167]

Получено в Аллахабаде, 1880-1881 гг.[168]

Для осуществления нашего нынешнего плана[169] потребуется привлечь к делу множество сторон, а неудача на каком-то одном направлении может поставить под угрозу окончательные результаты, хотя едва ли сведёт их на нет. У нас было много разных помех, но, возможно, будет ещё больше. Однако посмотрите: во-первых, благодаря доброму Провидению, нам благоприятствуют два момента: Аллен теперь говорит более дружелюбно, а один из Ваших друзей (как я полагаю) является Резидентом[170] в Кашмире. А во вторых, пока своё слово не сказал Махараджа Кашмира — а этот князь стоит у нас в списке на первом месте — никто никаких решительных шагов делать не станет. А он-то — самый первый, как я сказал, в нашем плане — теперь оставлен как раз напоследок! А от остальных ничего особо ждать не приходится, и пока что ни один из них так ничего и не ответил на обращение. Почему же чела (?) не делают того, что им велено? Если чела и дальше будут игнорировать указания, и мешать в этом им будет чувство ложной скромности, то достичь положительных результатов мы сможем только чудом!

В своей телеграмме я просил Вас дождаться приезда Олкотта, потому что вам лучше будет в Калькутте работать вместе и попытаться сообща сдвинуть дело с мёртвой точки. Для этого хватило бы одного Вашего слова Резиденту — но Вам же мешает гордость, как и всей вашей расе. Олкотт прибудет в Калькутту числа примерно 20-го.

Не прислушивайтесь особо к тому, о чём говорит "Старушка" — она становится совсем слаба на голову, когда предоставлена самой себе. Однако M؞ возьмёт её под свою опеку.

Ваш
К. Х.

следующее письмо № 58         предыдущее письмо № 25

 

Письмо № 104[171]

Получено в октябре 1881 г. (?)[172]

Мой дорогой друг, записку Вашу получил. Судя по тому, что Вы в ней пишете, Вы опасаетесь, как бы ремарки Хьюма меня ни обидели. Не волнуйтесь, прошу Вас, этого со мной никогда не случится. Меня досаждает отнюдь не смысл его замечаний, каким бы он ни был, а та настойчивость, с которой он продолжает свою линию аргументации, которая, как я хорошо понимаю, чревата в будущем бедой. Этот его argumentum ad hominem[173] — который снова зазвучал в его словах, хотя мы как будто покончили с ним ещё в прошлом году — едва ли способен заставить Когана отказаться от собственных принципов или согласиться на какие-нибудь весьма соблазнительные [для Хьюма] уступки. Меня страшили последствия, и для моих опасений существовали, уверяю Вас, достаточно серьёзные основания. Пожалуйста, заверьте м-ра Хьюма в том, что я питаю по отношению к нему личную симпатию и уважение, и передайте ему от меня самые дружеские пожелания.

Однако в ближайшие три месяца я буду лишён удовольствия "вылавливать" дальнейшие его письма, равно как и отвечать на них. Поскольку из первоначальной программы действий в связи с Обществом[174] так до сих пор ничего и не выполнено ни по одному пункту — и не будет, надеюсь, выполнено в ближайшее время, — то я вынужден отказаться от своей намеченной поездки в Бутан, и моё место должен будет занять мой Брат M؞. Сейчас конец сентября, и до 1 октября ничего не может произойти такого, чтобы я отказался от своего настойчивого желания отправиться туда.[175] Мои владыки особенно хотят, чтобы я присутствовал на новогодних торжествах в феврале, и, чтобы успеть подготовиться к этому, я должен воспользоваться тремя оставшимися месяцами.

А поэтому сейчас, прощаясь с Вами, мой добрый друг, я хочу горячо поблагодарить Вас за всё, что Вы сделали или постарались сделать для меня. Надеюсь, в январе я смогу дать Вам знать о себе, и — если только на пути у Общества не возникнут новые трудности всё так же "с Вашего берега" — Вы найдёте меня в том же самом расположении и состоянии ума, в каком я нахожусь и сейчас, прощаясь с вами обоими. Удастся ли мне склонить моего горячо любимого, но крайне своенравного Брата M⸫, к моему взгляду на положение вещей, сейчас сказать не могу. Я уже пытался это сделать и буду пытаться снова, но, право, боюсь, м-ру Хьюму и ему никогда не сговориться между собой. Он обещал мне ответить на Ваши письмо и просьбу через третье лицо — не через мадам Б. А между тем, знаний у неё вполне достаточно, чтобы обеспечить м-ра Хьюма материалом на десяток лекций, пожелай он только их прочитать и признай он только это как бесспорный факт, однако он предпочитает крайне недооценивать её в одних вопросах и совершенно не понимать в других. Правда, M؞ пообещал мне освежить её слабеющую память и восстановить всё, что она узнала от него, с максимально возможной ясностью. Если же м-р Хьюм не даст своего согласия, я буду лишь горько сожалеть об этом, потому что ничего другого я для него придумать не могу.

Я препоручаю моему "Лишённому Наследства" присматривать за всем, насколько это будет в его силах — увы, не слишком великих.

На этом я должен поставить точку. Мне остаются считанные часы для того, чтобы успеть подготовиться к долгому, очень долгому странствию. Надеюсь, что мы расстаёмся добрыми, как всегда, друзьями и встретимся вновь с ещё более крепкими дружескими чувствами друг к другу. Позвольте мне обменяться с Вами прощальным "астральным" рукопожатием и ещё раз заверить Вас в своих самых добрых чувствах по отношению к Вам.

Как всегда, Ваш
К.Х.

следующее письмо № 116         предыдущее письмо № 26

 

Письмо № 105[176]

Дорогой мой друг!

Прежде чем дать определённый ответ на Ваше деловое письмо,[177] я хочу посоветоваться с нашим досточтимым Коганом. В распоряжении у нас, по Вашим словам, есть 12 месяцев.

Пока же я занимаюсь одним дельцем, которое между тем имеет важное значение, поскольку напрямую связано с целым рядом случаев, когда [в отношении нас] намеренно говорилась неправда, и теперь самое время вскрыть подлинный характер этих высказываний.

Какими только прозвищами нас ни награждают — впрочем, все их можно свести к одному-единственному слову, состоящему из пяти букв: "лжецы" (sic) — и обвиняют в "чёрной неблагодарности". В выражениях в этих случаях не стесняются, и, как бы мы ни хотели позаимствовать много хорошего, что есть у англичан, боюсь, одного только качества — учтивости — мы не встретим у того класса джентльменов, который представлен в лице м-ра Хьюма.

Взятое само по себе, то дело, которым я сейчас занимаюсь, может и в самом деле показаться Вам крайне слабо связанным с цепочкой других обстоятельств, но лишь до тех пор, пока на основе честных и безупречных свидетельств не будет доказано, что мы имеем дело с извращением фактов — а это грозит уже превратиться в причину, способную привести к весьма печальным последствиям и угрозе жизни всего организма. Поэтому, прошу Вас, пожалуйста, Вы можете продолжать и далее считать тот небольшой памятный случай сущим пустяком, но, положившись на наше умение видеть в будущем нечто такое, что остаётся скрытым от Вас, пожалуйста, ответьте на мой вопрос и как друг, и как брат. Когда Вы сделаете то, о чём я Вас прошу, Вы и сами поймёте, зачем, вообще, было написано это письмо.

У Е.П.Б. только что произошла ссора с Джуалом Кхулом, который утверждал, что тот досадный случай не был занесён в протокол Дэвисоном. По её же словам, он-таки был занесён. Разумеется, прав оказался он, а не она. Но если память подвела её в этой частности, то в отношении сути происшедшего она не ошиблась. Вы, разумеется, помните, что тогда произошло. Идёт заседание Эклектического общества в бильярдной зале. Свидетели инцидента: Вы сам, чета Хьюмов, супруги Гордоны, Дэвисон и Е.П.Б. Предмет обсуждения: С.К. Чаттерджи[178] и написанное им Хьюму письмо, в котором он презрительно отзывался о теософии и высказывал сомнения в добропорядочности Е.П.Б. Передавая м-ру Хьюму письмо, которое я перед тем ей вернул, Е.П.Б. сказала, что я велел через неё довести до сведения Генерального Совета моё пожелание отправить этого господина[179] в отставку. На это м-р Хьюм самым категоричным образом заявил следующее: "В таком случае ваш Кут Хуми — не джентльмен. Письмо это носило частный характер, и в данных обстоятельствах ни один джентльмен даже не помыслил бы поступать так, как было угодно поступить ему". Но дело в том, что письмо это отнюдь не было частным, поскольку м-р Хьюм распространил его среди членов Т.О. В то время эта колкость совершенно прошла мимо моего внимания. Да и узнал я об этом не через Е.П.Б., а через Дж. Кхула, который слышал эти слова собственными ушами,[180] а, к тому же, и память у него преотличная.

Так вот, Вы меня весьма обяжете, если напишете мне пару строк о том, как запомнился Вам этот случай. Действительно ли слова "не джентльмен" были произнесены именно в адрес Вашего покорного слуги, а не в самом общем смысле? Прошу Вас об этом не как друг, а именно как джентльмен. Это имеет крайне важные последствия для будущего. А когда Вы исполните мою просьбу, я продемонстрирую Вам самый последний образчик того, что находится в неистощимых "запасах изворотливости", которыми располагает наш общий друг. Вполне возможно, что при иных обстоятельствах — мы ведь хорошо знаем его слабости — никто и внимания бы не обратил на похвальбу м-ра Хьюма про то, что сам лорд Рипон[181] имеет высокое мнение о теософских взглядах Хьюма и уважительно отзывается о его литературных, финансовых и прочих оказанных нам услугах. Однако в данном случае необходимо разобраться в этих слабостях до конца, с тем чтобы не оставить ему ни малейшей лазейки, причём не только потому что в последнем своём письме ко мне (как Вы сами увидите) он нарушает все общепринятые правила хорошего воспитания, но и потому, что, если с фактами в руках не доказать ошибочности его заявлений сейчас, то впоследствии он станет похваляться тем, что обвёл вокруг пальца всё наше Братство, а ни один член нашего Братства этого позволить не может.

Вы не можете не замечать нелепого противоречия между тем, с какой уверенностью в собственных чудесных силах и в собственном превосходстве он держится внешне, и как болезненно воспринимает малейшее моё замечание на его счёт. Ему необходимо объяснить, что, будь он и в самом деле так велик, как сам о себе утверждает, или даже уверуй он совершенно в превосходство и непогрешимость своей памяти — да так, что никакое мнение даже адептов на него не произвело бы никакого впечатления — то в этом случае он, по крайней мере, никогда не прибегал бы к столь пошлым оскорблениям, к каким прибегает сейчас. Острая чувствительность его натуры уже сама по себе свидетельство того, что ум его гложут сомнения в правомерности столь хвастливо заявленных им самим претензий, а отсюда и раздражительность, которая вспыхивает в нём по какому угодно поводу, разрушающему его собственный мир иллюзий.

Надеюсь, Вы не откажете мне в желании получить прямой и ясный ответ на мой прямо и ясно поставленный вопрос.

Всегда любящий Вас

К.Х.

следующее письмо № 92         предыдущее письмо № 72

 

Письмо № 106[182]

На Ваше письмо мне хочется дать подробный и ясный ответ, а потому я должен попросить у Вас ещё пару дней, когда уже окончательно освобожусь от дел. Сейчас мы вынуждены принимать меры к тому, чтобы надёжно защитить свою страну и отстоять духовную власть нашего царствующего Первосвященника.[183] Пожалуй, с времён вторжения Александра со своими греческими легионами никогда ещё вблизи наших границ не скапливалось так много европейцев с оружием в руках, как это происходит сейчас. Друг мой, да, корреспонденты Ваши знакомят вас с самыми значительными событиями, но — в лучшем случае — лишь поверхностно: потому, вероятно, что и сами не знают о них. Ничего, всё когда-нибудь станет известным. Впрочем, как только у меня выпадет пара часов свободного времени, друг Ваш будет всецело в Вашем распоряжении — вот увидите.

К.Х.

Постарайтесь больше доверять "Старушке". Да, временами она действительно срывается, но она заслуживает полного доверия, и никто не делает для Вас большего, чем она.

 

следующее письмо № 99         предыдущее: Первое письмо К.Х. к А.О.Х.

 

Письмо № 107[184]

Дорогой мой посол![185]

Дабы как-то умерить беспокойство, которое, я вижу, терзает Вашу душу, причём гораздо сильнее, чем Вы об этом пишете, позвольте сообщить Вам, что приложу все усилия к тому, чтобы успокоить нашего чрезвычайно чувствительного, хотя и не всегда благоразумного, старого друга, и отстраню её от наших почтовых дел. Её нездоровье, имеющее вполне природные причины, а также умственное напряжение, довели нервное её состояние до крайней точки и, как ни печально об этом говорить, сделали её малопригодной для нашей работы. Две последние недели она оставалась в совершенно нерабочем состоянии, а эмоции у неё летели по нервам, точно электричество по телеграфным проводам. Всё превратилось в сплошной хаос.

Эти несколько строк я посылаю Олкотту через своего друга, с тем чтобы переправить их Вам без её ведома.[186]

А в Европе Вы можете советоваться с нашими друзьями, как сочтёте нужным, и возвращайтесь с доброй книжкой[187] в руках и с добрым планом в голове. Постарайтесь ободрить чистых сердцем братьев наших в Галле, пусть и дальше они усердно трудятся на ниве просвещения.[188] Несколько Ваших слов в их поддержку их непременно окрылят. Известите телеграммой инспектора полиции в Галле, Николя Диаса, о том, что Вы, член Совета Т.О., прибываете на Цейлон (сообщите ему дату и название парохода), а я велю Е.П.Б. известить о том же ещё одного человека. Вспоминайте по дороге о Вашем верном друге.

К. Х. и ***[189]

следующее письмо № 31         предыдущее письмо № 8

 

Письмо № 108[190]

Человек, которого я прислал вчера вечером, — это ладакхский чела, и к Вам он не имеет никакого отношения. Вы всё верно сказали о "посвящении". Любой полностью и чистосердечно раскаявшийся собрат должен быть принят обратно. Как видите, я вместе с Вами постоянно.

 

следующее письмо № 109         предыдущее письмо № 115

 

Письмо № 109[191]

Я не могу сотворить чуда, а иначе я уже давно показался бы целиком, по крайней мере, перед миссис Синнетт, невзирая на пакости этой француженки,[192] да и перед Вами, вопреки любым физическим и психическим условиям. Прошу Вас, поймите, чувство справедливости говорит во мне столь сильно, что я никогда не отказался бы пойти Вам навстречу, как сделал это по отношению к Рамасвами и Скотту.[193] Если Вы до сих пор так и не увидели меня, то лишь по той простой причине, что это было невозможно. Если бы Вы удовлетворили просьбу К.Х. и приняли участие в том собрании,[194] то, собственно говоря, никакого вреда это бы Вам не нанесло, поскольку К.Х. всё предусмотрел и всё заранее подготовил, однако само усилие проявить твёрдость даже перед лицом возможных угроз для Вас лично, совершенно изменило бы Ваше нынешнее состояние. Что ж, посмотрим, что уготовило будущее.

М

следующее письмо № 43         предыдущее письмо № 108

 

Письмо № 110[195]

Дорогой мой друг!

Могу ли я обеспокоить Вас просьбой передать прилагаемые 50 рупий Дарбхагири Натху, когда увидитесь с ним? Малыш[196] попал в беду, но ему нужно преподать хороший урок, и наилучшим наказанием для него, принятого в ученичество чела, было бы услышать выговор со стороны "мирского" чела. Находясь в пути из Гума в Бенгалию, он по собственному неблагоразумию и неосторожности потерял деньги и вместо того, чтобы обратиться напрямую ко мне, он попытался было сплутовать "за спиной у Учителя" и решил обратиться к ещё проходящему испытание чела, на помощь которого он, ну, никак уж не мог бы рассчитывать. А потому передайте ему, пожалуйста, что Рам. С. Гаргья не получил его телеграммы из Бурдвана и что телеграмма эта попала прямо в руки ламы, который и сообщил мне о ней. Пусть в будущем будет умнее. Вот видите, как опасно оставлять молодых чела без присмотра даже на пару дней. Потерять деньги — это ерунда, гораздо страшнее последствия этого и искушение. Друг мой, боюсь, и Вы тоже в очередной раз поступили опрометчиво.

Получил письмо от полковника Чесни — до предела учтивое и дипломатически выдержанное. Ещё несколько таких ледяных писем, и уж никакой морозильник больше не понадобится.

Ваш,
К.Х.

P.S. Я с радостью вижу, что "Пионер" перепечатывает статью "Один день у моих индийских собратьев", которая принадлежит Атетджи Сахибджи и проч. и которая ранее вышла в журнале "Вэнити Фэр". А ведь ещё в прошлом году я просил Вас дать какую-нибудь работёнку этому автору, у которого к тому времени уже вышло несколько очерков, написанных в манере когда-то знаменитых сказок об Али-Бабе, — однако получил от Вас отказ. Вы посчитали, что для "Пионера" он пишет недостаточно хорошо. Вы не поверили в "туземца". А вот теперь его статьи охотно принимает у себя "Вэнити Фэр".

Рад я и за несчастного Падшаха. Он, конечно, сумасброд, но у него благородное сердце, и он искренне предан теософии и — нашему Делу.

Должен посоветоваться с Вами вот по какому вопросу. Хьюм написал Е.П.Б. письмо (причём самое разлюбезное!). Он прислал ей два исправленных экземпляра своего письма, опубликованного в номере "Пионера" за 20 число, где он пишет, что настало время, когда будет возможно добиться существенных уступок, но только в том случае, если туземная пресса во всей стране остро поднимет этот вопрос, следуя предложенному именно им курсу. А к сказанному он добавляет: "Вы, разумеется, перепечатаете это в "Теософисте"?". Но как ей это сделать, не связав при этом свой журнал напрямую с политикой? Мне бы очень хотелось, чтобы вышедшее в "Пионере" его письмо о просвещении было перепечатано в "Теософисте", но пока не решился ей об этом сказать из опасения, что это может придать журналу несколько иную окраску. А некоторые его статьи чрезвычайно хороши.

Да, а что Вы собираетесь предпринимать в связи с годовщиной "Эклектического общества" и завершением цикла?

Ей [Е.П.Б.] уже лучше, и мы оставили её неподалёку от Дарджилинга. Оставаться в Сиккиме ей было небезопасно. Дугпа сопротивляются со всей яростью, и нам приходится всё своё время отдавать присмотру за ней, а иначе со "Старушкой" может случиться беда, ведь сейчас она не в состоянии позаботиться о себе сама. Посмотрите, что случилось малышом — он много чего может Вам порассказать. Вам надо бы забрать её к себе на октябрь-ноябрь.

Ещё раз,
Ваш
К.Х.

Своим недостойным — "с европейской точки зрения" — поступком этот негодник-малыш заставил меня краснеть перед Вами. Я не всегда могу присмотреть за своими чела, когда они находятся в разъездах, а знания их о ваших правилах и нормах сводится просто к нулю! Только сегодня — через Джуала Кхула — я узнал, что он взял у Вас в долг 30 рупий. Его никто об этом не просил, и он не имел никакого права это делать. Уж Вы простите его, ведь он не имеет никакого понятия о разнице между тибетским и европейским чела, и он поступил с Вами безо всяких церемоний так же, как поступил бы с Джуалом Кхулом. Я с благодарностью возвращаю Вам одолженную сумму и надеюсь, случай этот Вас не заставит считать всех нас дикарями!

Сейчас я пишу для Вас одно длинное письмо — как всегда урывками и от случая к случаю. Когда нынешнее моё деловое письмо будет уже в пути, я пошлю Вам ещё одно письмо, в котором отвечу на Ваши вопросы.

Смешной случай приключился с письмом Ч.К.М, но об этом уже в следующий раз.

Слава и успехов "новому председателю" — наконец-то!!![197]

Всегда любящий Вас
К.Х.

Извините за неизбежную задержку с ответом. Письмо это вместе с приложенной суммой сможет дойти до Дарджилинга только через 4-5 дней.

 

следующее письмо № 54         предыдущее письмо № 111

 

Письмо № 111[198]

Мой дорогой друг!

Настоящее сообщение будет доставлено Вам на дом одним из моих молодых чела, Дарбхагири Натхом, и его собратом-чела, Чандрой Кушо. Им обоим запрещено входить в дом к кому бы то ни было без отдельного приглашения. Поэтому Вы уж извините нас за дикарские обычаи и сделайте одолжение, вручите им приглашение от своего имени либо прямо сейчас — если Вы можете принять их наедине и исключите всякий риск их встречи с незнакомыми людьми в Вашем доме, — либо в любое другое время сегодня вечером или поздней ночью.

Я ничуть не возражаю, если их обоих увидит Ваша супруга, миссис С., но молю только об одном: пусть ни в коем случае она не заговаривает с ними, поскольку нашими религиозными законами им запрещено общаться с любой дамой, если та не является их матерью или сестрой, — к тому же, она может чем-нибудь случайно смутить их. Заклинаю её моим именем, пусть ради меня она непременно выполнит мою просьбу. Полагаюсь также на Вашу дружбу — никто, кроме Вас, не должен говорить с ними. Им поставлена конкретная задача, и за её пределы выходить они не могут. Они должны: (1) вручить Вам лично в руки мои "ответы на знаменитые противоречия" и (2) переговорить с м-ром Ферном.

Ежели Вы захотите мне ответить, то Дарбхагири Натх придёт за ответом в любое время, когда тот будет у Вас готов. Самым убедительным образом прошу Вас ещё об одном: они не должны столкнуться с м-ром Хьюмом. Не мучьте себя мыслями о случившемся, Вам всё будет разъяснено.

Всегда Ваш
К.Х.

P.S. — Им, кроме того, запрещено ещё пожимать руки как мужчинам, так и женщинам — то есть они не должны ни к кому прикасаться, но Вы можете пригласить малыша к себе и беседовать с ним сколько угодно — главное, чтобы об этом не знал никто.

 

следующее письмо № 110         предыдущее письмо № 10

 

Письмо № 112[199]

Ответ полковнику Чесни на его письмо был у меня уже написан, и я готов был уже передать его для отправки малышу, как получил письмо от Вас, в котором Вы советуете мне отказаться от переписки с ним. Поэтому я пересылаю свой ответ Вам: прочтите его и если сочтёте целесообразным, то отправьте его адресату. С моей стороны было бы очевидной грубостью никак не откликнуться на его письмо, как бы сам он ни относился к нашему движению: с сочувствием или без оного. Дело это, мой добрый друг, я оставляю целиком на Ваше разумение и прошу Вас, действуйте в этом вопросе по собственному усмотрению.

А знаете, этот молодой Ферн решительно тот ещё фрукт: мало того, что он не прочь сплутовать, так он ещё и прирождённый лгун, причём порой весьма безответственный. В своём последнем письме M⸫ он явно пытается втереть ему очки, выдавая себя, Ферна, за эдакого нового Занони — правда, пока ещё en herbe.[200] Он испытывает нас на каждом шагу и всеми возможными способами, и, невзирая на постоянные перепалки, имеет определённое и весьма сильное влияние на Хьюма, которому он также втирает очки, убеждая его в том, что некие воображаемые "силы" якобы задались целью вытеснить собою Братьев. Всякими обиняками он заставил его поверить в то, будто принадлежит к некоему "обществу", само название которого "не до́лжно упоминать". Общество это не ищет себе новых членов, и ни один состоящий в нём человек, не знает ничего про другого, да и не узнает до тех пор, пока подлинная природа "Братьев" не будет изобличена публично, хотя принципы, на которых действует это "общество", исключают всякий обман и проч. и проч. В письме M⸫ он признаётся, что ему "не следовало искушать" его (Хьюма). А поскольку он переоценил его силу, то "ненароком и способствовал его падению"!!!

Этот человек замешан во многом случившемся. Присматривайте за ним и остерегайтесь его. Но ясно, по крайней мере, одно. Сейчас не время со всей суровостью разбираться с проступками не слишком-то благоразумных и верных "мирских чела". Теперь, когда м-р Хьюм заставил отвернуться от себя и Когана, и M⸫, только я один и могу продолжить эту нелёгкую работу.

Вы читали письмо Х. И как Вам нравится этот образ — гигантская тень эдакого великого Йога с торжественно распростёртой рукой и дерзко-высокомерным взором, который презрительно отмахивается от любых обвинений в том, что он будто бы вознамерился навредить Обществу?

Могу только вслед за Вами вздохнуть над печальной судьбой бедного Общества, но прежде чем вновь раствориться в туманной дали, разделяющей Симлу и Фари-Дзонг, хочу заверить Вас в своих вечно дружеских чувствах по отношению к Вам.

К.Х.

М-р У. Оксли желает вступить в Эклектическое общество. Я велю ей [Е.П.Б.] переслать Вам его письмо. Любезно сообщите ему, что не стоит досадовать на мой отказ. Я знаю, он вполне искренен и так же неспособен на обман или даже на какие-то прикрасы, как и Вы. Однако он чересчур доверяется своим "субъектам". Пусть будет осторожен и держит ухо востро, а если он вступит в Общество, то я смогу ему помочь и даже начать с ним в переписку через Вас. Он ценный человек и, несомненно, более достоин искреннего уважения, чем любой другой из числа знакомых мне мистиков-спиритуалистов. И, хотя я никогда не приближался к нему астральным образом и ни разу не беседовал с ним, я, тем не менее, нередко изучал его мысленно. Не премините отправить ему письмо с первым же пароходом.

К.Х.

следующее письмо № 46         предыдущее письмо № 52

 

Письмо № 113[201]

Личное

Дражайший друг мой!

Простите, что докучаю Вам своими делами, но, хоть Коган и принуждает меня направить ответное письмо, я, право, не знаю, как поступить: останусь ли я в этом случае в границах принятых у вас норм учтивости или же перейду их? Сейчас я готовлюсь написать Вам длинное письмо о том, что меня беспокоит, и жду от Вас совета. Я оказался в весьма щекотливом положении: с одной стороны, я рискую потерять доверие одного моего друга, а с другой — нарушить ваш кодекс чести (этот мой друг — не Вы). Я решаюсь всецело довериться Вашим личным дружеским чувствам и, разумеется, Вашей чести.

Честь! Каких забавных, право, очень забавных взглядов, судя по всему, придерживаетесь вы на сей священный предмет! Но не пугайтесь, во всём этом больше смешного, чем опасного. Хотя есть и опасность потерять м-ра Хьюма. Завтра я напишу Вам обо всём поподробнее.

Ферн, мягко говоря, осёл, но ведь он, с одной стороны, обладает способностями ясновидца, а с другой, отчасти подвержен галлюцинациям. Однако м-р Хьюм уж слишком суров с ним. Мальчишка надеется, что если мы представляем собой либо миф, либо жуликов, то он-то выведет нас на чистую воду. Ну, и что такого вредного в подобных галлюцинациях? И, тем не менее, злоупотребив его доверием, Х. присылает письмо — целый свиток этак метра на три длиной, — в котором советует мне, как нам выйти из этого "трудного положения"! Он желает выступить в роли нашего благодетеля, с тем чтобы мы оказались перед ним в вечном долгу за очередное спасение M⸫ от силков Ферна. Я переслал бы Вам его письмо, но оно помечено как "личное и конфиденциальное", а потому я окажусь в его глазах не джентльменом, если только он обнаружит, что я нарушил его доверие. Что ж, я хочу, чтобы Вы в любом случае прочитали моё письмо,[202] а там решайте сами: хотите — отправьте его, хотите — порвите. Если Вы не хотите, чтобы он понял, что Вы прочитали его, — что ж, приклейте к нему марку и бросьте в почтовый ящик. Не думаю, что в этот раз он откровенно расскажет Вам об этой истории. Впрочем, я могу и ошибиться. Скоро Вы узнаете об всём подробнее.

Любящий Вас

К.Х.

следующее письмо № 30         предыдущее письмо № 51

 

Письмо № 114[203]

Пересылаю Вам письмо, которое написано одним бабу́[204] — тем самым бенгальцем, от которого Вас выворачивает наизнанку, — и, прошу Вас, во имя К.Х., не выказывайте своего явного к нему отвращения при виде его — если он придёт к Вам. Прочитайте письмо внимательно. В подчёркнутых строчках содержится зерно величайшей реформы — таковы благотворнейшие результаты теософского движения. Будь наш симлийский друг[205] менее сварлив, я, пожалуй, попытался бы повлиять на него, с тем чтобы он составил нам особый устав и сформулировал конкретные условия со всеми приличествующими формальностями для обитательниц женской половины индийского дома.[206] Воспользуйтесь этой идеей и попробуйте подействовать на него — может быть, у Вас получится. Напишите ему безотлагательно в Бомбей, пусть он приедет [в Аллахабад] и встретится со "Старушкой" у Вас в доме, а затем передайте его в руки его же соотечественника и собрата по обществу, "праягского"[207] бабу — молодого холостяка[208] в вашем Обществе. После этого отправьте ей телеграмму в Мирут и приехать её попросите от моего имени — иначе она не согласится. Я уже ответил ему от её имени. Не удивляйтесь, у меня на всё свои резоны, в чём, возможно, Вы убедитесь через несколько лет.

И почему Вас так заинтересовали мои записки другим людям? Неужели Вам мало бед с расшифровкой моих писем к Вам?

M⸫

следующее письмо № 90         предыдущее письмо № 40

 

Письмо № 115[209]

Получено во время краткого приезда в Бомбей в январе 1882 г.[210]

Разумеется, и К.Х., и я очень хотели бы, чтобы вместо Скотта, который не может быть на годовщине, именно Вы — не то чтобы приняли активное участие в церемониях, а просто — поприсутствовали на них. Эта злосчастная организация ещё раз продемонстрирует свою неспособность представить на торжествах хотя бы одного-единственного европейца с известным именем и влиянием. Но ни один из нас не будет форсировать события и давить на Вас против Вашего желания. А посему мои слова не следует толковать как какой-то приказ или настоятельную просьбу. Мы полагаем это правильным — однако Вы должны действовать по собственному холодному разумению, особенно с учётом того, что, возможно, именно эти дни и знаменуют собой начало кризиса. А обращаюсь я к Вам единственно потому, что К.Х. пожелал, чтобы Вы оказались под воздействием определённых магнетических и иных оккультных сил, которые могут благотворно сказаться на Вас в будущем.

Я напишу Вам ещё завтра, поскольку надеюсь, что Вы дадите нам ещё день-два, чтобы решить, что ещё может сделать для Вас Кутхуми.

M⸫

следующее письмо № 108         предыдущее письмо № 37

 

Письмо № 116[211]

А.П. Синнетту

Мой дорогой друг!

Я вконец устал, и мне до смерти опротивели все эти препирательства. Прошу Вас, прочтите это сами, прежде чем отдавать м-ру Хьюму. Если бы в виде долга благодарности он потребовал от меня кусок моего собственного мяса,[212] я бы не сказал ни слова, но фунт этого бестолкового словоизвержения — это, право, больше, чем в состоянии выдержать даже я!

Всегда Ваш

К.Х.

следующее письмо № 22         предыдущее письмо № 104

 

Письмо № 117[213]

Это письмо познакомит моего (мирского) чела № 1 с "мирским чела № 2" — с Мохини-бабу. Опыт последнего и то, о чём он собирается рассказать, заинтересует м-ра Синнетта. Мохини-бабу послан мною с определённой миссией, имеющей отношение к приближающемуся и весьма грозному завершению цикла (теософского) — а потому не может терять времени. Прошу Вас, примите его незамедлительно и выслушайте его.

Ваш

К.Х.

следующее письмо № 72         предыдущее письмо № 23b

 

Письмо № 118[214]

Это — моё незаконное вторжение в частную переписку. Нет времени даже для ответа на Ваши вопросы — этим я займусь завтра или послезавтра. Вот уже несколько дней, как я замечаю что-то вроде беспокойства в мыслях Вашей супруги по поводу Дена.[215] Детские болезни редко бывают опасны, даже если несколько запущены, когда у ребёнка от природы сильный организм. Изнеженные же дети, естественно, страдают в результате заражения. Как я заметил, она опасалась занести заразу домой, когда на днях была в гостях у м-ра Хьюма — внимание моё к этому привлёк "Лишённый Наследства", который не спускает с неё глаз. В любом случае, ничего не бойтесь. Надеюсь, Вы простите меня за совет: зашейте то, что приложено к этому письму, в небольшой мешочек — достаточно будет и небольшой части — и повесьте его на шею ребёнку.

К сожалению, я не в состоянии передать Вашему дому весь магнетизм моей физической личности, и поэтому самое лучшее, что я могу для Вас сделать, это выслать Вам прядь волос в качестве средства передачи моей ауры в концентрированном виде. Не позволяйте никому притрагиваться к нему, кроме миссис Синнетт.

Будет хорошо, если какое-то время Вы не станете подходить слишком близко к м-ру Ферну.

Ваш

К.Х.

Об этой записке никому ни слова.

следующее письмо № 21         предыдущее письмо № 127

 

Письмо № 119[216]

Мои саламы м-ру Синнетту[217] — и попросите его прокомментировать прилагаемую газетную вырезку. Возможно, он поймёт, что я имел в виду, когда просил его написать на эту тему редакционную статью. Также передайте ему, что время дорого и не стоит его тратить попусту.

К.Х.

Нижеследующий материал может впоследствии привести к любопытному подтверждению нашего учения об "обскурациях", которое так озадачивает моего друга — редактора "Феникса".

Не соблаговолите ли и Вы прокомментировать данный материал, чем весьма обяжете

Вашего

К.Х.?

Вырезка из газеты[218]

Высказанное Джоном Лаббоком мнение полностью подтверждает давно уже предложенный рядом именитых астрономов вывод о том, что в нашей Солнечной системе, на небесном своде, сегодня существует множество тёмных тел — то есть таких тел, которые либо не испускают никакого света вообще, либо испускают его сравнительно немного. Он, к примеру, указывает на то, что применительно к Проциону[219] существование некоего невидимого тела доказывается характером движения видимых звёзд. В качестве другого примера он ссылается на примечательное явление, демонстрируемое звездой Алголь — яркой звездой в созвездии Голова Медузы.[220] Эта звезда светится без каких бы то ни было изменений в течение двух суток и тринадцати часов. Затем на протяжении трёх с половиной часов свет её убывает, и Алголь превращается из звезды второй в звезду четвёртой величины, а далее за те же самые три с половиной часа возвращается к своей первоначальной яркости. По мнению профессора Лаббока, указанные изменения должны свидетельствовать о наличии некоего тёмного тела, которое перехватывает в течение регулярных интервалов времени часть излучаемого звездой Алголь света.

 

следующее письмо № 79         предыдущее письмо № 78

 

 

Письмо № 120[221]

Супруге м-ра Синнетта

Зажмите эти волосы хлопчатобумажной лентой (или, если хотите, металлическим браслетом) и носите их на предплечье чуть ниже подмышки с левой стороны. Следуйте рекомендации Генри Олкотта. Она правильна, и мы с ней согласны. Не питайте недобрых чувств ни к одному врагу и ни к одному обидевшему Вас человеку: ненависть отравляет подобно яду и может разрушить действие даже этих волос.

К.Х.

следующее письмо № 88         предыдущее: Образец почерка М.

 

Письмо № 121[222]

Получено в Бомбее по возвращении в Индию. Июль, 1881 г.

Благодарствую. Подобные мелочи могут весьма пригодиться, и я Вам сердечно за них признателен.[223] Вам нужно отправляться в Симлу. Дерзайте. Признаюсь, имею слабость — хочу понаблюдать за Вашими шагами в этом направлении. Мы должны, как я и говорил Вам, терпеливо дожидаться результатов этой книги.[224] Сделанные пропуски[225] досадны и "мучительны", но мы не можем противиться неизбежному. А поскольку всегда полезно исправлять ошибки, то именно так я и поступил, представив "Оккультный мир" на суждение К***.[226] Терпение, терпение.

Всегда Ваш
К.Х.

следующее письмо № 70         предыдущее письмо № 68

 

 

Письмо № 122[227]

Мой добрый друг!

Хотя м-р Эглингтон и обещал вернуться к концу июня, сделать этого он не может после той опасности, которой подвергся в Калькутте в самый день своего отъезда, и вернуться он сможет лишь в случае, если будет надёжно ограждён от повторения подобных постыдных случаев.[228] Если м-р Хьюм так уж сильно жаждет иметь его здесь, то за неимением ничего лучшего пусть предложит ему на годик место своего личного секретаря, тем более что м-р Дэвисон сейчас в отъезде. Если Вы или м-р Хьюм действительно жаждете увидеть меня (а вернее, моё астральное "я"), то вот вам шанс. Е.П.Б. слишком постарела и уже не обладает прежней пассивностью. А кроме того, она уже слишком много сделала полезного в прошлом, чтобы теперь вовлекать её во всё это. А при наличии м-ра Эглингтона и его доброй воли, всё может получиться довольно легко. Воспользуйтесь предлагаемым шансом, так как через год будет уже поздно.

Ваш
К.Х.

Лондон, 27 апреля[229]
М-ру Синнетту,
редактору газеты "Пионер"
Аллахабад

следующее письмо № 130         предыдущее письмо № 100

---

Приложение к Письму № 122

Письмо № 193[230]

{Лондон}

32, Fopstone Road,
Earls Court,
28 апреля 1882 г.
А.П. Синнетту, Эскв.

Милостивый государь!

Прилагаемые визитные карточки сами по себе разъяснят Вам всё. Бумага, на которой я сейчас Вам пишу, была принесена мне "Эрнестом"[231] вчера вечером. У меня нет сомнений, что она принадлежит Вам. Вы уже знаете о моём обращении в теософию и о моём свидании с Братьями. Я уверен, что, будь я в ином положении, то есть не в положении медиума, вынужденного своими дарованиями зарабатывать себе на жизнь, то Братья оказались бы в силах проявить себя со всей ясностью и определённостью.

Я не уверен, смогу ли я, как и надеялся, вернуться в Индию в июне, так как сейчас прикладываю все усилия к тому, чтобы получить какое-то назначение в Англии. Будьте любезны, напомните обо мне мадам Блаватской, когда станете писать ей, и

Поверьте,
Остаюсь искренне Ваш
У. Эглинтон

 

Письмо № 193a[232]

Это — в подтверждение того, что живые люди могут появляться — через таких великолепных медиумов — в Лондоне, даже несмотря на то, что сами в это время находятся в Шигадзе, в Тибете.

К.Х.

---

 

Письмо № 123[233]

Не будьте так нетерпеливы, мой добрый друг. Я отвечу Вам завтра. Когда Вы однажды узнаете о том, какие трудности стоят у меня на пути, то поймёте, как Вы временами бываете неправы в своих представлениях о моих действиях.

К.Х.

[Недатированные]

 

Письмо № 124[234]

Не могли бы Вы добыть для меня трёх камешков гальки? Их нужно взять откуда-нибудь с побережья Адриатики — желательно из Венеции, причём место это должно быть расположено как можно ближе ко Дворцу Дожей (под Мостом Вздохов было бы желательнее всего, если закрыть глаза на накопившуюся там грязь веков). Камешки должны быть трёх разных цветов: один красный, другой чёрный и третий — белый (или сероватый). Если добудете их, то держите их подальше от посторонних воздействий так, чтобы прикасаться к ним могли только Вы. Этим Вы весьма обяжете всегда Вашего

К.Х.

следующее письмо № 67         предыдущее письмо № 77

 

Письмо № 125[235]

В ответ на некоторые утверждения, сделанные м-ром У. Оксли и направленные им для публикации в журнал "Теософист", мой возлюбленный Учитель, известный в Индии и в западных странах как Кут Хуми Лал Сингх, поручил мне выступить от его имени со следующим заявлением.

Упомянутый джентльмен утверждает, что мой Учитель Кут Хуми (а) трижды посещал его "в астральной форме" и (б) имел беседу с м-ром Оксли, во время которой, по словам последнего, мой Учитель сообщил ему некоторые разъяснения по поводу астральных тел вообще и, в частности, о неспособности его собственного "маяви-рупы" сохранять сознание одновременно с телом "на обоих концах провода". Вследствие этого мой Учитель заявляет следующее:

1. В указанное время м-р Оксли мог встречаться и беседовать с кем угодно, но только не с Кут Хуми, автором опубликованных в "Оккультном мире" писем.

2. Хотя Учитель мой и знает упомянутого джентльмена, который однажды почтил его собственноручно написанным письмом, послужившим поводом к знакомству с ним (с м-ром Оксли) и удобным случаем, чтобы выразить ему искреннее восхищение его интуицией и западной учёностью, — однако он никогда не приближался к нему ни астральным, ни каким-либо иным образом. Кроме того, между ними никогда не происходило никакого разговора, тем более такого рода, при котором субъект суждения и предикат, предпосылки и выводы были бы столь ошибочны.

3. С учётом упомянутых утверждений, неоднократное повторение которых рассчитано на то, чтобы ввести многих наших теософов в заблуждение, Учитель мой счёл необходимым распространить следующее своё решение.

Отныне любой медиум или ясновидящий, которому заблагорассудится заявить о том, что его якобы посетил мой Учитель, либо он беседовал с ним или видел его, должен будет подтвердить своё сообщение, присовокупив к соответствующему утверждению три тайных слова,[236] которые он, мой Учитель, откроет и передаст на хранение м-ру А.О. Хьюму и м-ру А.П. Синнетту, председателю и заместителю председателя "Эклектического теософского общества" в Симле соответственно. До тех пор, пока они не подтвердят, что три этих слова в точности повторены медиумом или указаны в начале любого сообщения на этот счёт, исходящего непосредственно от лиц обоего пола либо по их поручению как в устном, так и в печатном виде, все подобные сообщения будут считаться беспочвенными утверждениями, не заслуживающими никакого внимания. К великому сожалению моего Учителя, он вынужден предпринять подобный шаг ввиду того, что, к несчастью, в последнее время слишком участились случаи подобного самообмана, и этому необходимо положить решительный конец.

Вышеприведённые заявление и решение будут перепечатаны в виде примечания к опубликованному тексту сообщения м-ра Оксли.

Написано во исполнение поручения
Джуалом Кхулом. М.xxx

следующее письмо № 19         предыдущее письмо № 20c

 

Письмо № 126[237]

P.S. Нам чрезвычайно трудно определиться с каким-либо адресом в Пенджабе, по которому мы могли бы вести переписку. И Б.,[238] и я сам во многом рассчитывали на этого молодого человека, но его сентиментальность, как мы полагаем, делает его непригодным для выполнения важной функции посредника. Тем не менее, я буду продолжать попытки в этом направлении и, надеюсь, смогу в конце концов прислать Вам название "почтового ящика" в Пенджабе или в Северо-западных провинциях, по соседству с которым будет оказываться один из наших друзей один-два раза в месяц.

K. H.

следующее письмо № 6         предыдущее письмо № 5

 

Письмо № 127[239]

Выдержки из писем К.Х. к А.О.Х. и А.П.С.

Адресованное А.П.С. письмо получено 13 августа 1882 г.[240]

Одно из Ваших писем начинается цитатой из моего собственного письма: " . . . помните, что внутри человека нет никакого постоянного принципа" — на что, как я вижу, Вы замечаете: "А как же шестой и седьмой принципы?" На это я Вам отвечу так: ни атма, ни буддхи никогда не находились внутри человека — такова небольшая метафизическая аксиома, которой Вы с пользой для себя можете поучиться у Плутарха и Анаксагора.[241] Последний описывает свой νους αυτοκρατης — "всевластный дух" — как единственный "нус", признающий "ноумены", а Плутарх, ссылаясь на авторитет Платона и Пифагора, учит, что deus omniu{m},[242] то есть этот самый нус, всегда пребывает вне тела, что он как бы плывёт, осеняя собой самую верхнюю точку на голове человека, и лишь профаны полагают, будто он находится внутри них . . .

Вот Будда говорит: "Если вы хотите, чтобы тело ваше стало постоянным, то должны целиком избавиться от всего непостоянного, что составляет тело. Постоянное никогда не сливается с непостоянным, хотя оба они суть одно и то же. Но стоит лишь исчезнуть всем внешним мнимостям, как тогда останется тот единственный принцип жизни, который существует независимо от внешних проявлений. Это тот самый огонь, который [всё ещё] горит в вечном свете, когда и топливо для него уже закончилось, и пламя уже потухло — ибо огонь тот не есть ни пламя, ни топливо, и находится он не внутри них обоих, а над ними, под ними и повсюду" ("Паринирвана-сутра", XXXIX).

. . . Вы стремитесь приобрести необычайные способности. Так возьмитесь же за дело со всем усердием и выработайте в себе ясновидение. В этой способности, вообще, нет ничего необычайного, и как возможность она универсальна и присуща всем. Как писал об этом Люк Бёрк,[243] "ею обладают идиоты и собаки, причём зачастую даже в гораздо большей степени, чем самые утончённые интеллектуалы. А всё потому, что для восприятия окружающего мира ни идиоты, ни собаки не пользуются рассудком, а наоборот, предоставляют полную свободу действий своим природным инстинктам".

. . . Вы употребляете в пищу слишком много сахару. Ешьте без всяких ограничений фрукты, хлеб, пейте кофе с молоком, но исключите шоколад, жир, мучную выпечку, и поменьше потребляйте сахару. Вызываемый им процесс брожения чрезвычайно вреден, особенно в условиях вашего климата.

Кроме того, Вы можете с лёгкостью воспользоваться теми же приёмами, которыми пользуемся и мы сами для формирования ясновидения у наших чела. В каждом храме имеется тёмное помещение. Та его стена, что выходит на север, целиком покрывается листом, приготовленным из металлического сплава, главным образом на основе меди. Лист этот тщательно полируется до тех пор, пока на поверхности его не начинают отражаться, как в зеркале, все окружающие предметы. Чела усаживается на стул-треножник, который для обеспечения изоляции помещается в плоскодонный сосуд, изготовленный из толстого стекла. Лама-оператор делает то же самое, и вместе с зеркальной стенкой они образуют собой треугольник. Затем берётся магнит и закрепляется над головой ученика так, чтобы северный конец магнита указывал вверх, но при этом он не должен касаться темени ученика. Приведя магнит в движение, оператор оставляет ученика наедине с собой, пока тот сосредоточенно упирается взглядом в стену. После проведения первых трёх сеансов помощи оператора уже больше не требуется.[244]

следующее письмо № 118         предыдущее письмо № 19

 

Письмо № 128[245]

Вид отправления — ТЕЛЕГРАФ ИНДИИ — Местн. номер 5686
Куда:   Адьяр, г. Мадрас
Откуда:  г. Джамму
Кому: мадам Блаватской, редактору журнала "Теософист"
Отправитель: полковник Олкотт

Дамодар ушёл до рассвета примерно в восемь часов утра. У меня на столе остались письма от него и от Кутхуми. В них не сказано, вернётся он или нет. Дамодар условно прощается со всеми нами и пишет, что собратья-теософы должны радоваться сообщению о том, что он нашёл благословенных учителей, которые позвали его. + Последние достижения дорогого мальчика удивительны. + Хуми велит мне дожидаться его указаний.

[Получено:] г. Мадрас, 25 ноября 1883. Время: 17:30.[246]

следующее письмо № 93         предыдущее письмо № 129

 

Письмо № 129[247]

Куда:  Адьяр, г. Мадрас
Откуда:  г. Джамму
Кому:  мадам Блаватской
Отправитель: полковник Олкотт
Учителя забрали Дамодара. Возвращение не обещано.

Мы его вернём. К.Х.

[Получено:] Адьяр, 25 ноября 1883 г. Время: 10:15.

следующее письмо № 128         предыдущее письмо № 83

[1] Сам. № 107, КА № 108 (примеч. перев.).

[2] В середине марта 1883 г. (см. ML, TUP, 377) (примеч. перев.).

[3] Хаора — крупный пригород Калькутты, тогдашней столицы Индии, где жила семья Гордонов (RG, 256) (примеч. перев.).

[4] Это первое упоминание о Гималайском обществе. Возможно, речь идёт о филиале в Симле, куда входили представители местного индийского населения (см. ML, Wiki) (примеч. перев.).

[5] Как предполагаемая дата для отъезда Синнетта в Англию (RG, 256) (примеч. перев.).

[6] Землевладельцы (примеч. перев.).

[7] Направляясь в Англию, А.П.С. с семьёй прибыл в Мадрас и отплыл из Индии 30 марта. В апрельском номере "Теософиста" вышла заметка, в которой говорилось: "Надеемся, он вернётся в ноябре" (см. ML, TUP, online) (примеч. перев.).

[8] Сам. № 103, КА № 99. Получено примерно в декабре 1882 г. (RG, 238). Получено в Аллахабаде в конце ноября 1882 г. (см. ML, TUP, 378) (примеч. перев.).

[9] Владелец и редактор выходившей в Калькутте газеты "Индиэн Миррор" (RG, 239) (примеч. перев.).

[10] Низам — титул правителя княжества Хайдарабад (примеч. перев.).

[11] Исторический регион в центральной Индии. Ныне входит в состав штата Махараштра (примеч. перев.).

[12] Последний зулусский правитель на юге Африки (примеч. перев.).

[13] Имеется в виду Тукодзи Рао Холкар II (см. ML, Wiki) (примеч. перев.).

[14] Имеется в виду газета "Civil and Military Gezetteer", отражающая официальное мнение британского правительства. Е.П.Б. называла эту газету не иначе, как "помойка С & М" (RG, 92) (примеч. перев.).

[15] Владельцы "Пионера" (примеч. перев.).

[16] Хьюм (примеч. перев.).

[17] Сам. № 97, КА № 100. Получено в Аллахабаде между 7 и 17 декабря 1882 г. (см. ML, TUP, 382) (примеч. перев.).

[18] Этот человек был предложен в качестве казначея и коммерческого директора новой газеты (RG, 240) (примеч. перев.).

[19] В этот день, 17 декабря 1882 г., должен был состояться переезд Главной штаб-квартиры Т.О. из Бомбея в Адьяр (RG, 241) (примеч. перев.).

[20] Сам. № 109, КА № 106. Получено в Аллахабаде в конце декабря 1882 г. (см. ML, TUP, 383) (примеч. перев.).

[21] Имеется в виду Г.С. Олкотт, которого порой любовно называли "младшим Морьей" (RG, 254) (примеч. перев.).

[22] Имеется в виду А.О. Хьюм. Свой дом в Симле Хьюм называл "замок Ротни" (RG, 255) (примеч. перев.).

[23] А.О. Хьюм (примеч. перев.).

[24] Сам. № 111, КА № 112 (примеч. перев.).

[25] Написано в середине июня, получено примерно в июле 1883 г. Возможно, было отправлено вместе с Письмом № 59 (RG, 264) (примеч. перев.).

[26] В это время А.П. Синнетт находился в Англии (примеч. перев.).

[27] Речь идёт о письме А,П. Синнетта, написанном 17 мая 1883 г. и опубликованном в лондонской газете "Таймс" 19 мая 1883 г. (см. ML, Wiki) под заголовком "Общественные настроения в Индии" ("Public Feeling in India"). В этом письме А.П.С. изложил свой взгляд на так называемый "Законопроект о подсудности в уголовных делах" ("Criminal Jurisdiction Bill"), инициированный К. Ильбертом при поддержке тогдашнего вице-короля Индии лорда Рипона. Этот законопроект вызвал ожесточённые споры и сопротивление со стороны английской общины в Индии, поскольку позволял местным индийским судам возбуждать уголовные дела против европейцев. Как мы видим, Махатма К.Х. назвал это письмо "несвоевременным", пусть даже оно и преследовало "честные цели" (примеч. перев.).

[28] Возможно, имеется в виду Учитель Иларион (см. ML, Wiki) (примеч. перев.).

[29] Индийский дух-наставник миссис Холлис Биллинг (см. там же) (примеч. перев.).

[30] Известный в Бостоне медиум (см. ML, Wiki) (примеч. перев.).

[31] Odium Theologicum, или теологическая ненависть, вражда между богословами, — она вошла даже в поговорку и означает ту степень вражды, которая, по выражению Д. Юма, становится наиболее яростной и непримиримой (см.: Давид Юм. Соч. в 2-х томах. Т. 2. М., 1996. С. 609) (примеч. перев.).

[32] Сокрытие истины равнозначно обману (примеч. перев.).

[33] Сам. № 113, КА № 113. Получено в Лондоне в августе 1883 г. (см. ML, TUP, 387) (примеч. перев.).

[34] Час расплаты, час решения (фр.) (примеч. перев.).

[35] Законопроект об аренде земли (Bengal Rent Bill or Bengal Tenancy Act), окончательно принятый в 1885 году, определял права заминдаров (землевладельцев) и их райятов (крестьян) в ответ на широкое крестьянское восстание, вызванное повышением аренды и налогов на землю (см. ML, Wiki) (примеч. перев.).

[36] Всякая дорога хороша, если она ведёт в Рим (фр.) (примеч. перев.).

[37] Нищенствующие монахи (пали). Или бхикшу (санскр.) (примеч. перев.).

[38] Бихар — штат на востоке Индии (примеч. перев.).

[39] Землевладельцы (примеч. перев.).

[40] Смысла (фр.) (примеч. перев.).

[41] В 1793 году по инициативе лорда Корнуоллиса был заключён Договор о постоянном (или вечном) землепользовании в Бенгалии (the Permanent Settlement of Bengal), в результате которой и сложилась так называемая система заминдари (примеч. перев.).

[42] Оба эти понятия являются различными видами хараджа (см. ниже по тексту письма), т.е. государственного налога, который взимался за пользование землёй. "Этот вид налога брался с иноверцев — владельцев земель, которые были завоеваны мусульманами . . . Харадж бывает двух видов: 1. Харадж аль-муваззафа, который предусмотрен для пригодных для земледелия территорий . . . 2. Харадж аль-мукасама, которая выплачивалась с урожая земель, с которых брали харадж. Размер мукасамы зависел от количества собранного урожая и мог составлять как его половину, так и треть или четвертую часть . . . " (А. Али-заде. Исламский энциклопедический словарь. М.: Ансар, 2007, с. 808) (примеч. перев.).

[43] По словам Корнуоллиса, его закон предусматривал "признание индийских заминдаров наследственными владельцами на вечные времена" (примеч. перев.).

[44] Крестьянам (араб.) (примеч. перев.).

[45] Восстание сипаев 1857-1859 гг. (примеч. перев.).

[46] Неизвестной областью (лат.) (примеч. перев.).

[47] Апоп — в египетской мифологии огромный змей, олицетворяющий мрак и зло, извечный враг бога солнца Ра. Здесь имеется в виду власть Римского папы (примеч. перев.).

[48] Ушр — десятина, налог в размере одной десятой части с продуктов земледелия, который платят только мусульмане (А. Али-заде. Исламский энциклопедический словарь, c. 731) (примеч. перев.).

[49] В 1874 году он перешёл в католицизм, после чего оказывал самую горячую поддержку католикам в их образовательной и благотворительной деятельности (см. ML, Wiki) (примеч. перев.).

[50] Речь идёт о письме А.О. Хьюма "Космические кольца и круги". См. наше примечание к Письму № 59 (примеч. перев.).

[51] Сам. № 114, КА № 114 (примеч. перев.).

[52] А вот как прокомментировала эту ситуацию Е.П.Б.: "И всё это потому, что тибетцы и — нужно сказать правду — сам Коган, были против Них [К.Х. и М. — перев.]. Разреши Он им воспользоваться Их силами, Они, конечно, не потерпели бы неудачу, как это произошло в действительности. Они бы предвидели этот страшный скандал в будущем, эту раскрывшуюся бездонную пропасть" (см. ПБС, с. 106) (примеч. перев.).

[53] Вполне очевидный намёк на разрушительное извержение вулкана Кракатау, произошедшее 27 августа 1883 г. Случившиеся в тот день четыре гигантских взрыва практически целиком уничтожили остров (см. ML, Wiki) (примеч. перев.).

[54] Скорее всего имеются в виду "Ответы члену английского Т.О.", которая была опубликована в журнале "Теософист" (сс. 295-310). Публикация её также продолжилась в октябрьском и ноябрьском номерах за тот же год (примеч. перев.).

[55] Сам. № 122, КА № 122. Получено вместе с Письмом № 87 в Лондоне 7 февраля 1884 г. (RG, 281) (примеч. перев.).

[56] Посылаю Вам своё благословение (RG, 282) (примеч. перев.).

[57] Сам. № 121, КА № 121 (примеч. перев.).

Отправлено 7 декабря 1883 г. из Мадраса. Вложено в Письмо № 86. Получено в Лондоне в январе 1884 г. (RG, 279, и ML, TUP, 398) (примеч. перев.).

[58] Надпись на конверте (см. ML, Wiki) (примеч. перев.).

[59] К этому времени миссис Кингсфорд уже около года занимала должность председателя Лондонской ложи. Этим она во многом была обязана энергичным усилиям Ч.К. Мэсси, который полагал, что она одна только и была способна сохранить жизнеспособность группы. Однако к этому моменту и А.П.С. уже около девяти месяцев находился в Англии, и он сам также сильно стремился занять этот пост. В результате этого в Ложе произошёл серьёзный раскол на сторонников миссис К. и приверженцев А.П.С. (см. RG, 277) (примеч. перев.).

[60] "Сат" (санскр.)

[61] Сам. № 120, КА № 120 (примеч. перев.).

[62] Получено в Лондоне вместе с Письмом № 85 (RG, 279, и ML, TUP, 403) (примеч. перев.).

[63] Для А.П.С. это известие должно было стать довольно болезненным ударом, поскольку он и сам претендовал на этот пост. Более подробно об этом см. наше примечание к Письму № 85 (примеч. перев.).

[64] Вплоть до дальнейших распоряжений (фр.) (примеч. перев.).

[65] Письмо № 85 (примеч. перев.).

[66] Имеются в виду сторонники эзотерического христианства во главе с миссис Кингсфорд и сторонниками эзотерического буддизма во главе с А.П.С. (примеч. перев.).

[67] Уильям Гамильтон (1788-1856) — англо-шотландский философ-метафизик (см. ML, Wiki) (примеч. перев.).

[68] Книга эта была написана Чарльзом Брэдлафом и Анни Безант ещё до того, как последняя познакомилась с Е.П.Б. и вступила в Теософское общество. Брошюра эта была одним из первых сочинений, в которых проводилась идея необходимости контроля за рождаемостью. Книгу эту резко осудила Е.П.Б., да и сам Махатма в этом письме отзывается о книге в весьма резких выражениях . . . Между тем, стоит заметить, что уже во второй половине ХХ века идеи этой брошюрки не вызвали бы ни малейшего недоумения у читателя (см. RG, 278) (примеч. перев.).

[69] Сам. № 123, КА № 123 (примеч. перев.).

На конверте этого письма [адресованного А.П.С. — ML, TUP, 406) написаны слова: "От Бхола Дэвы Шармы". Письмо отправлено из Адьяра 16 января 1884 г. и получено [вместе с Письмом № 84] в Лондоне 7 февраля 1884 г. Почерком К.Х. написан только постскриптум (см. ML, Barker) (примеч. перев.).

[70] Телеграммы Махатмы с рекомендацией повторного избрания миссис Кингсфорд на должность председателя Ложи. (см. ML, Wiki). Телеграммы датированы 7 декабря 1883 г. со следующим текстом: "Кингсфорд должна оставаться председателем" (RG, 283) (примеч. перев.).

[71] Письмо № 85 (примеч. перев.).

[72] Ежегодные выборы должны были вначале состояться в январе, но затем были перенесены на апрель 1884 г., когда в Ложе смог присутствовать полковник Олкотт (см. ML, Wiki) (примеч. перев.).

[73] Имеется в виду опубликованная м-ром Мэйтлендом брошюра под названием "Замечания и предложения, подсказанные в ходе внимательного ознакомления с книгой "Эзотерический буддизм". Брошюра имела целью защитить позицию Мэйтленда в отношении книги А.П.С. "Эзотерический буддизм" (см. ML, Wiki) (примеч. перев.).

[74] То есть к прежнему решению о повторном избрании миссис Кингсфорд на пост председателя Лондонской ложи Т.О. (примеч. перев.).

[75] Намёк на, вероятно, слишком уж категоричный текст телеграммы (примеч. перев.).

[76] Церковь святых последнего дня (др. название "Мормонская церковь"). Основателем её является Джозеф Смит (1805-1844) (примеч. перев.).

[77] Томас Лейк Харрис (1823-1906) — англо-американский проповедник, спиритуалист, основатель "Братства новой жизни" (примеч. перев.).

[78] Бхоладэва Шарма, один из чела Махатмы К.Х. (см. ML, Wiki, а также ML, TUP, 409) (примеч. перев.).

[79] Сами замечания под названием "Некоторые вопросы, подсказанные книгой м-ра Синнетта "Эзотерический буддизм" ("Some Inquiries Suggested by Mr. Sinnett's Esoteric Buddhism") (написанные в июле 1883 г.), и ответы на них были опубликованы в сентябрьском, октябрьском и ноябрьском номерах журнала "Теософист" за 1883 год (примеч. перев.).

[80] Сам. № 49b, КА № 50 (примеч. перев.).

[81] Сам. № 51, КА № 55 (примеч. перев.).

Письмо с планом будущих событий на борту парохода "Вега" (см. ML, TUP, 410) (примеч. перев.).

[82] Очевидно, имеется в виду Е.П.Б. (RG, 138) (примеч. перев.).

[83] Вероятно, речь идёт о Роберте Чемберсе (Robert Chambers, 1802 – 1871), шотландском издателе, геологе, приверженце теории эволюции, писателе и редакторе журнала, то есть о фигуре, пользовавшейся значительным влиянием в научно-политических кругах Англии середины XIX века (см. ML, Wiki) (примеч. перев.).

[84] Речь идёт о медиуме Уильяме Эглинтоне (1857-1933). Махатма К.Х. называет его фамилию Эглингтон (примеч. перев.).

[85] В буквальном смысле (фр.) (примеч. перев.).

[86] Собственнолично, собственной персоной (лат.) (примеч. перев.).

[87] В действии (лат.) (примеч. перев.).

[88] 22 марта, уже через несколько часов после того, как пароход "Вега" покинул Цейлон (первый порт захода на пути из Индии), К.Х. явился Эглинтону в своём майяви-рупе (иллюзорном теле), и между ними состоялся долгий разговор. Два дня спустя, 24 числа, когда "Вега" находилась уже в 500 милях от берега в открытом море, состоялась мгновенная (или практически мгновенная) передача писем с борта "Веги" в Бомбей, а оттуда (вместе с ещё несколькими предметами), опять-таки почти мгновенно, в г. Хаура, где проживали полковник и миссис Гордон (RG, 139) (примеч. перев.).

[89] На этот момент А. Синнетту было 42 года (он родился 18 января 1840 г.). Из жизни он ушёл 26 июня 1921 г. в возрасте 81 года (примеч. перев.).

[90] Сам. № 34, КА № 38 (примеч. перев.).

Получено в Бомбее 6 января 1882 г. (RG, 104). Получено в конце декабря 1881 г. или в начале января 1882 г. (ML, TUP, 412) (примеч. перев.).

Комментарии к этому письму, принадлежащие К.Х., написаны на оригинале письма чернилами и здесь выделены жирным шрифтом. Фразы, подчёркнутые К.Х., здесь обозначены курсивом, а малыми прописными буквами обозначены подчёркивания, сделанные С. Мозесом (см. ML, Barker, а также ML, TUP, 412) (примеч. перев.).

[91] См. в постскриптуме комментарии К.Х., выделенные жирным шрифтом (см. ML, Barker).

[92] "Дух", являвшийся Е.П.Б. в детстве. Подробнее об этом см. Мэри Неф. Личные мемуары Е.П. Блаватской. М.: Сфера, 1993. Сс. 11-12 (примеч. перев.).

[93] Сам. № 100а, КА № 103 (примеч. перев.).

[94] В январе 1879 г. Е.П.Б. и Г.С.О. останавливались в доме д-ра и миссис Биллингс в Лондоне, когда переезжали из США в Индию (примеч. перев.).

[95] Сам. № 100b, КА № 104 (примеч. перев.).

[96] Е.П.Б. (примеч. перев.).

[97] См. Письмо № 54 (примеч. перев.).

[98] Казначей общества "Арья Самадж", через которого Основатели устанавливали свои первые связи в Индии. Позднее он сбежал вместе со всей кассой, принадлежавшей своей организации, а также со взносами, уплаченными Теософским обществом ещё до переезда Основателей в Индию (см. RG, 249) (примеч. перев.).

[99] В "Письмах" Эдвард Уимбридж и Роза Бэйтс впервые упоминаются именно здесь. Хотя в развернувшейся драме они и не были на первых ролях, оба, тем не менее, служат ярким примером того, о чём говорит Махатма, и проливают свет на характер некоторых проблем, с которыми столкнулись Основатели по прибытии в Индию. Оба они были англичанами, но в первые дни существования Т.О. проживали в Нью-Йорке. Уимбридж был художником и архитектором, Роза Бэйтс — учителем (см там же). Более подробно об этом см. ССД, том 2, сс. 85-86 (примеч. перев.).

[100] Имя миссис Биллингс нередко в "Письмах" упоминается как "Биллинг" (примеч. перев.).

[101] Ради общественной пользы (лат.) (примеч. перев.).

[102] Сам. № 98, КА № 96b (примеч. перев.).

"На данном листе указано, что это постскриптум, но к какому именно письму он относится, никак не обозначено" (RG, 235) (примеч. перев.).

[103] Получено в Аллахабаде (см. ML, TUP, 419) (примеч. перев.).

[104] См. аналогичное предупреждение об этом со стороны Дж.К. в Письме № 125 (примеч. перев.).

[105] Сам. № 116, КА № 117 (примеч. перев.).

[106] У. Баркер датирует это письмо ещё более расширительно: он указывает 1883-1884 гг. В RG это письмо датируется примерно зимой 1883-1884 гг. (с. 270). В ML, TUP (с. 420) приводится следующий комментарий: "Разъяснения по поводу "инцидента с Киддлом". Написано в самом начале декабря 1883 г. в связи с Письмом № 6. Получено в Лондоне в конце декабря 1883 г. либо в начале января 1884 г." (примеч. перев.).

[107] См. статью "Должны ли мы свернуть свой флаг перемирия?" ("Have We to Lower the Flag of Truce?"). "The Theosophist", vol. V, No. 3(51), December, 1883, pp. 69-70. См. Приложение № 4 к этому Письму (примеч. перев.).

[108] В 1874 году город Лейк-Плезант, расположенный в штате Массачусетс, был выбран Ассоциацией спиритуалистов Новой Англии в качестве главной площадки для проведения своих съездов под открытым небом. С тех пор в этом городе и проводились съезды спиритуалистов. Именно там выступал и Генри Киддл (см. ML, Wiki) (примеч. перев.).

[109] В третьем издании ОМ (1883 г.) действительно всё осталось без изменений. И только в пятом издании (1888 г.) в этом месте Синнетт даёт ссылку на "Приложение D", в котором рассказывает об "инциденте с Киддлом". В восьмом издании (1906 г.) вся "часть 2", связанная с так называемым "плагиатом", полностью исключена, и никаких упоминаний о Киддле уже нет (примеч. перев.).

[110] Здесь эти фрагменты выделены курсивом, а подчёркнутые слова обозначены капителью (см. ML, Barker) (примеч. перев.).

[111] См. Письмо № 6 (примеч. перев.).

[112] Здесь, вероятно, имеются в виду их несостоятельные представления о посмертной "жизни", о "рае" и "аде", которые уже подвергались критике Махатмой К.Х. в другом месте (примеч. перев.).

[113] О процессе "осаждения" (примеч. перев.).

[114] Сэмюэл Катлер Уорд, "дядюшка Сэм", был весьма примечательной фигурой в политической и деловой жизни Америки середины и второй половины XIX века. Родившись в богатейшей семье "миллионщика" (отец его был богатым банкиром), он много раз в своей жизни то полностью разорялся, то, благодаря игре на бирже, вновь вставал на ноги. В конце концов он прославился как выдающийся лоббист, как "король" лоббизма, как мастер по заключению выгодных сделок, причём, по замечанию газеты "Нью-Йорк Трибьюн", он "соблазнял людей не кошельком, а банкетами, живой, весёлой компанией, остроумными беседами и блестящими представителями высшего света". Эти его способности оказались весьма востребованы в эти первые годы существования Т.О. в Индии, где англо-индийское правительство чинило основателям немало препятствий, подозревая в том числе Е.П.Б. в шпионаже в пользу России (более подробно об этом см. ССД). Как следует из этого письма, Махатма К.Х. также, по-видимому, рассчитывал на пользу от визита м-ра Уорда в Индию для теософского движения (примеч. перев.).

[115] Речь идёт о статье "Надписи, обнаруженные генералом А. Каннингемом" ("Inscriptions Discovered by General A. Cunningham") (см. ML, Wiki). Сэр Александр Каннингем (1814-1893) — английский археолог и военный инженер, возглавлявший ряд археологических исследований в Индии в 1861-1865 и 1870-1885 годах (RG, 273) (примеч. перев.).

[116] Письмо опубликовано в журнале "Свет" 1 сентября 1883 г., с. 392 (примеч. перев.).

[117] Выходивший в Лондоне журнал "Свет" ("Light") являлся органом британских спиритуалистов с 1881 по 1920 год, тогда как еженедельная газета "Знамя Света" являлась печатным органом американских спиритуалистов (примеч. перев.).

[118] Буквально (лат.) (примеч. перев.).

[119] Да сгинут все те, кто произнёс слова наши раньше нас! (лат.) (примеч. перев.).

[120] Голословные утверждения (лат.) (примеч. перев.).

[121] В оригинале письма стоит то же самое, что и у Г. Киддла, слово: "напору". Это слово было заменено А.П.С. на "влияние" при публикации книги (примеч. перев.).

[122] Письмо опубликовано в журнале "Свет" 23 сентября 1883 г., с. 424 (примеч. перев.).

[123] Письмо опубликовано в журнале "Свет" 30 сентября 1883 г., с. 433 (примеч. перев.).

[124] См.: "The Theosophist", Vol. V, No. 3(51), December, 1883, pp. 69-70 (примеч. перев.).

[125] Теологической ненависти (лат.) как следствию ожесточения в богословских спорах (примеч. перев.).

[126] "Говоря об осуждении и протестах со стороны своих же братьев-чела, Е.П.Б. имеет в виду в том числе и адресованное лично ей "Открытое письмо", автором которого являлся Рама Соуриндро Гаргья Дэва, один из наивысших чела, проходивший испытание у Махатм. Это письмо было опубликовано в том же декабрьском номере "Теософиста" за 1883 год (сс. 80-81) под заголовком "Гималайские и другие Махатмы". Отправлено оно было из Дарджилинга в ноябре 1883 г. Написанное в резких и нелицеприятных выражениях, это "Открытое письмо" ярко демонстрирует бескомпромиссную позицию, занятую в то время если и не всеми, то отдельными чела, в отношении того, что представлялось им непростительным надругательством над именами и характером их Учителей, совершённым теми, кто по своим взглядам оказался органически неспособен понять учения истинного оккультизма". См. примеч. Б.М.Ц. в: BCW, vol. VI, p. 5 (примеч. перев.).

[127] Моя вина (лат.). Формула покаяния и исповеди у католиков (примеч. перев.).

[128] Сам. № 117, КА № 118 (примеч. перев.).

Получено в Лондоне примерно 1 апреля 1884 г. (RG, 285) или в начале марта 1884 г. (см. ML, TUP, 429) (примеч. перев.).

[129] Анна Кингсфорд (примеч. перев.).

[130] Сам. № 55, КА № 63. Письмо № 95 является продолжением письма № 18, что сегодня не вызывает никаких сомнений ни у одного исследователя. В первых изданиях У. Баркер в примечаниях указывал, что начало этого письма отсутствует (примеч. перев.).

 

[131] Книга "Путь совершенства" ("The Perfect Way"), написанная Анной Кингсфорд, была только что опубликована в то время (примеч. перев.).

[132] Сам. № 118, КА № 118.

Получено в Лондоне в 1883 или 1884 году (см. ML, Barker), в декабре 1883 г. (RG, 274), в январе 1884 г. Является вложением в письмо Е.П.Б. № 12 (см. ML, TUP, 431).

Любопытна предыстория этого письма. "В это время Синнетт, помимо своей теософской деятельности, проявлял интерес к спиритуалистическим феноменам. Он так никогда до конца и не освободился от чар спиритуализма. Пытался ли он отыскать в нём рациональное зерно или принимал как факт, но он был убеждён, что его интерес носит чисто научный характер. Уильям Эглинтон после возвращения в Лондон продолжил свою медиумическую деятельность — по сути дела, ею он зарабатывал себе средства на жизнь. Это письмо отчасти и связано с сеансом, который он провёл на квартире Сэма Уорда" (RG, 274-275) (примеч. перев.).

[133] Индусская форма приветствия, состоящая из лёгкого наклонения головы и прикасания соединённых рук ко лбу (примеч. перев.).

[134] Праяг — город в Индии, который до XVII века назывался Праяг, затем до 2018 г. — Аллахабад, а ныне называется Праяградж. Любопытно, что Махатма М؞ предпочитает употреблять именно старинное название тогдашнего Аллахабада (примеч. перев.).

[135] См. Письмо № 92 (примеч. перев.).

[136] Слово "бхут-дак" состоит из двух слов: "бхут", то есть дух (причём преимущественно злой дух, демон — очевидно, какая-то низшая астральная сущность) и "дак", что в предыдущих письмах означало "почта", "почтовое сообщение". Таким образом, всё слово, очевидно, можно перевести как "дух-посланец" (примеч. перев.).

[137] Потомственный аристократ, в 1869 году издал свои "Опыты спиритуализма с Д.Д. Хоумом" ("Experiences in Spiritualism with D. D. Home") (примеч. перев.).

[138] Уильям Эглинтон (примеч. перев.).

[139] Бхуты (букв. "бывшие"), в индуистской мифологии демонические существа, принадлежащие к свите Шивы . . . Бхуты обычно враждебны людям, живут на кладбищах и питаются человеческим мясом, но могут быть также хранителями деревни или дома, где они поселились (см. Мифологический словарь. Гл. ред. Е.М. Мелетинский. М., 1990).

[140] Имеется в виду Уильям Генри Терри, спиритуалист, основатель и редактор журнала "Предвестник Света" ("Harbinger of Light"), выходившего в Мельбурне. Переписка с ним отчасти породила серию статей "Фрагменты оккультной истины" (RG, 276). Позднее он вступил в Теософское общество Австралии и входил в состав его Совета (примеч. перев.).

[141] Сам. № 96, КА № 136.

Получено примерно осенью 1885 г. (RG, 307) или в конце 1886 — начале 1886(?) г. (см. ML, TUP, 433) (примеч. перев.).

[142] К этому времени Е.П.Б. переехала в Германию, где работала над "Тайной доктриной". Вместе с нею приехал и молодой индийский чела Бабаджи. Позднее к ним присоединился ещё один индийский чела, Мохини. У Бабаджи со временем развилась эпилепсия, во время припадков которой он не владел собой, приходил в бешенство и даже выкрикивал поношения в адрес своей покровительницы, Е.П.Б. (подробнее об этом см. ПБС). Жизнь в Лондоне изменила и характер Мохини, а всеобщий восторг, который он там производил, вскружил ему голову (см. RG, 308) (примеч. перев.).

[143] Сам. № 7b, КА № 9.

Получено в Аллахабаде около 1 декабря 1880 г. (RG, 43, и ML, TUP, 434).

Звёздочки и номера относятся к ответам и комментариям Махатмы К.Х. на мысли, изложенные в Письме № 99 (письмо А.О.Х.) (см. ML, Barker) (примеч. перев.).

[144] А.О.Х. (примеч. перев.).

[145] Сам. № 7a, КА № 8 (примеч. перев.).

Письмо приводится в отдельных фрагментах. Звёздочками и номерами обозначены места, прокомментированные К.Х. в предыдущем Письме № 98 (см. ML, Barker) (примеч. перев.).

[146] Письмо было переслано А.П.С. в Аллахабад в конце ноября того же года (см. ML, TUP, 435) (примеч. перев.).

[147] Генри Слейд (1835–1905) — американский медиум. Г.С. Олкотт в своих "Страницах старого дневника" рассказывает, как вместе с Е.П.Б. он отбирал лучших медиумов для командирования их в Санкт-Петербург. Сам этот проект завершился неудачей. Однако "д-р Слейд" обоими Основателями был тогда признан наилучшим медиумом. Более подробно об этом см. ССД (примеч. перев.).

[148] В этом месте пропущены два абзаца, к которым также относится комментарий К.Х. (см. ML, TUP, 436) (примеч. перев.).

[149] К чему (лат.) (примеч. перев.).

[150] Выделение К.Х. (примеч. перев.).

[151] Чего же вы хотите? (фр.) (примеч. перев.).

[152] Сам. № 52, КА № 56 (примеч. перев.).

Получено в Аллахабаде после 25 марта 1882 г. (RG, 140, и ML, TUP, 438).

Это сообщение написано поперёк строк Е.П.Б. в её письме А.П.С. [см. ПБС, письмо № 2 от 25 марта — перев.] Однако содержание обоих писем не имеет между собой ничего общего (см. ML, Barker) (примеч. перев.).

[153] Сам. № 52, КА № 56 (примеч. перев.).

[154] Получено в Симле примерно в октябре 1881 года (RG, 83, и ML, TUP, 439) (примеч. перев.).

[155] Имеются в виду материалы, которые А.П.С. и А.О.Х. писали для "Теософиста" (RG, 84) (примеч. перев.).

[156] См. Письма №№ 73 и 74 (примеч. перев.).

[157] Хьюму (RG, 84) (примеч. перев.).

[158] Показном. На хинди bakbak означает "лёгкий, ни к чему не обязывающий разговор, болтовня" (см. ML, Wiki) (примеч. перев.).

[159] Сам. № 23, КА № 26 (примеч. перев.).

[160] Получено примерно в октябре 1881 г. (RG, 82, и ML, TUP, 439) (примеч. перев.).

[161] Синнетту в то время уже исполнился 41 год (примеч. перев.).

[162] Либо всё — либо ничего (фр.) (примеч. перев.).

[163] Джуал Кхулу. О личной жизни Джуал Кхула мало что известно. В "Письмах Махатм" он часто упоминается под прозвищем "Лишённый наследства", поскольку был действительно лишён наследства своей семьёй после того, как стал чела Махатмы К.Х. Помимо этого, его иногда называют Вениамином в связи с библейской историей об Иакове и его двенадцати сыновьях, из которых самым младшим был Вениамин. К.Х. называл его своим "вторым я" — "alter ego" (см. ML, Wiki) (примеч. перев.).

[164] Имеется в виду та отдалённая обитель, в которой в то время получал своё высокое посвящение К.Х. (примеч. перев.).

[165] Ещё один косвенный намёк на возраст Махатмы М. (примеч. перев.).

[166] Хьюму, отец которого действительно работал в этом качестве, чем А.О.Х. весьма гордился (RG, 83) (примеч. перев.).

[167] Сам. № 110, КА № 107 (примеч. перев.).

[168] Получено в Аллахабаде примерно в феврале 1883 г. (RG, 255). Получено ранее 11 февраля 1883 г. (см. ML, TUP, 440) (примеч. перев.).

[169] Имеется в виду сбор средств в фонд проекта "Феникс" (RG, 255) (примеч. перев.).

[170] Представителем Британского правительства (примеч. перев.).

[171] Сам. № 21, КА № 23 (примеч. перев.).

[172] Получено в конце сентября 1881 г. В нижнем правом углу конверта написано "P.p.c." (от франц. "pour prendre congé", т.е. "прошение об отпуске"). Также присутствует пометка: "Письмо написано перед уходом", где под уходом, очевидно, подразумевается удаление в обитель (RG, 78, и ML, Wiki). Получено в Симле около 25 сентября 1881 г. (см. ML, TUP, 440) (примеч. перев.).

[173] Досл.: "довод к человеку", то есть "переход на личности" (примеч. перев.).

[174] Имеется в виду Эклектическое общество (примеч. перев.).

[175] Речь идёт об удалении на три месяца в обитель для получения высокого посвящения. Махатма КХ. находился в обители с октября по декабрь 1881 г. (см. ML, Wiki) (примеч. перев.).

[176] Сам. № 73, КА № 98.

Получено примерно в декабре 1882 г. (RG, 236). Получено в Аллахабаде в середине или во второй половине ноября 1882 г. (см. ML, TUP, 441) (примеч. перев.).

[177] Похоже, что речь идёт о письме, в котором А.П.С. сообщает К.Х. о своём увольнении с должности редактора "Пионера" и предлагает учредить новую газету. Таким образом, в этом письме мы видим самое начало того, что затем стало известно как "проект Феникс" (RG, 237) (примеч. перев.).

[178] С.К. Чаттерджи в то время занимал пост председателя Лахорского филиала Т.О. В конце концов он объявил Общество "гигантским надувательством" (a "huge imposture") (см. ML, Wiki) (примеч. перев.).

[179] В оригинале письма употреблено слово "Бабу", одним из значений которого в языке хинди является "господин" (примеч. перев.).

[180] Слова эти могут служить указанием о том, что Дж. К. присутствовал при этом, находясь в тонком теле, поскольку в числе физически присутствовавших лиц, его имени не указано (RG, 238) (примеч. перев.).

[181] Вице-король Индии в это время (примеч. перев.).

[182] Сам. № 71, КА № 7.

Получено примерно в ноябре 1880 г. (RG, 42) (примеч. перев.). Получено в Аллахабаде около 20 ноября 1880 г. (см. ML, TUP, 443) (примеч. перев.).

[183] Далай-ламы (примеч. перев.).

[184] Сам. № 13b, КА № 16.

Получено на Цейлоне 1 марта 1881 г. (RG, 58, и ML, TUP, 444) (примеч. перев.).

[185] Махатма дал Синнетту несколько поручений, которые тот должен был выполнить во время своего пребывания в Англии (RG, 59) (примеч. перев.).

[186] Интересно в этом отношении Письмо № 197 (см. LBS), датированное 1 марта 1881 г. Оно является сопроводительной запиской к Письму № 107, и в нём говорится следующее: "Дорогой О.! Перешлите это немедленно А.П. Синнетту, и Е.П.Б. об этом ни слова, ни полслова. Оставьте её в покое и даже не подходите к ней ещё несколько дней. Буря успокоится. К.Х.Л.С." (примеч. перев.).

[187] Этой книжкой станет "Оккультный мир" (примеч. перев.).

[188] Имеется в виду создание школ и распространение буддизма на Цейлоне (более подробно об этом см. ССД, т. 2) (примеч. перев.).

[189] Возможно, Дж. Кхул, поскольку именно этот чела находился рядом с К.Х., когда Махатма писал своё длинное прощальное письмо Синнетту. Возможно, он и был тем "другом", через которого К.Х. передал эту записку Олкотту (RG, 60) (примеч. перев.).

[190] Сам. № 148, КА № 40.

Указанный фрагмент написан почерком М. (см. ML, Barker) (примеч. перев.).

Получено в Аллахабаде примерно после 12 января 1881 г. (RG, 107, и ML, TUP, 444). Письмо № 109 написано на обороте того же листа бумаги (см. ML, TUP, 444) (примеч. перев.).

[191] Сам. № 40, КА № 41.

[192] Эмма Куломб, которая в то время вела хозяйство и проживала в штаб-квартире Т.О. в Бомбее (примеч. перев.).

[193] Как утверждал Рамасвами, во время поездки в Сикким у него состоялась личная встреча с М. Что же касается Росса Скотта, то он находился в составе группы лиц (в ней был в том числе и Дамодар), перед которой Махатма М. появился в бомбейской штаб-квартире Т.О. в начале 1882 г. (RG, 108) (примеч. перев.).

[194] См. Письмо № 115 (примеч. перев.).

[195] Сам. № 89, КА № 90.

Получено примерно в октябре 1882 г. (RG, 220). Получено в Симле примерно 7 октября 1882 г. (см. ML, TUP, 445) (примеч. перев.).

[196] См. Письмо № 54, где К.Х. говорит о нём следующее: "Малыш — парень перспективный, причём по возрасту он гораздо старше, чем выглядит" (примеч. перев.).

[197] А.П. Синнетт был избран председателем Эклектического общества после ухода с этого поста А.О. Хьюма (примеч. перев.).

[198] Сам. № 87, КА № 83.

Получено примерно в сентябре 1882 г. (RG, 191). Получено в Симле примерно 2 октября 1882 г. (см. ML, TUP, ) (примеч. перев.).

[199] Сам. № 90, КА № 85.

Получено в конце сентября 1882 г. (RG, 197). Получено в Симле в начале сентября 1882 г. (см. ML, TUP, 447) (примеч. перев.).

[200] Не вполне сформировавшегося (фр.). Занони — герой одноимённого романа Э. Бульвера-Литтона, розенкрейцер, пожертвовавший бессмертием ради любви (примеч. перев.).

[201] Сам. № 79, КА № 72.

Получено примерно в августе 1882 г. (RG, 169). Написано около 22 августа 1882 г. Получено в Симле в конце августа того же года (см. ML, TUP, 448) (примеч. перев.).

[202] Скорее всего, идёт речь о Письме № 30 (RG, 170) (примеч. перев.).

[203] Сам. № 38, КА № 32.

Получено примерно 13 ноября 1881 г. (RG, 94). Получено в Аллахабаде 13 ноября 1881 г. (см. ML, TUP, 449) (примеч. перев.).

[204] Бабу — человек, занимающий довольно высокое положение в обществе (примеч. перев.).

[205] Хьюм (см. RG, 95) (примеч. перев.).

[206] Очевидно, речь идёт о создании женских отделений Т.О. (см. там же) (примеч. перев.).

[207] Праяг — древнее название Аллахабада (примеч. перев.).

[208] Во всех опубликованных письмах это слово воспроизводится как "leach", смысл которого весьма далёк от контекста. В комментарии ML, Wiki, предлагается вариант "bach." как сокращение от "bachelor", то есть "холостяк".

[209] Сам. № 31, КА № 39.

[210] Получено в январе (не позднее 12 числа) 1882 г. (RG, 106). Получено 6 января 1882 г. (см. ML, TUP, 449) (примеч. перев.).

[211] Сам. № 137, КА № 78.

Получено примерно в августе 1882 г. (RG, 183). Получено в Симле в начале октября 1881 г. (см. ML, TUP, 450) (примеч. перев.).

[212] Ссылка на пьесу У. Шекспира "Венецианский купец", где Шейлок требует от купца кусок его собственного мяса в виде неустойки (примеч. перев.).

[213] Сам. № 94, КА № 95.

Получено примерно в октябре 1882 г. (RG, 233). Получено в Симле в середине октября 1882 г.

[214] Сам. № 138, КА № 79.

Получено примерно осенью 1882 г. (RG, 184). Получено в Симле в августе 1882 г. (см. ML, TUP, 450) (примеч. перев.).

[215] Маленького сына Синнеттов (примеч. перев.).

[216] Сам. № 93, КА № 94.

Получено примерно в марте 1883 г. (RG, 258). Получено в Аллахабаде в конце ноября или в начале декабря 1882 г. (см. ML, TUP, 451). Изображение взято из ML, Wiki (примеч. перев.).

[217] Имя адресата в письме не указано (примеч. перев.).

[218] Эта вырезка приклеена к тому же листку бумаги, на котором написана и сопроводительная записка (RG, 258) (примеч. перев.).

[219] Самая яркая звезда в созвездии Малого Пса (примеч. перев.).

[220] Сегодня это созвездие включается в созвездие Персей (примеч. перев.).

[221] Сам. № 139, КА № 51.

Получено между 11 и 13 марта 1882 г. (RG, 130). Получено в Аллахабаде 11 марта 1882 г. (см. ML, TUP, 452) (примеч. перев.).

[222] Сам. № 16, КА № 19.

Получено 11 июля 1881 г. (RG, 69, и ML, TUP, 452) (примеч. перев.).

[223] Речь, возможно, идёт о каких-то небольших подарках, сделанных Синнеттом К.Х. (RG, 70) (примеч. перев.).

[224] Имеется в виду только что выпущенная в свет книга "Оккультный мир" (примеч. перев.).

[225] Речь идёт о каких-то удалённых, стёртых местах в предыдущем письме (RG, там же) (примеч. перев.).

[226] Скорее всего, имеется в виду Маха-Коган (RG, там же) (примеч. перев.).

[227] Сам. № 54, КА № 57.

Получено в Лондоне 27 апреля 1882 г. (RG, 141). Отправлено Эглинтоном из Лондона 28 апреля 1882 г. (см. ML, TUP, 452) (примеч. перев.).

[228] В письме не излагаются подробности этого "постыдного" случая, но слова К.Х. в Письме № 35 о том, что "даже такие пустячные феномены . . . , как те, что продемонстрировал Эглинтон, вызвали столь жгучую ненависть к нему с перспективой попасть за решётку из-за показаний лжесвидетелей", могут служить ключом к понимаю положения, в котором оказался Эглинтон (примеч. перев.).

[229] А.П.С. находился в Аллахабаде. Эглинтон — в Лондоне. Е.П.Б. оставалась в Бомбее, а Г.С.О пребывал в разъездах по Индии. Нет никаких объяснений, почему эта карточка помечена Лондоном и каким образом она была доставлена. Остаётся лишь предполагать, что она была передана через Э. в виде проверки его способностей и возможности его использования в этих целях в случае его возвращения в Индию. Об этом можно судить по письмам №№ 193 и 193а (RG, 141) (примеч. перев.).

[230] См. LBS, Letter # 193 (примеч. перев.).

[231] Духом (примеч. перев.).

[232] См. LBS, Letter # 193a (примеч. перев.).

[233] Сам. № 133, КА № 143.

Дату получения этого письма вместе с письмом № 145 установить не удалось (примеч. перев.).

[234] Сам. № 144, КА № 142.

Дата не установлена (RG, 313). Получено в Мадрасе в конце марта 1883 г. (см. ML, TUP, 453) (примеч. перев.).

[235] Сам. № 86, КА № 82.

Получено примерно в конце августа 1882 г. (RG, 190). Получено в Симле 4 августа 1882 г. (см. ML, TUP, 453). Собственно говоря, это не столько отдельное письмо, сколько то самое "написанное Джуалом Кхулом примечание к статье У. Оксли", о котором говорится в Письме № 52. В сентябрьском номере "Теософиста" за 1882 г. была опубликована статья Уильяма Оксли под названием "Философия духа. Иерософия, теософия и психософия" ("The Philosophy of Spirit — Hierosophy, Theosophy, and Psychosophy") (RG, 190, и ML, Wiki) (примеч. перев.).

[236] См. Письмо № 92 (примеч. перев.).

[237] Сам. № 135, КА № 6а.

Очевидно, постскриптум к Письму № 4. Получено 3 ноября 1880 г. (RG, 41). Постскриптум к Письму № 5. Написано около 26 ноября 1880 г. (см. ML, TUP, 454) (примеч. перев.).

[238] Возможно, Е.П.Б. (RG, 42) (примеч. перев.).

[239] Сам. № 69, КА № 71.

[240] Письмо получено в Симле (см. ML, TUP, 455).

Указанные выдержки написаны почерком А.П. Синнетта (см. ML, Barker) (примеч. перев.).

[241] Анаксагор первым из греческих философов ввёл понятие "нус" ("ум") (см. Рожанский И.Д. "Анаксагор". М.: Наука, 1972) (примеч. перев.).

[242] В редакции У. Баркера в этом месте употреблено странное слово semomnius. Во втором исправленном издании "Писем Махатм", выпущенном TUP в 2021 году, предлагается более разумный вариант прочтения, слово deus omniu{m}, то есть "бог-вседержитель" (примеч. перев.).

[243] Британский антрополог (см. ML, Wiki) (примеч. перев.).

[244] Любопытно, не связан ли эффект "зеркал Козырева" с этим же феноменом? (примеч. перев.).

[245] Сам. № 115б, КА № 116 (примеч. перев.).

[246] Дамодар вернулся вечером 27 числа со значительно укрепившимся здоровьем. См.: ODL 3:54 (см. ML, TUP, online) (примеч. перев.).

[247] Сам. № 115а, КА № 115 (примеч. перев.).

Вложено в Письмо № 83 (см. ML, TUP, 456) (примеч. перев.).